Он у нас диктант проводил на вступительных, сказала Манюшка уклончиво. На Лермонтова чем-то похож.
Похожа свинья на ежа, только шерсть не такая.
Вы ты его так не любишь? Он что, в самом деле?
На выражения не обращай вниманиямы тут все ради красного словца не пожалеем и отца. Лесин, между прочим, тоже слегка играет. Строгого, но справедливого отца-командира, воспитателя, похожего на Макаренко. Должен сказать, что в общем-то играет неплохо, не фальшивит, хотя иногда и пережимает. При всем при том он хороший преподаватель литературы и языка. Впрочем, сама увидишь Захаров побарабанил пальцами по подоконнику. Ты, конечно, произвела у нас сенсацию. Разговоров! Догадок! Что, лавры Расковой снятся по ночам?
Да ничего такого, засмеялась Манюшка. Кровь из носу надо получить среднее образование. Вот и пошла. Авиатор жепрофессия ничем не хуже других.
Молодец, что не врешь, только мой тебе советне распространяйся больше на эту тему.
А что, побьют?
Хужезапрезирают. Мы тут всефанатики авиации.
Зазвенел звонок.
Эх, жисть наша поломатая! вздохнул Захаров. И поговорить некогда. Ладно, пошли. Сейчас у нас Бездельник. Тоже оригинал.
Первое впечатление у Манюшки былопреподаватель втягивается в класс: сначала в проеме медленно отворившейся двери показалась маленькая головка с русым ежиком надо лбом, потомузкие плечи, грудь, длинная талиявсе это облаченное в длинный черный китель; затем за порог шагнули длинные ноги в черных форменных брюках, заправленных в высокие хромовые сапоги.
Он медленно прошествовал к столу, медленно, как бы в несколько приемов, уселся на стул, медленно раскрыл журнал и сделал необходимые записи. Вдруг взгляд его уперся прямо в Манюшку.
В какой школе учился?
В Залесьевской, на Волыни, внутренне напрягшись, ответила Манюшка. Она встала, машинально поправила воротничок блузки.
Что имел по географии? Преподаватель или не замечал или делал вид, что не замечает ее женского обмундирования.
Пять.
Ишь ты, пять. Ну-ка назови все области РСФСР по течению Волги с севера на юг.
Ярославская начала припоминать Манюшка. Костромская Ивановская Горьковская Марийская АССР Чувашская Татарская Мордовская Потом опять области: Ульяновская Куйбышевская Саратовская Сталинградская Ну, и Астраханская.
Преподаватель встал, заложил руки за спину, прошелся по классу, с интересом посмотрел в раскрытое окно, вернулся к столу и ткнул пальцем в Манюшку.
Куда подевал Калининскую область, бездельник?
Ну Но ведь вы сказали: по течению Волги с севера на юг. Самая северная область на ВолгеЯрославская. А Калинин хоть и выше по течению, но южнее.
Так, так выкручиваешься. Ладно, будем считать, что тебе это удалось. А почему Мордовскую АССР назвал? Ее территория к Волге не выходит.
Но она же в Поволжье!
В Поволжье, ну и что? Почему ж ты тогда не назвал Пензенскую и Кировскую области? Они тоже в Поволжье Ага, молчишь А скажи, какие крупные центры добычи угля ты знаешь в Закавказье.
Шемаха, Закаталы, не подумав, брякнула Манюшка.
Сидай, бездельник! Закаталы Я вот тебе двойку закатаю! Как фамилия?
Доманова.
Так, так, Доманов, Доманов, стал водить он пальцем в журнале, опять же то ли не расслышав, то ли сделав вид, что не расслышал окончание фамилии. Э, да такого и в журнале нема. Видать, самый свеженький. Это-то тебя и спасло от двойки.
Спросив еще нескольких ребят, он начал объяснять домашнее задание, и Манюшка простила ему обидучто он выставил ее на потеху. Рассказывал Бездельник так, будто только что вернулся из чужой страны и сейчас делился своими личными впечатлениями.
«Умница этот Бездельник, ничего не скажешь», решила Манюшка, и ей очень захотелось подрасти, что ли, в его глазах, чтоб не считал и он ее непроходимой тупицей. Когда прозвенел звонок, она подошла к преподавателю, вставшему из-за стола, и выпалила:
Ткибули и Ткварчели!
Он глянул на нее серыми въедливыми глазами и насмешливо улыбнулся:
Географию на пять знает только бог, преподаватель знает ее на четыре, а вы, бездельники, не больше, чем на троечку. Запомни это!
У Манюшки запылали уши: здорово он ее по носу щелкнул.
Высокий черноволосый старшина Мигаль строил роту на обед. Он расхаживал по коридору первого этажа широким шагом и начальственно покрикивал:
Первый взвод, что вы тянетесь по одному? Сурдин, тебя вся рота ждет!
Манюшка подошла к нему и, задрав голову, спросила:
Мне дадут поесть?
Мигаль учился в четвертом взводе, поэтому уже знал ее.
На довольствии сегодня ты не состоишь. Ну, становись в строй, подождешь там, в столовой, может, и останется что-нибудь на твою долю.
И она встала в строй. Ей и в голову не пришло, что это унизительнождать, пока все пообедают и ей дадут какие-то остатки. Еще с войны к еде у Манюшки сохранилось отношение наипримитивнейшее, как у собаки: даютбери, бьютбеги. А тут и подавно глупо было бы фыркать: не в гостях же она.
Рота разместилась по четыре человека за каждым столом и споро заработала алюминиевыми ложками. Манюшка стояла у двери, с любопытством оглядывая большой зал, уставленный столами вдоль стен, и своих сослуживцев (ей нравилось мысленно подчеркивать: моя рота, мои сослуживцы), внимчиво поглощающих еду. Она отметила, что обед не очень-то обилен: борщ, картошка, компот, и, главное, порцийки не для молодого аппетитамогли бы быть и побольше.
К ней подошел Захаров.
А ты чего тут стенку подпираешь?
Да вот Не стою пока на довольствии. Старшина сказал: если останется
Эх ты, наивняк! Да будет тебе ведомоу нас не остается. Идем.
Он привел ее к столу у дальнего окна и усадил на свое место.
Рубай.
А ты?
А я за ложкой. Но ты не жди.
Соседи за столом доедали свой обед. На Манюшку они не поднимали глаз, точно чего-то стыдились.
Она в момент выхлебала половину борща, ополовинила картошку, отхлебнула компота. Захаров все не шел.
Ты доедай, сказал сосед слева. Толик этого и ждет. На двоих тут делить нечего.
Не, я так не могу.
Эх, интеллигенция вшивая, крякнул Мотко, сосед справа, и ушел из-за стола.
Через некоторое время он появился с подносом, на котором парился полный обед. Сзади плелся Толик.
Зря ты, Марий, сказал он тихо Манюшке. У нас тут, брат, законы суровые. Будешь жеманиться и разводить всякую антимониюопухнешь с голоду или от мордобоя. Тут надо
Садись, рубай! оборвал его Мотко, выставивший уже посуду на стол.
Какой благородный жест! воскликнул Захаров. Оторвать от сердца вторую порцию! Это же
За меня не страдай, я не из тех, кто может опухнуть с голодухи. Сделав иронический полупоклон, он спортивной пружинящей походкой удалился в сторону кухни.
«Красиво ходит», отметила Манюшка, снова берясь за ложку.
ГЛАВА ПЯТАЯРаспорядок. Спецы и ратники. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе»
Заморозков еще не было, но по утрам асфальт тротуаров и цементная дорожка перед школой так настывали, что в Манюшкиной обувке на них невозможно было стоять.
Манюшка приехала в Днепровск в старых брезентовых тапочках, и сейчас они, не выдержав частых маршировок и пробежек на занятиях по военному делу и физкультуре, расползались по швам и не по швам. Почти каждый день Манюшка чинила их, накладывая заплатки, но к вечеру из них снова предательски выглядывали наружу пальцы.
Проклятая обувка была на ней как позорное пятно. Манюшка не страдала чувствительностью, презирала всякую «мерихлюндию», но когда кто-нибудь бросал взгляд на ее брезентовые развалины, ей становилось неловко даже перед своим братом-спецшкольником, не говоря уж о штатских знакомых. Ух, эти поганые тапочки! Если бы не они Ведь все остальное ее не только не дискредитировало, но, можно сказать, украшало. Гимнастерку и брюки бэу (бывшие в употреблении), что выдали ей временно, она выстирала и подогнала на себя, и они сидели на ней, как на молодом щеголеватом адъютанте. Пилотка ей шла, а уж когда она надевала фуражку с блестящим крапом, пошитую на последние деньги, могли попадать все встречные мальчики, если бы они могли с первого взгляда уловить, кто перед ними, и девчонки, пока не распознали.