В четвертом взводе сейчас самоподготовка, заболел преподаватель химии, так что ты иди прямо к ним. Только не шуми. У них на самоподготовкеабсолютная тишина. Самый дисциплинированный взвод в школе.
Настроенная таким напутствием, Манюшка поднялась на третий этаж и пошла по коридору едва ли не на цыпочках. Дверь с табличкой «4 взвод» потянула на себя осторожно, чтоб не скрипнула. Но как только она приотворилась, на Манюшку обрушился адский грохот и шум.
«Самоподготовка» была, видимо, в самом разгаре. Человек десять сгрудились у задней угловой парты и, барабаня ладонями по крышке стола, издавая птице-насекомо-звероподобные звуки, пытались воспроизвести нечто похожее на джаз. Невысокий коренастый паренек в аккуратно подогнанной гимнастерке с черными, коротко постриженными волнистыми волосами водил по воздуху рукамидирижировал. Временами он морщил толстый нос, взмахивал широкими бровями, смеялся.
Другая группа, у окна, играла в «угадай, кто». Оттуда слышались сочные шлепки и возгласы: «У-ух! Га-ах! М-ы-ых». В проходе между доской и партами пара спецшкольников (один из них был Борис Бутузов) пародировала бальный танец «Па дэспань», изображая его на строевой манер. Аккомпанировавшие им пятеро «музыкантов» сидели в ряд на крышках парт игубами, глоткамивырабатывали нужную мелодию. Остальные ребята в разных уголках класса вели задушевные беседы или весело трепались. И лишь несколько новобранцев в гражданской еще одежде дисциплинированно занимались самоподготовкой.
Манюшка проскользнула в класс, села за ближайшую к двери парту и затихла. Однако долго оставаться незамеченной было, конечно, невозможно.
Мощная шевелюра у товарища, послышался голос за ее спиной.
Дни ее сочтены, отозвался другой.
Э, та це ж дивчина! удивленно.
Шум медленно начал стихать и через какое-то время в классе наступила тишина. Все смотрели на Манюшку с недоумением.
Откуда ты, прекрасное дитя-я? простирая к ней руки, пропел речитативом спецшкольник с неестественно красным, когда-то, видать, перебитым носом.
Ясно: хотят из нее дурочку для собственной потехи сделать. Ну уж не-ет! Манюшка встала и, так же картинно простерши к нему руки, ответила тоже речитативом:
Оттуда же, откуда и ты, дурачок необмолоченный! Пора бы знать такие вещи-и!
Никто не ждал от нее ответа, а такого и в такой формеи подавно. Поэтому на несколько мгновений все замерли с открытыми ртами и вытаращенными глазами. А потом ахнул такой хохот, что прежний шум был ничто в сравнении с ним. Кто схватился за живот, кто катался головой по парте, кто отмахивал руками: ох, да ну тебя!
Хохотали до потери сил. Наконец стихли. К ней подошел Борис Бутузов, протянул руку.
Здравствуй, Манюш.
Привет, Борь. Только тут я для всех Доманова. И для тебя тоже.
Ну, как хочешь, смущенно пробормотал он и затоптался рядом, не зная, что делать дальше и что говорить.
Из угла, от джазистов, подчеркнуто поспешая, к ней приблизился Трош.
Княгиня, рад приветствовать вас в нашем высшем обществе. «Изысканный» поклон. Предлагаю поселиться в моем дворце «на Камчатке», подальше от бдительных глаз черни. И он пренебрежительным мановением руки показал на преподавательский стол.
Я, барон, привыкла сидеть впереди. Ну, а теперь сяду, где прикажет начальство.
Помкомвзвода, распорядитесь! раздалось несколько голосов.
Высокий русоволосый спец с насмешливым взглядом серых глаз подошел к первой парте среднего ряда и ткнул пальцем:
Здесь место товарища Домановой, а вы, товарищ Синилов, катитесь отсюда как можно дальше, чтоб вас не было видно даже вооруженным глазом.
«Товарищ Синилов»очень смуглый парень с белокурыми волосами, начал собирать свои учебники, демонстрируя при этом, как безропотно и даже с удовольствием выполняет он приказание любимого начальника.
Изгнание из рая Блондина-брюнета, констатировал кто-то.
«Одни артисты собрались, с усмешкой подумала Манюшка. А может, просто передо мной выгинаются?»
И вдруг она почувствовала себя счастливой: ведь поступила, поступила жеи куда! и вот эти ребята, эти артистыее товарищи. Теперь и они приняли ее в свою семью и даже выгинаются, чтобы понравиться ей.
Перед Манюшкой предстал парень с перебитым носом, щелкнул каблуками и склонил голову.
Игорь Козин. Благодарю аллаха и помкомвзвода, что они послали мне такую просвещенную соседку. Надеюсь с вашей помощью ликвидировать пробел в области некоторых специальных знаний
В это время дверь распахнулась одним рывком и в мгновенно затихший класс ворвался тот самый преподаватель, похожий на Лермонтова, у которого Манюшка писала диктант.
Лесин, наш комвзвода, шепнул ей сосед.
Встать! Смирно! зычно скомандовал молодцеватый дежурный, на мускулистом плотном торсе которого, казалось, вот-вот лопнет гимнастерка. Товарищ преподаватель, четвертый взвод готов к вашему уроку! Незаконно отсутствующих нет. Дежурный по взводу Мотко.
Оба они четко повернулись лицом к ребятам.
Здравствуйте, товарищи! бодро крикнул Лесин, блестя стеклами очков.
Здравия желаем! дружно гаркнул взвод.
Манюшка, конечно, промолчала. Ей казалось, что это тоже игра, и было неловко за преподавателя, что он, серьезный, взрослый человек, участвует в ней.
А Лесин артистически небрежно бросил портфель на стол, сел и, вплотную приблизив голову к раскрытому журналу, сделал запись.
Хорошо. Ну-ка, Мотко, порадуйте нас. Если так четко будете отвечать, как докладывали, пятерка обеспечена.
Молодцеватый дежурный снова вышел на середину класса. Однако шаг его был теперь довольно неуверенным. А по тому, как виновато он шмыгал носом, можно было догадаться, что вряд ли удастся ему порадовать преподавателя своим ответом.
Ну-с На летний отпуск вам был дан список обязательной для чтения литературы. Расскажите-ка мне, голубчик, содержание романа Гончарова «Обломов».
Ну-с начал Мотко, несомненно, пародируя преподавателя, что подтвердил вспыхнувший в классе смешок. Жил-был Обломов, человек дуже ленивый и вообще неповоротливый. Собственно говоря, це був типичный представитель
Не надо анализа, голубчик. Просто содержание.
Проснулся, значит, Илья Ильич в своей кроватке
Это позже. Кстати, отрывочек этот вы могли запомнить с четвертого класса. Детство Обломова. Ретроспекция. А роман начинается с чего, голубчик?
С того, що Обломов взрослый, сообразил Мотко. Ну и вот человек он дуже ленивый и, можно сказать, неповоротливый. Все время валялся на кровати
На кровати?
Ну, на диване.
Так. Ладно, чтобы сократить время Расскажите-ка мне, голубчик, сцену прощания Обломова с Ольгой.
А чего тут рассказывать? Простились и разбежались.
Вы поподробнее. Где это происходило, кто что сказал.
Обломов сказал: «Прощай, Ольга». А она: «Прощай, Илья».
И все? А там еще очень важные мысли были высказаны Н-да Давайте-ка я вам двойку поставлю, а, голубчик?
Да за что сразудвойку? переминался с ноги на ногу Мотко. Читал я, товарищ преподаватель.
По диагонали. Да и то вряд ли. Скорее всего кто-то за пять минут пересказал вам канву. Это практикуется в вашей среде. Марш на место! Захаров!
Очередная жертва, сказал кто-то под общий смех.
Но Захаровэто был тот паренек, что дирижировал джазом, отбил все атаки преподавателя. Лесин гонял его по всем произведениям списка, расставлял каверзные ловушки, ставил подножки и бил поддых, нотщетно.
Одинодин, прокомментировал кто-то на «Камчатке», когда Захаров, получив пятерку, двинулся на свое место.
Нет! тотчас вскинулся Лесин. Не одинодин, а одинноль: одно поражение, одна победа. В матче четвертый взвод против знаний, а не четвертый взвод против преподавателя.
На переменке к Манюшке, одиноко стоявшей в коридоре у окна, неожиданно подошел Захаров.
Ну, как тебе Лесин? спросил он так, будто они были давно знакомы. Не ожидая ее ответа, продолжил:Ученый малый, но педант. Любит из всего на свете выводить мораль.
Это простецкое обращение и свойский тон тронули Манюшку: она все-таки чувствовала себя очень одиноко здесь. Все же, прежде чем ответить, внимательно посмотрела на Захарова: не играет ли. Вроде бы нет.