В квартире у меня идеальный порядок. Люблю, чтобы все вокруг блестело и сверкало, чтобы ни единой соринки нигде. Подруги, навещающие меня, удивляются: «Как ты все успеваешь? Я вот, например, уберусь, едва дух переведу, как детишки вверх тормашками весь мой порядок перевернут. А у тебя, как в музее».
«Вот именно как в музее», хочется сыронизировать мне, но я улыбаюсь, чтобы спрятать горечь: да бог ты мой! Я бы и глазом не моргнула, если бы Только что о том говорить! Не только детей порядочного поклонника рядом нет. Вертятся разные, в основном женатые, которым, видите ли, поразвлечься захотелось, от семейных щей к люля-кебаб, как одна моя подруга выразилась, тянет. Тошно на их льстивые физиономии смотреть, их плоские комплименты выслушивать неужели не понимают, что смешны и нелепы, что за версту от них пошлостью несет?
Не знаю, может быть, у меня какие-то завышенные претензии к мужчинам: красивый, смелый, высокий, воспитанный, умный. И чтоб на других не засматривался. И меня, конечно, любил. Сколько на пальцах отложилось? Семь. Семь качеств. Разве это много? Самый что ни на есть минимум. Так мне много лет назад мечталось в пору моей юности, когда я запоем книги про любовь читала. Придумала себе какой-то особый мир, в котором пыталась о людях судить с помощью линейки. Да едва ли не все ребята, которые за мной тогда бегали, под эту линейку запросто бы прошли! Замечательные были парни! Взять хотя бы Сабира и красивый, и умный, и рослый, и решительный. На втором или третьем свидании за плечи меня взял и к себе повернул. Ну, дала ему пощечину не сильную, конечно, но звонкую. А он даже не моргнул, засмеялся и сказал, щеку потирая: «Это ты здорово придумала, Сария. Только я ведь не идиот. Если предостерегаешь к сведению приму. Если руки тебе девать некуда прости и прощай». «Пошел ты, знаешь куда? закричала я, давясь от досады на себя. Тоже мне, Сократ нашелся!» «Понял, сказал он, высоко поднимая брови. И вопросов больше не имею. Только быть тебе, красавица, старой девой, помянешь мое слово».
Сама не знаю, зачем его ударила. Нравился он мне, сильно нравился, да и не нахал он вовсе какой-то был. Просто девчонки вокруг него увивались роем, любая бы за честь посчитала, если бы он на нее взглянул. Вот и привык Только со мной такие штучки не проходят.
Локти потом кусаю, а не уступлю ни за что. Дура я, дура, скольких слез мне стоила та нелепая пощечина хорошему, в общем-то, парню! Стали меня ребята сторониться с тех пор. «Ангелочком» кто-то прозвал и словно ярлык повесил. Много времени ходила я со своей гордостью в полном одиночестве. А Сабир вскоре женился на моей однокурснице. И сейчас живут неподалеку. Сын у них растет, симпатичный такой карапуз с глазами и улыбкой Сабира. Хорошим мужем оказался мой неудачный поклонник. Способный инженер. Начальник участка на заводе. В газете читала о нем что-то там такое изобрел невиданное.
Мы иногда встречаемся на улице. Прошлого не ворошим, болтаем о разных пустяках, но в глазах его нет-нет да вижу какие-то прежние искорки. И тогда я обрываю разговор и бегу домой поплакать, посожалеть, посетовать на свою судьбу, будто кто-то, а не я сама ее такой сделала. Плачу и думаю: а стал бы он со мной тем, кем стал? Трудный вопрос, что говорить! Может быть, стал, а может нет. Человек и сам себе иногда боится правду сказать. Боится или не хочет? В такие минуты у меня все из рук падает сколько чашек перебила, стыдно вспомнить
Только что толку от наших переживаний, если мы мудреем умом, а души как были глупыми, так и остаются до конца, наверное, жизни. Незрячие они, что ли, или вообще не способны уроки извлекать из прошлых ошибок? Не случайно, должно, говорят, что брак по расчету это когда по уму выходят замуж, а по любви когда душами на одну ветку вспархивают.
На практике я познакомилась с Уралом, начальником отдела, в чье распоряжение поступила. Был он старше меня лет на пять. Не скажешь красавец, и роста средненького, но чем-то заинтересовал, значит, если едва голову не потеряла.
Первая наша встреча вышла довольно забавной. Приехала я в Сибай в самое бабье лето солнечно и прохладно, так, наверное, лишь у нас в горах и бывает. Иду по улице в модном белом плаще, с новой прической, в туфлях с золотой пряжкой, раскрасневшаяся от свежего воздуха и всеобщего к себе внимания: мужчины встречные оборачиваются, женщины искоса поглядывают что еще за краля такая к ним в город пожаловала?
В заводском отделе кадров меня как родную принимают, в два счета все дела устраивают и препровождают с полезными советами к кабинету начальника конструкторского отдела. Захожу, улыбаясь. За столом, но не там, где начальники обычно сидят, а сбоку, какой-то странный молодой человек с всклокоченными волосами, в черной кожаной куртке и в резиновых сапогах рассматривает чертеж. Я, конечно, здороваюсь и на стул, что рядом с дверью, сажусь. Думаю: начальник куда-то вышел, придется его подождать. Молодой человек на меня раз взглянул и снова в чертеж уткнулся, недовольно что-то пробурчав. Я пожала плечами и стала разглядывать кабинет большой и неуютный: на столе, на стульях рулоны ватмана, а в углу стоит чертежная доска, и огрызок яблока к ней чем-то пришпилен. Чудно как-то, совсем не похоже на то, как представлялся мне кабинет конструктора, да еще руководителя. Так проходит пять, десять минут
«Ну, что вам? молодой человек вдруг поднимает свою мохнатую голову и смотрит на меня недовольно. Сидите и молчите. Не за тем же сюда пришли».
«Не за тем, конечно, отвечаю ему небрежно. Тем более что и смотреть здесь не на что. Разве вон на огрызок яблока»
«Какой огрызок?» хмурится он, оглядываясь.
Я показываю на чертежную доску.
«А-а! усмехается он и снимает огрызок с доски. Это наши ребята развлекаются. Протест свой таким образом выражают. Намекают на то, что у Ньютона яблоко было ненадкусанное»
«Странные шутки», говорю я, следя за тем, как он бросает огрызок мимо корзины.
«Почему? удивляется он. Мне, например, понятно, что они имеют в виду: надо уметь убеждать, а не приказывать».
Теперь я догадываюсь, что это и есть начальник отдела.
«Извините, я поднимаюсь со стула несколько сконфуженная. Я думала, вы здесь тоже ждете»
«Жду, конечно! соглашается он. Жду, когда эти оболтусы переоденутся и пойдут со мной на строительный участок».
«Я не в том смысле»
«А-а, вы меня не за того приняли, да? догадывается он и улыбается широкой, обаятельной улыбкой. Нет, я и есть начальник отдела. А вы кто?»
Так мы с ним познакомились.
Наверное, я ему нравилась. Однажды он даже проводил меня. Мы стояли рядом с общежитием, а изо всех окон на нас пялили глаза местные красавицы. «Смотрите, сказала я весело. Сейчас мне испепелят взглядами затылок!» Он вскинул глаза на окна и покачал головой. Я не поняла этого жеста. «Вы не согласны?» «Ну, почему же, удивился он. Если у вас такие ощущения» Ответ мне не понравился, и я решила, что он надо мной смеется. «До свидания, сказала я. Спасибо, что проводили». И ушла. А он какое-то мгновение еще стоял, смотря мне вслед. Видимо, я, действительно, чего-то не поняла. Больше он меня не провожал. Три месяца мы встречались каждый день, разговаривали, шутили он был демократичным руководителем и не любил работать в кабинете, но никогда больше я не видела его таким, каким он был в тот вечер, когда провожал меня до общежития. «Прощай, красавица. Будь счастлива!» сказал он, когда мне пришло время уезжать. Он был в том же кожаном пиджаке, как в первый раз. «Почему «прощай»?» хотела спросить я, но не спросила, потому что все было ясно.
И я почувствовала себя не обиженной, а оскорбленной. «Жаль, у меня нет с собой яблока!» сказала я, лицемерно улыбаясь. Он ждал продолжения с легкой понимающей улыбкой на губах. И я не стала договаривать. Потом я много раз вспоминала эту дурацкую сцену и корила себя за высокомерие. Он был хорошим парнем, Урал. Может быть, лучшим из всех, кого я знала. И с ним нельзя было обращаться, как со всеми. Или мне не надо было носить туфли на высоких каблуках? Только какое это сейчас имеет значение, если вот уже два года, как мы расстались и ничего друг о друге не знаем? И вот сегодня я приглашена в гости, где меня моя подруга Разиля хочет с кем-то познакомить. Она так и сказала: «Хочу тебя познакомить. Что ты все одна да одна». «Ты думаешь, я нуждаюсь в посредниках?» спросила я с горькой иронией. «Думаю, думаю! успокоила меня Разиля: она никогда не отличалась душевной тонкостью и тактом. Я же не в постель тебя к нему толкаю. Познакомитесь, там разберетесь».