Один из бригадиров раскрыл было рот, но снова закрыл его, видимо додумывая ответ.
Ну?
Нельзя поливать, рафик Хурам, раис поднял на Хурама прищуренные злые глаза. Святая земля.
Это еще что за святость? растерялся Хурам. Мазар тут, что ли?
Нет мазара. Так, святая земля.
Бригадиры мялись, стараясь не встречаться с испытующим взором Хурама. Только раис, поджав губы, глядел на него враждебно и прямо.
А ну, пошли назад, в кишлак, с трудом выговорил Хурам. Вижу я, все вы врете.
Хурам возвращался молча. Раис и бригадиры постепенно отстали, затем остановились и втихомолку заспорили между собой. Оглянувшись и заметив это, Хурам не стал дожидаться их, возмущенный, торопливым шагом направился к кишлаку.
В толпе у автомобиля Хурам увидел тощего, насквозь прожженного темным загаром старика с лохматой бородой, в которой терялись его щеки, подбородок и рот. Заметив Хурама, старик вышел из толпы навстречу ему.
Почетный день, товарищ Хурам, протянул старик обе руки.
Здравствуй, Бобо-Шо. Где секретарь сельсовета?
Зачем тебе сельсовет? Постой, товарищ Хурам, беззубым ртом улыбнулся старик. Я знаю, куда ты ходил. Пустую землю видал? Что говорит раис?
Тон старика был многозначителен и серьезен. Хурам знал старика Бобо-Шо. Приезжая в кишлак Зарзамин, всегда видел его среди собиравшихся дехкан. Старик обычно подбирался к Хураму поближе и, ничего не говоря сам, внимательно прислушивался ко всем разговорам. Хурам до сих пор предполагал, что старик просто одержим любопытством.
Что ты хочешь сказать, Бобо-Шо?
Подожди, рафик Хурам. Что раис тебе говорил?
Скажи, бабай, верно, что тут у вас в кишлаке есть святая земля?
Старик воззрился на Хурама, соображая, и ответил решительно:
Нет. Сколько живу здесь не знаю. Вот, старик протянул руку к горам, видишь, красная гора? Там есть святая земля, большой мазар, старого ишана могила. Здесь нет. Раис тебе сказал?
Да.
Змеиный язык у раиса Рафик Хурам, я вчера хотел сказать тебе, что раис скрывает пустую землю.
Это ты ходил в Румдару, Бобо-Шо?
Я, рафик Хурам Тише, оставь сейчас разговор, вон подходит раис Молчи, что я тебе говорил.
Раис подошел вместе с бригадирами, и дехкане расступились, провожая взглядами их насупленные, мрачные лица. Бобо-Шо замешался в толпе.
Ну, раис! Зови всех на собрание. Где разговаривать будем?
Твое дело, где скажешь, буркнул раис.
Собрались во дворе правления колхоза, под широко раскинувшимся платаном. Хурам встал:
Пусть объяснят, почему не полита земля, которую мы смотрели.
Колхозники переглянулись. Хурам услышал сдержанный шепот.
Кто скажет?
Шепот прекратился. Хурам, чувствуя, что все будут молчать, досадливо посматривал на собравшихся. Раис сидел на скамье, глядя на небо и ковыряя спичкой в зубах.
Слушай, раис. Ты мне сказал, что это место святое. Ты можешь подтвердить это сейчас?
Раис выплюнул обломок спички:
Святое.
А вот ты, бабай, Хурам обратился к сидящему в толпе Бобо-Шо, когда я спросил тебя, ты ответил, что нет святого места у вас в кишлаке. Зачем же ты мне солгал?
Бобо-Шо, уязвленный, встал, гневно рванул халат на своей груди:
Я сказал ложь? Рафик Хурам, зачем говоришь такое? Я большую жизнь прожил, никогда лжи не знал. Это не святое место. Нет святого места здесь. Золото там, трогать нельзя.
С-с-с змеей прошипел кто-то в толпе, и старик испуганно осекся.
Золото, Хурам на мгновенье замешкался, соображая: Золото Зарзамин «золотая земля» Ах вот оно дело в чем
А ну, рафикон, о каком золоте он говорит?
Раис наставил на толпу злые предостерегающие глаза.
Молчите? И бригадиры мне лгут, и ты, раис, лжешь, и вы, колхозники, их покрываете? Нечего сказать, все хороши. Знаю сам. Ваш кишлак Золотая Земля. Золото в вашей земле. Но почему же на золотой земле нельзя сеять хлопок?
Унесет вода золото, решился вымолвить один из дехкан.
Вот глупости Куда его унесет? Да и много ли золота в вашей земле?
Мало, совсем мало, правда, живо промолвил раис. В ханское время мыли, теперь ничего не осталось.
«Уж больно ты что-то торопишься», зло подумал Хурам и сказал вслух насмешливо:
Выходит, и уносить воде нечего. О чем же тогда разговор? Значит, поливать можно?
Значит, можно, сквозь зубы согласился раис.
Так вот, товарищи! Кто приказал вам не поливать эту землю?
Молчание.
Раис приказал? Ты приказал, раис?
Раис опустил голову. Кто-то дерзко и злорадно выкрикнул:
Он приказал!
Хорошо. Ты, раис, за это отвечать будешь. И все, кто с тобой заодно. Сейчас весь кишлак возьмется за полив этой земли. И слушай, раис, если земля не будет подготовлена вовремя, ты очень сильно ответишь перед судом. Если же колхоз успеет к последнему сроку приготовить землю, ты перед судом вполовину меньше отвечать будешь. Понятно тебе? Товарищи, идите по домам, собирайтесь, через час кишлак выходит на поле. Правильно?
Конечно, правильно поливать надо, послышались робкие голоса из толпы.
Рафик Хурам, хмуро произнес раис. Теперь правду скажу. Врать не буду. Не получится.
Что не получится?
Поздно теперь поливать. Когда высохнет? Воды очень мало. Неделю поливать все равно не успеем. Голова арыка далеко. Воды всегда не хватает.
Где голова арыка?
Вот, два километра будет.
Дорога для автомобиля есть туда?
Нет дороги. Пешком можно пройти.
Так. Хурам задумался. Товарищи! Сегодня к вам должны прийти тракторы. Теперь придется мне дня на два отложить их приход
Товарищ Хурам, зачем нам тракторы?
Кто сказал?
Я сказал, товарищ Хурам, поднялся старик Бобо-Шо. Мы, дехкане, немножко между собой говорили. Такой у нас был разговор; за тракторы колхоз в МТС деньги должен платить. Правильно?
Должен. Но вам это все-таки выгодно.
Выгодно, когда площадь очень большая, когда времени мало, когда людей мало и мало лошадей и быков. Вот рядом колхозники «Красного Ткача» очень просили МТС дать им тракторы. Без тракторов они не успеют посевную вовремя кончить. У них нет лошадей, слабый колхоз. МТС им тракторов не дала, сказала: в первую очередь в Зарзамин пойдут. А зачем в Зарзамин? Мы не просили. У нас лошади будут стоять, быки стоять, вместо них тракторы работать, нам за тракторы надо деньги платить, много денег платить, на трудодень каждому из нас меньше придется. А «Красный Ткач» совсем будет голодным; лошадей нет, тракторов нет значит, хлопка нет, что́ получат на трудодень, что́ будут делать дехкане в «Красном Ткаче»?
Хурам с недоумением слушал справедливые слова старика.
Не понимаю, товарищи Но ведь вы же сами с МТС договор заключали?
Раис заключил, нас не спросил, мы ничего не знали.
Значит, вы своим тяглом можете обеспечить всю посевную?
Можем, рафик Хурам Правда, можем? обернулся Бобо-Шо к толпе, и дехкане утвердительно закивали головами: Правду он говорит Можем посеять своим скотом. Только если весь на работу выйдет.
А почему весь не может выйти?
Вот весь не может, несмело заявил один из дехкан. Есть такой скот, колхоз не видит его никуда не ходит, в стойлах стоит, жиреет, зачем такому скоту жиреть, чтоб вместо него работали тракторы?
Что же это за таинственный скот такой?
Дехканин ничего не ответил, опустил голову. Хурам очень хорошо помнил, что, по данным исполкома, в Зарзамине давно уже не осталось нераскулаченных баев. Хурам повторил вопрос, но дехкане, искоса переглядываясь, сидели понурые и сосредоточенные.
Рафик Хурам, зачем будешь спрашивать? вразумительно произнес Бобо-Шо. Кто тебе скажет?
Так Так Да, ты прав, Бобо-Шо Вот что. Позовите ко мне товарища, который в автомобиле.
Я позову, поспешно отозвался раис и заторопился к воротам.
«Теперь подлизнуться хочет, брезгливо глянул на его спину Хурам. Ну, дела!..»
Раис вернулся вместе с Османовым. Хурам заметил, что какая-то оживленная их беседа оборвалась, едва они поравнялись с воротами.
Вот что, Османов. Поезжай в Румдару. Передай эту записку Уруну Ирматову и возвращайся. Тут сказано, чтобы тракторов пока не высылали сюда, а послали в Красный Ткач. Я пока здесь останусь.