Твой мужстудент? Малолетку, что ли, захомутала? косится он, пока я отрицательно качаю головой. Заочно учится?
И здесь у меня такой соблазн кивнуть, но я этого не делаю. Каланчу всё равно не обманешь, он всегда словно видел меня насквозь.
Так, недовольно поджимает он губы. И я хватаюсь за ручку, чтобы не влететь головой в боковое стеклотакой он закладывает вираж. Ну рассказывай, Матрёшка, во что ты вляпалась.
Господи, Слава, запоздало тяну я за ремень безопасности. Я уже и забыла, как же опасно ты водишь. И вообще давай поаккуратнее, я девушка беременная.
Пристёгиваюсь я вовремя. В этот раз он тормозит так, что, если бы не ремень, приборная панель оставила бы приличную шишку на моём лбу.
Калашников, чёрт побери! Высади меня, я лучше на автобусе доеду.
Спокойно мать, подмигивает он. Вернее, будущая мать. Доставлю в лучшем виде, и, расправив плечи, словно он приготовился к приятному времяпровождению, добавляет: Давай рассказывай! И пока всё не расскажешь, так и будем кататься по городу, имей в виду.
Ну вот и как с ним спорить, с этим обормотом?
Выкладываю всё, как на исповеди.
И ты продала квартиру, чтобы заплатить за операцию? хмурится он.
И отдала ему долг, который считала своим, киваю.
Как это похоже на тебя, Вик, он вздыхает сокрушённо, с глубоким знанием моего характера. Искренне. Вспылить. Наделать глупостей. Пожертвовать всем, чтобы позаботиться о тех, кто тебе дорог. И цена не имеет значения. Значит, ты теперь замужем за Бергом?
А может, уже и нет. Может, документы о разводе дожидаются меня в почтовом ящике, я просто ещё не знаю об этом.
Вытаскиваю из кармана телефон. Нет, он не сел, просто молчалив, как и прежде.
Не отвечает?
Гудки проходят, чутко прислушиваюсь, словно могу услышать, что происходит там на другом конце. Но трубку он не берёт.
Звони в офис, на работу, домой. Где он там ещё у тебя может быть? Я за всей этой вознёй с «Айсбергами» не следил, но в новостях порой натыкался. Видел только воочию, как ближайший к моему дому клуб горел.
Бесполезно, откидываюсь я на спинку сиденья, когда ни один номер «Гладиатора», указанный на сайте, так и не отозвался.
Поехали, значит, лично его навестим, разворачивает он машину быстрее, чем я успеваю возразить.
Нет! Нет! Слава, нет! только его жёсткая рука, преградившая путь, не позволяет мне вцепиться за руль, и тогда я впечатываю пальцы в его железное предплечье. Я никуда с тобой не поеду! Ты не представляешь, какой он ревнивый!
Ну, расскажи мне ещё, что такое ревность, усмехается он и вида не подаёт, что от моих ногтей ему приходится не сладко. Срать! Ты не потащишься туда на метро. А если там всё закрыто?
Потащусь! Плевать! Хоть на край света потащусь за ним. Пешком.
Припрётради бога! И без меня. А пока домчу тебя с ветерком, включает радио и демонстративно потирает оставшиеся на руке следы этот сраный альфа-самец. Расслабься и получай удовольствие.
Я тебе уже говорила, что ты меня бесишь? зло складываю на груди руки, пока по радио звучат позывные.
Раз сто, каждый день. И это только за первый курс, лыбится он.
Подожди, обрываю я его на полуслове, вслушиваясь в бодрый голос ведущего. Сегодня двадцать седьмое апреля?
А ты с Луны, что ли, прилетела? хмыкает он. Да, деточка, двадцать первый век на дворе.
Да заткнись ты, отмахиваю я и отворачиваюсь к окну. Сегодня ровно три месяца как мы женаты.
А-а-а, кивает он многозначительно. Ну, поздравляю! Извини, что без подарка.
И пользуясь тем, что мы стоим на светофоре, он сгребает меня в охапку и делает вид, что тянется с поцелуем.
Вот всё расскажу твоей жене, отталкиваю я его наглую смазливую рожу.
Бе-бе-бе, дразнится он. А ещё у меня дочь. И я их обеих безумно люблю. Вот вернутся от тёщи, я тебя познакомлю. Расскажешь, как им со мной повезло. А я посочувствую твоему Бергу. Нет, правда, ржёт он, где были его глаза? А мозги? Ты даже не Беда, тыстихийное бедствие.
Он, конечно, получает удар кулаком в плечо и даже морщится, и ругается, но так уж мы с ним общались все студенческие годы. Может быть, именно благодаря Каланче и не было у меня ни одного парня. Ну, кто бы рискнул ко мне подойти ближе, чем на три метра, когда рядом всегда маячила эта махина? А когда он отдалился, я и хотела пуститься во все тяжкие, но, к счастью, не срослось.
Так ты, значит, женился не на своей Лане? получив в ответ брезгливо сморщенный нос, задаю следующий вопрос: А сколько твоей дочери?
Скоро год.
Где вы познакомились с женой?
Вот ты любопытная. Потом расскажу. Иди, останавливается он далековато от подозрительно безжизненного знакомого здания, и крылья-двери взметаются вверх как по волшебству. Я тебя здесь подожду. Если что, делай вид, что меня не знаешь. И телефон мне свой скажи.
Сообщение приходит, когда я уже поднимаюсь на крыльцо.
«А у тебя шикарная задница».
Не поворачиваясь, я показываю ему за спину «фак».
3. Алекс
Этот новый телефон с девственно чистой сим-картойслишком дорогой подарок для меня. И жестокий. Мне некуда звонить. Мне некому звонить. И ни одного номера наизусть я не помню. Что мне с ним делать?
Как-то Маринка пыталась научить меня пользоваться всякими «облаками», да всё было не до этого. Я даже пару разных мессенджеров себе установил, но позвонить мне всегда было проще, чем своими, непривыкшими к крошечным клавишам, пальцами набирать какие-то сообщения, смайлики ставить. Это всё для девочек. И, глядя на пустой экран, я пожинаю плоды своей дремучести.
В почту зайти. А зачем? Спам поудалять? С лживо соболезнующими коллегами по бизнесу пообщаться? Они всё вынюхивают, не задул ли ветер в другую сторону. Не потянуло ли пропастинкою с той кучи мусора, что ещё зовётся «Гладиатор»? Не пора ли поделить то, что от неё осталось?
В новости заглянуть. Что нового я узнаю там? Последние сплетни о своих бывших подружках? Со скабрёзными подробностями, с откровениями о том, кого и как я имел? «Бывшая жена какого-то телевизионщика, утверждает, что я домогался её на каком-то приёме. Не дала». Хм Не помню такого, чтобы не дала. «Дочь бывшего мэра поделилась, что Берг сделал ей предложение. Тайное». Мог, не спорю. Но исключительнонеприличное. «Любовница известного олигарха призналась, что изменила ему со мной». Кто ты, милая? Может, секс и был, но я точно спросил твоё имя?
Какая только шваль ни пытается пиариться за чужой счёт. За мой счёт. Больше с меня уже нечего взять. Но, как говорится: с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Что ещё? Может, в интернете полазить? Почитать, как всё ещё плюют в хозяина «Айсбергов»? Закрытых. И неизвестно, будет ли возможность их открыть. И кто плюёт? Службы, которые скрепя сердце, а давали разрешения. Ведь ни пожарным, ни электрикам, ни Росздравнадзору просто не к чему было прикопаться. Всё по нормам. По их нормам. Мы им принципиально не платили. Сделали всё на совесть. Потому что должна быть хоть у кого-нибудь совесть. И что? Они со страху за свои кресла всё равно блеют о каких-то мнимых нарушениях.
К херам всё это! Ничего интересного. И это не трогает. Плевать.
Вот только горько, что кроме шумихи, сам я оказался никому и не нужен. Неделю провёл в больнице, и никто, кроме этой случайной Полины, не обеспокоился моим здоровьем. Не заметил моего отсутствия. Не принялся искать.
Конечно, я сам виноват. Отгородился. Послал всех подальше. Велел не трогать меня, даже не звонить. Друзей не осталось: разъехались, разбежались, разлетелись по разным городам и странам, ещё когда я был женат на Свете. А новыми в моём возрасте уже поздно обзаводиться. Вот и остались одни подчинённые да клиенты.
Бывшим подругам, естественно, нет до меня дела.
А то окружение, что считалось приятелями, и руки теперь при встрече не подадутпобоятся испачкать свою репутацию. Ну, им, конечно, какой теперь с меня прок. Сейчас, без денег и связей, яничто и звать меня никак.
Эх, Ефремыч! Говорил ему: не суй ты голову в эту петлю по имени Наденька. Но охота пуще неволи. Лежит теперь под аппаратами, смотрит красивые сны. Как я.
Меня и в палату-то к нему не пустили. Везде охрана. И к домудаже на порог. Наденька, Наденька! Глупая женщина. Злая, но глупая. Не понимает, что творит и зачем. Одержимость местью, возведённая в принцип. Ноль здравого смысла. Но пусть делает, что хочет. Ей же хуже. Мне плевать! Мне теперь на всё плевать.