Мальчик подкрался к чуланному окошку, осторожно стукнул раз-другой, подождал немного. Еще постучал. В хате вспыхнул огонекзажгли коптилку. Мишка увидел тетку Феклу, идущую в чулан с коптилкой в руке.
Тетка Фекла! Это я, Мишка! Отвори.
Господи! скорее догадался по ее шепчущим губам, чем услышал, Мишка и ощупью пошел к дворной двери. Вскоре она открылась и впустила ночных пришельцев
Попросив тетку Феклу занавесить чем-нибудь окна и вывернув до отказа фитиль коптилки, Поливанов надел халат и принялся за операцию. Время от времени он покачивал головой и что-то неслышно бормотал. Тетка Фекла не мешала ему, уставившись горестным взглядом на сына. Она часто переводила его на Поливанова, мысленно вопрошая: ну как, будет жить? Но тот словно не замечал страдальческого взгляда, брал из рюкзака то пинцет, то вату. Будучи опытным врачом, он сразу же определил степень ранения мальчика: да, жить он будет, раны на теле неопасные, осколки можно удалить, но глаза Не видеть больше мальчишке света. От этого у Поливанова больно сжималось сердцемного ему пришлось повидать раненых, но то были взрослые.
Семка во время длительной операции тихо постанывал, часто просил пить. Мать, сняв с себя платок и смочив в ключевой воде, подносила к жадным запекшимся губам Семки. Она не плакала, сделалась словно каменная, а может, боялась слезами причинить сыну еще большую муку.
Пить снова попросил Семка, и Мишка, взяв из рук тетки Феклы горячий платок, поспешил в чулан к кадке с водой.
Наконец Поливанов встал, распрямился, помахал затекшими руками, выдохнул:Все.
Минуту спустя добавил:
Теперь парень будет спать, я ему лекарство ввел, не тревожьте его. Не волнуйтесь, мамаша. Все будет хорошо. А ты, Миша, подежурь полчасика, я вздремну и пойдем обратно.
Спал Поливанов целых два часа, Мишка не стал будить его, да и время до рассвета еще было. Вместе с мальчиком не сомкнула глаз и тетка Фекла. Коптилка была потушена, и в комнате стоял мрак.
По одной ей понятным признакам тетка Фекла определила, что скоро начнет светать, и она сказала об этом Мишке. Тот растолкал спящего Поливанова:
Пора, дядь Вань!
Хорошо, хорошо! быстро, словно не спал, отозвался Поливанов и взялся за рюкзак
Возвращались в лес тем же путем.
За околицей села, когда миновали последний плетень, Мишка с Поливановым вдруг заметили в сумраке смутные фигуры. Первым желанием обоих было бежать к лесу, но тут же сообразили: лучше затаиться. Легли на подталый снег. Услышали приглушенный голос:
Поливанов! Не бойся, это я, Начинкин!
Подошли трое партизан во главе с Начинкиным: командир отряда, оказывается, посылал на всякий случай группу прикрытия.
Близился рассвет, и партизаны поспешили к лесу.
Глава тринадцатая
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Мишка остался в партизанском отряде. Евстигней Савушкин сказал, что возвращаться ему в Казачье опасно, да и немца скоро потурят. Партизаны окружили мальчика теплом и заботой, но на просьбы хоть разок взять его на боевое задание, упорно отвечали отказом.
Еще навоюешься, неопределенно бурчал Начинкин, а командир отряда Евстигней Савушкин в тон ему добавил:Нагуливай тело, малец, ишь как усохкожа да кости.
И Мишка смирился. Он помогал старшим варить обед, мыл и чистил песком котелки.
Однажды, сразу же после того, как партизаны, какие-то озабоченные и молчаливые, вернулись с очередного задания, командир отряда вызвал Мишку к себе.
Ну, вот, Миша, ты и дождался своего часа, сказал он. Сегодня ночью поведешь группу в Казачье. Помнишь дорогу к подземному ходу?
Еще бы! обрадованно отозвался Мишка.
Вот и хорошо, заключил командир, давая понять, что больше он ничего к сказанному добавить не можетвоенная тайна.
Вечером партизаны во главе с Начинкиным, вышли из землянки. Шагали по лесу только им ведомой тропой. На опушке постояли, посовещались с минуту-другую, и двинулись дальше, к селу.
У Начинкина за спиной была катушка с телефонным проводом. Мишка шел за ним и думал о Семкекак он там, зажили, нет ли его раны? Прошло уже около месяца после ночного рейда с партизанским врачом. Странное дело, об отце и матери он в последнее время вспоминал все реже. То ли потому, что сам стал ближе к боевой обстановке, то ли время делало свое. Вот и он тоже воюет. Может, не совсем так, как отец, но все же воюет. И оружие личное имееттрофейный парабеллум, стрелять из которого его научил дядя Леня. Точно такой же парабеллум, каким так и не удалось попользоваться Петьке. Петька С почти святым благоговением всякий раз вспоминает Мишка своего геройски погибшего друга. Он не посрамит дорогого имени отважного вожака, и если придется погибнуть в бою с врагом, то, как и он, тоже не дрогнет
На подступах к селу отряд разделился: трое партизан свернули на обочину, взяв правее большака. Начинкин с Мишкой резко забрали влево, к излучине реки. Где-то там, в темноте, глыбится Горюч-камень, свидетель Петькиного подвига. До слуха доносился шум воды. Под горой ворочался на незамерзающих перекатах Воргол. Он нес к югу вереницы льдин, упрямо сбрасывая с себя оковы.
Путники осторожно обошли стороной уцелевшие колхозные амбары, миновали выгон и вышли к отвесному берегу реки.
Найдешь лаз в подземелье? спросил Начинкин.
Постараюсь, ответил Мишка.
Двинулись дальше к Горюч-камню, держась кромки берега и рискуя сорваться вниз с крутого обрыва.
Не меньше часа потребовалось Мишке, чтобы отыскать в склоне берега лаз в подземный ход. Ноги разъезжались по скользкому льду, руки были исколоты колючим шиповникомприходилось цепляться за малейший кустик.
Сюда, дядя Лень! вполголоса сказал Мишка.
Лаз неизвестно кем был наполовину завален камнями, пришлось расчищать.
О немцах как-то и не думалось: если у околицы не напоролись, то уж здесь-то, под кручей, да в такой темени их никто не обнаружит.
И вот наконец лаз в подземелье свободен. Партизаны ступили в кромешную темноту. Начинкин зажег карманный фонарик и споро, вслед за лучом, двинулся вперед. За ним, по одному, партизаны. Мишка шел в середине, и ему было нисколечко не страшно. Он шел и вспоминал, как пробирался здесь с друзьями, чтобы вызволить пленных, а сейчас один из спасенных, дядя Леня, шагает впереди неговедет бойцов на какое-то важное боевое задание. И если бы тогда он, Петька и Семка побоялись пойти в церковь, чтобы спасти пленных, то не было бы сейчас в живых ни дяди Лени, ни его друзей, не было бы и никакого задания. А теперь вот они идут, чтобы ускорить освобождение родного Казачьего
Из раздумья Мишку вывел шепот резко остановившегося Начинкина.
Побудьте тут, а я схожу разведаю.
И Начинкин пошел один, освещая себе путь фонариком. Тьма обступила оставшихся. Мишка прислонился к стене и удивился, что камни теплые. А может, это спина взмокла от пота? Ну, конечно же, так оно и есть, вон сколько протопали да по круче поползали.
Впереди, из глубины подземного хода, появился луч света, а вскоре послышался и приглушенный голос Начинкина:
Давайте за мной!
Массивная чугунная дверь, ведущая в церковь, была притворена, но не заперта. Начинкин погасил фонарик и первым проскользнул в церковь. За нимостальные. Прислушались, привыкая к темноте. Кругом было тихо и пусто. Тишина нарушалась лишь глухим погромыхиванием на крышевесенний порывистый ветер трепал оторванный лист жести.
А теперь слушайте меня внимательно, сказал командир группы. Сейчас, пока не наступил рассвет, переходите линию фронта, а мы с Мишей останемся здесь. Завтра наши войска перейдут в наступление, и нам приказано корректировать огонь батарей. Нужна связь Ну, успешного вам возвращения?
Партизаны обняли друг друга на прощанье, трое пошли назад по подземному ходу, оставляя за собой нитку провода, а Начинкин с Мишкой остались. Времени до рассвета было немного.
Немцы превратили Казачье, стоящее на большой шоссейной дороге, в важный оборонительный пункт. Из села хорошо просматривались и простреливались подступы с востока. Взять село было непросто.
Начинкин, притаившийся с Мишкой на церковной колокольне, определил это сразу. Лишь только рассвело, он без труда обнаружил несколько замаскированных немецких батарей: две стояли на бугре, у Кукуевской мельницы, и еще одна на церковной площади.