В эти вечера Лиили говорила очень мало, отвечала только тогда, когда обращались именно к ней. Играя с Романом Ситска в марьяж, Лутсар исподтишка время от времени с интересом поглядывал на молчальницу, которая упрямо и сосредоточенно вязала. Но их взгляды ни разу не встретились.
Проуа, вы слишком много сидите в комнате, возмущался Свен Лутсар.
И мы все время говорим ей это, соглашалась Ванда. Гуннара нет, некому сделать ей выговор.
Лиили бросила на свекровь презрительный взгляд и поднялась.
Куда вы? спросила Ванда.
На улицу.
Лутсар тоже встал и предложил себя в провожатые. Лиили кивнула. Шагая рядом, они долго молчали, потом Лутсар спросил с участием:
Почему вы всегда такая грустная?
Лиили повернулась и посмотрела Лутсару прямо в глаза:
Как дела в школе?
Лутсар пожал плечами. Лиили торопливо шагала рядом, устремив серьезный взгляд вперед. Поддерживая ее за локоть, Лутсар решил больше ни о чем не спрашивать. Строптивость женщин сердила его. Мимо них проехал заведующий больницей Фатыхов, он бросил на Лутсара внимательный взгляд, а Лиили помахал рукой. Лиили улыбнулась, задержала шаг и чуть не упала в сугроб, но Лутсар вовремя схватил ее за плечи. Потом он нагнулся и начал голыми руками стряхивать снег с пальто женщины.
Вы без перчаток? растроганно спросила Лиили.
Пойдем обратно? сказал Лутсар точно так же холодно, как до этого говорила с ним женщина.
Лиили согласилась:
Хорошо.
Лутсар больше не продолжал разговора и не поддерживал женщину за локоть. Он шел заложив руки за спину, совершенно безразличный и даже небрежный, и Лиили кольнуло сожаление, хотя ничего не произошло.
После этого вечера всякий раз, когда Лиили случалось уходить, Ванда расстраивалась. Не произносила ни единого слова, но следила теперь за невесткой настороженным взглядом и пыталась прочесть в ее лице что-то скрытое. Однажды после ужина Лутсар играл в карты с инженером, Ванда спросила:
Как поживает Кристина?
Лутсар смущенно выглянул из-под веера карт и не сразу нашел, что ответить. Тогда Лиили подчеркнуто заметила свекрови:
Вы хотели сказать, что это очень красивая девушка, не так ли?
Ванда ответила тем же:
Ведь она действительно очень красивая.
Лутсар громко шлепнул картой об стол. Ситска надул губы и сдался.
Чего-нибудь сладенького хочется, обратился он к Ванде.
Анька же продавала сегодня сладкие пирожки Лиили удивленно подняла брови. Лутсар усмехнулся, Ванда кусала губы.
В субботу днем, как раз когда Ситска вернулись из бани и женщины еще расчесывали мокрые волосы, к ним совершенно неожиданно пришел гость врач Фатыхов. В первый момент они его не узнали, он был в длинной и большой меховой шубе.
Лиили первая встала ему навстречу и протянула обе руки. Фатыхов приезжал к больным по соседству и теперь зашел навестить Ситска. Последний раз он был здесь в тот летний вечер, когда умерла Триночка.
Как живете? спросил врач, все еще пожимая Лиили руки. Он просидел около четверти часа, спрашивал о разных пустяках, и Лиили так и не поняла, почему он приезжал.
Лиили всю ночь не спала и мучилась: неужели так быстро забывается боль? Может ли умереть скорбь? А любовь вечна, неповторима? Хочет ли она опять ребенка?
От Гуннара нет.
Придя к этому решению, она почувствовала страшную усталость, успокоилась и уснула под утро.
Первый раз за зиму в бесцветном небе появилось холодное, ослепительное солнце, сверкающее до боли в глазах. Белые поля сияли, снег искрился и скрипел под валенками. В это радостное зимнее утро, поднимая снежную пыль и звеня бубенцами, маленькие красивые сани мчались в деревню. Женщины, наполнявшие ведра у колодца, узнали жену врача Зуфию.
Зуфия затормозила перед домом Ситска, откинула меховой полог, вылезла из саней, бросила кнут на сиденье и с улыбкой пригласила Лиили покататься на санях.
Сегодня чудесная погода.
Лиили согласилась сразу же, без рассуждений и торопливо стала одеваться. Забыла муфту и побежала обратно в комнату. Для защиты от мороза Ванда предложила ей свой плед и посоветовала намазать лицо жиром.
Зуфия уже ждала ее в санях. Она поправила в ногах у Лиили меховой полог, и сани тронулись.
Куда поедем? спросила Зуфия.
Лиили пожала плечами:
Все равно куда!
Зуфия покрутила в воздухе концами вожжей, и лошадь понеслась дальше. Лиили казалось, что эта хрупкая женщина рядом с ней не сможет даже подстегнуть лошадь, она выглядела такой беспомощной и изнеженной. Лиили успела заметить, что руки у нее необыкновенно узкие и под прозрачной кожей синие жилки, лицо бледное, бескровное, печальное.
Как это случилось? спросила Лиили.
Что именно?
Что вы заехали к нам?
Зуфия дотронулась до ее руки:
Вы одиноки, и я тоже.
Но ведь у вас дети, муж.
Это верно, покорно прошептала Зуфия.
Они ехали в гору. Кладбище было занесено снегом, монотонно гудела длинная жестяная труба кузницы, а белые поля по обеим сторонам дороги были полны волчьих следов.
Вам тут нравится? спросила Зуфия.
Трина здесь. Я бы не смогла от нее уехать.
Не верю. Война кончится, уедете, улыбнулась Зуфия.
Наверно.
Промелькнул за лесом дом Пярьи и Ханнеса. «Пярья теперь тоже одна», подумала Лиили и обернулась: в долине дружно дымили глиняные трубы всех домов.
Отсюда самый красивый вид, заметила Лиили. Зуфия согласилась.
Летом я покажу вам такие красивые места, что дух захватывает. Прекрасная у нас земля!
Каждому народу его страна кажется самой красивой, сказала Лиили.
Правда.
Я тоскую о море.
А я люблю степи.
Они надрывают мне душу.
Ой, что вы! воскликнула Зуфия. Степи ведь такие вольные и гордые! Если они иногда и навевают грусть, так это возвышенная, чистая грусть.
Может быть.
Они сделали большой круг около двух деревень, и, когда показались низкие каменные дома больницы, Зуфия пригласила Лиили пообедать. Ее глаза так просили и так боялись отказа, что Лиили согласилась.
Ворота открылись раньше, чем подъехали сани. Бородатый, дряхлый старик стоял в ожидании.
Популус! испуганно воскликнула Лиили. Это Популус?
Я не знаю, как его зовут, ответила Зуфия.
На крыльце врач Фатыхов приветственно махал рукой.
Он внес в дом мех из саней, вежливо позаботился о Лиили и помог жене снять верхнюю одежду. Зуфия стояла как столб и позволяла ухаживать за собой с привычным безразличием. Потом она села на стул, и муж, опустившись на одно колено, стянул с ног маленькие белые валенки.
В платье Зуфия казалась еще более хрупкой и тонкой.
Что вы так смотрите? спросила она, улыбаясь.
Нет, ничего, смутилась Лиили.
Комнаты в доме были большие, с высокими белыми окнами. Вощеные полы приятно пахли мастикой. Все как в хороших городских квартирах, даже вода и ванна. Вслед за Зуфией Лиили переходила из комнаты в комнату. Ей неожиданно захотелось иметь по-настоящему уютный дом и все те красивые вещи, которые окружали ее раньше, до войны. Если бы можно было вернуть прошлое, повторила бы она все так, как было?
Нет, этого она не хотела. Она обязательно устроила бы свою жизнь по-другому, хотя и не знала, как именно.
А у вас в Эстонии-тоже такая холодная зима?
О нет!
Сегодня ведь всего тридцать шесть градусов! смеялась Зуфия.
Скучаете по дому? внимательно и сочувственно осведомился Фатыхов. Так же, как он привык обращаться к своим больным.
Потом он деловито спросил:
Вы уже где-нибудь работаете?
Свободных мест нет.
Хотите работать в аптеке?
Да.
Фатыхов что-то пробормотал.
Быстрее за стол, дружески приказал он.
А дети? Где же ваши дети? спросила Лиили, садясь на указанное ей место.
Дети едят отдельно, объяснил Фатыхов. А то они замучают Зуфию. Вместо того чтоб есть, ей пришлось бы только возиться с ними и разнимать их. И Фатыхов положил жене на тарелку кусок утиной грудки со сливами.
Розовый налет уже исчез с лица Зуфии, она сидела маленькая и бледная и пила вино.