Фашисты стали злыми. Они уже не собирались вместе, чтобы пожарить мяса, выпить и погалдеть. Если и собирались, то для того, чтобы сказать друг другу несколько раз «Москау» и покачать головами.
Лёвчик не один раз выл перед своим фашистом, показывая на свои ноги и руки. Тот только ухмылялся в ответ и шипел:
Ссоббакка!
Ни обуви, ни одежды не давал. А из одежды на Лёвчике были лишь прохудившиеся портки да такая же ветхая рубашонка.
Пальцы ног, рук, ладони потрескались, кровили, оставляя на снегу красные точки и разводы. Фашист ругался, пинал Лёвчика, заставлял съедать испорченный, по его мнению, снег.
Лёвчик стал кашлять. Одну ночь особенно громко.
Фашист вышел во двор, достал Лёвчика из-под крыльца и с размаху сунул в ближайший сугроб. Вниз головой.
Приступ кашля не заставил себя ждать. Но едва тело Лёвчика содрогнулось от кашля, как на его спину опустилось что-то тяжёлое.
От удара старым ухватом, которым мамка, когда жили в большой хате, доставала из печи горшки с борщами и кашами, Лёвчик наполовину ушёл в сугроб. И не сдержалсякашлянул ещё.
Второй удар был сильнее первого. Поэтому Лёвчик постарался как можно надольше задержать дыхание. И не смог. Горло изнутри расцарапало так, что слёзы брызнули из глаз.
В третий раз ухват опустился на голову
На следующий день по дороге мимо хаты вели наших пленных. Их было немногочеловек двадцать. Практически все раненые. Конвоировали их пять фашистов. У одного была овчарка.
Когда пленных остановили, за изгородью, конвоир и собака вошли во двор.
В маленькой хате топилась печь, там было тепло. Хозяин Лёвчика выбрался из хаты нехотя, кутаясь в свою мышиного цвета шинель. Переговорить с конвоиром он не успел. Овчарка, что-то почуяв, понеслась к крыльцу сгоревшей хаты. Сунулась под него и попятилась назад.
Гав! Гав! Гав! хрипло, срываясь на визг, лаял Лёвчик, пришедший в себя от того, что страшная чёрная собака, слизнув с его лица кровь, попыталась укусить за щёку.
Уже привычно, на четвереньках он выбрался наружу и, пошатываясь, двинулся на овчарку:
Гав! Гав!
Здоровенная псина, поджав хвост, удивляя собственного хозяина, полетела прочь со двора.
Майн гот! произнёс конвоир, увидев Лёвчика, и сглотнул комок, вставший в горле.
Рукой он показывал в сторону малыша, но от потрясения не мог больше выговорить ни слова.
О! усмехнулся хозяин Лёвчика и гордо стукнул себя кулаком в грудь. Майн хунд!
Привлечённые шумом, пленные заглядывали за изгородь не обращая внимания на охрану.
Руссиш швайне!рассердился конвоир и выскочил со двора. Век!
Пленные плохо повиновались ему, и тогда конвоир натравил на раненых свою овчарку.
Псина вцепилась в ногу одному красноармейцу, другому
Фашист отцепил цепь от крыльца, схватил Лёвчика за шею и потянул за изгородь:
Фас! Взять!
Он требовал от ребёнка того же, что вершила конвойная овчарка: нападать на людей, рвать их плоть.
Лёвчик оскалил зубы. Он был страшен: с почерневшими руками и ногами, с кровью на лице, прилипшей от побоев к спине рубашонке.
Фас!
Раненые в ужасе отшатнулись от него, прижались друг к другу.
Гав! сказал Лёвчик.
И конвойные опустили винтовки, надеясь увидеть невиданное представление.
Гав! сказал Лёвчик.
И овчарка, снова поджав хвост, попятилась к своему хозяину.
Фас! скомандовал фашист и отпустил цепь.
Гав! Гав! сказал Лёвчик и, собрав последние силы, кинулся на фашиста.
Он вцепился ему в ногу, прокусил штанину и, не обращая внимания на удары кулаками по спине и голове, принялся рвать сухую холодную кожу
Двадцать пленных, даже и раненых, это сила, особенно если её оставить без внимания.
Конвой был разоружён в одно мгновение. Фашисты даже не сопротивлялисьи смерть настигла их, и на лице каждого мертвеца осталась печать изумления. Даже у того, который за минуту до смерти командовал: «Фас!»
Оторвать Лёвчика от фашиста было делом нелёгким. Когда же смогли, один из раненых склонился над мальчишкой:
Кто ты? Как тебя зовут?
Лёвчик поднял голову, встретился с глазами нашего бойца и сказал:
Гав-гав!
И заплакал, потому что не смог вспомнить, как это: говорить.
4
Лёвчик маленькийшесть лет всего, но сегодня он пришёл в школу.
Школа в лесу. В землянке. Учительсам командир партизанского отряда. Школьная досканастоящая, партизаны принесли из сгоревшей школыспасли.
Уроков четыре: русский язык, математика, чтение и история. По трём предметам Лёвчик совсем глупыш. А вот по истории Что такое фашизм и кто такие фашисты, Лёвчик уже знает. Лёвчик взрослыйшесть лет.
ВАСЬКА-ПАРТИЗАНРассказ
Той зимой фашисты лютовали особо. Просёлочными дорогами между деревушек, да и в самих деревнях виселиц стояло много. И на каждой мёртвые тела ветрами качало.
Когда наши в наступление пошли, здорово по фашистам ударили: без оглядки, изверги, бежалииной раз и дома сжигать не успевали. Хотя и так часто бывало: освободят красноармейцы деревню, а от неё только трубы печныеи ни души живой, даже собак, гады, перевели!
В одну деревушку наша рота с ходу ворвалась, предыдущую с боем пройдя. Бойцы, атакой удачной разгорячённые, и дальше пошли бы, да остановилисьзамерли. Вдоль единственной улицыдесять виселиц. По числу дворов в деревушке.
Семь женщин, три старика.
На каждом теле табличка картонная, на верёвочках, написано аккуратно и по-русски: «Заложник».
Не успели бойцы опомниться, народ из ям, из сараев полез: старухи да дети малые. Да какой народ! Двух десятков не набрать! Навзрыд рыдали: дождались! Детишки солдатам на шеи кидалисьне оторвать.
Политрукмужик в возрастекомандиру, что годами помоложе, сказал:
Ты, давай, вперёд иди, гони этих собак в хвост и гриву! А мне взвод оставь: похороним товарищей. Потом нагоним. Не отстанем.
Так и порешили.
Кто остался, разделились: одни могилу копать принялисьбратскую, другие трупы с виселиц снимать стали. До десятой виселицы дошли иахнули! В сугробе, так метелью занесло, что и не видать, ещё однаодиннадцатая! Махонькая! Кто на нейза снегом не разобрать.
Ироды! простонал кто-то из солдат. Неуж и дитя не пожалели?
Начали сугроб раскапывать, а на виселице кот. Обыкновенный.
Серый. В полоску тёмную тусклую. Таких по деревням нашимдесятками ходят. А этот В струнку вытянулсяхолодом свело. Пасть оскалилв смертных судорогах. И на тельцене на верёвочкена колючей проволоке, так что в кожу колючки железные впились, тоже табличка.
«Партизан».
Как? Что? Почему?
Тут деревенские, особенно дети старались, и поведали.
Зимним днём солдат немецкий на дороге мёртвым оказался. А у фашистов как? За одного своегодесять советских. Вот заложников и повесили: трёх стариковвсех, кто из мужиков в деревушке оказался, да семь женщин. Ну, а Ваську, кота
Когда фашисты казнь свершили, обедать собрались. Кухня у них полевая былабольшая, каши в ней или чего другогона сто животов, а то и больше. Повар в передничке накрахмаленном черпаком командовал: откроет котёл, помешает, попробует. Соли добавлял, да ещё чего. Тут Васька и выскочил.
В деревне давно живности никакой не было. Как фашисты пришли, сразу всех коров, коз, свиней да куриц переловили. Потом собак перестреляли. Мыши, и те пропалиникогда такого не было, а вот: пропали. Так Васька где-то одну и сыскал да придушил. И, то ли порадоваться, то ли похвастаться, с собой на кухню фашистскую притащил.
Когда повар немецкий в очередной раз котёл открыл, чтобы черпаком варево помешать, Васька и угадал. Заскочил на котёл и мышь из пастив варево: нате вам, гады, мясо наше, жрите!
Что тут поднялось! К кухне давно уж очередь из фашистов стояла, ждали, когда поесть доведётся. А тутна тебе! диверсия!
Кто из них первым: «Партизан!»завопил, понятно, не разобрали. Кинулись все за котом, ну и поймали.
Кричал Васька, царапалсятроим или четверым фашистам морды в кровь изодрал, другим руки исполосовал; разозлились оккупанты. Виселицу быстрёхонько соорудили, ну и Повесили Ваську.