- Но ведь мы же не арендаторы.
Сеньор Ортего замялся.
- Конечно же, наша земля принадлежит нам, но, к сожалению, у нас нет на неё бумаг.
- Отец, все же знают, эта земля принадлежит нам.
- Я не хочу думать о чём-нибудь плохом, но в Санта-Риберре поговаривают, что новый помещик хочет провести инвентаризацию земель.
- Да не думайте вы о плохом, отец, - расчувствовавшись от выпитого, пролепетал Санчо, и положил на стол два своих огромных кулака, - если что, то мы ему покажем.
- Молчи, - бросил сеньор Ортего, - дело довольно серьёзное, но я не хочу думать о плохом.
- Да, и я что-то такое слышал, - вмешался в разговор Мануэль, который обычно был молчаливым, - вроде бы, дон Родриго приезжает завтра в Санта-Риберру.
- Да, - сеньор Ортего подлил себе вина, - он распорядился, чтобы все мы собрались завтра на центральной площади селения, чтобы познакомиться с новым помещиком.
- Я пойду с тобой, отец, - попросил Хуан Гонсало.
- Нет, ты лучше оставайся в поле, со всем разберусь я.
- Но, может быть, потребуется моя помощь? - не унимался юноша.
- Чем ты сможешь мне помочь?
- Но, может, тогда старшие братья?
Мануэль и Санчо рассмеялись.
- Вот от нас и в самом деле может быть польза. Конечно же, мы не такие хлюпики, как ты.
- Нет, я пойду один, - твёрдо произнёс сеньор Ортего и взял со стола бутылку. - Больше пить никто не будет.
Он отнёс вино в кладовку и вернулся к столу.
Хуан Гонсало поставил перед отцом нехитрый ужин и сел с ним рядом.
- Эй, а почему ты нам ничего не приготовил, - возмутился Санчо, - ведь мы твои старшие братья, и ты должен о нас заботиться.
- Вы пьянчужки.
- Может быть, - зло бросил Санчо, - но тогда ты должен то же самое сказать и отцу.
Сеньор Ортего напрягся.
- Прекратите, дети, не нужно ссориться!
- Нет, - процедил сквозь зубы Мануэль, - это не мы начинаем ссору, а Хуан Гонсало. Ведь мы, отец, вместе с тобой были в Санта-Риберре.
- Мы пили вместе с тобой, - напомнил Санчо, - и почему это, отец, вы ему всё позволяете? Ему можно оскорблять нас, а самому оставаться безнаказанным?
- Он сегодня работал, а вы бездельничали.
- Ещё не известно, от кого из нас больше пользы.
- Я ещё раз прошу, не ссорьтесь.
- Ладно, - недовольно проворчал Санчо, - не будем. Но только если я услышу ещё одно слово от Хуана Гонсало, ему не поздоровится.
- Помирись с братом, - попросил сеньор Ортего.
Отказать отцу юноша не мог.
- Простите меня, братья, если я сказал что-то лишнее.
- Ну вот, так бы и давно.
Злой блеск не исчезал из глаз Санчо и Мануэля. Они готовы были наброситься с кулаками на Хуана Гонсало и только присутствие отца удерживало их от этого.
- Всё решено, завтра я один иду в Санта-Риберру, а теперь спать.
И Хуан Мануэль Ортего лёг на топчан у растопленного камина.
Санчо подошёл к младшему брату и прошептал ему на ухо:
- Завтра мы тебе покажем, берегись!
- Только не вздумай жаловаться отцу, - напомнил Мануэль.
- Была бы моя воля - начал Хуан Гонсало.
- Вот в том-то и дело, что твоей воли над нами нет, - Санчо схватил своего младшего брата за плечо и пристально посмотрел ему в глаза. - Не вздумай ссориться с нами, а тем более, жаловаться отцу на нас.
- Я как-нибудь сам во всём разберусь, брат, - юноша перехватил руку Санчо и сбросил её со своего плеча, - будь осторожнее, Санчо.
Сеньор Ортего уже спал.
Спиртное сморило его.
Приезд дона Родриго де Суэро был назначен на полдень. Но сеньор Ортего выбрался в селение с самого утра. Конечно же, он оказался в таверне. А чтобы скоротать время, он подсел к своему старому приятелю Сальвадору. Вместе они решились осилить бутылку рома.
- Вот не люблю я вина, - сетовал старый Сальвадор, отпивая крепкую жидкость из небольшой рюмки, - от него только сырость в животе и никакого удовольствия. А ром согревает. Вот когда я плавал на корабле, мы никогда не брали, с собой вина больше, чем пару бочонков. Лучше запастись ромом, он и места меньше занимает. А если замёрзнешь, то всегда согреешься.
- Да, ром - это великое изобретение, - сеньор Ортего тоже прикладывался к рюмке, - правда, одно плохо - вином нельзя так напиться, как этой дрянью.
- От одной бутылки нам ничего не будет, - тут же спешил успокоить приятеля Сальвадор.
- Да, бутылку на двоих мы можем выпить, не опасаясь.
И мужчины выпили, заверив друг друга в вечной дружбе.
- Может, еще заказать? - предложил сеньор Ортего, когда бутылка опустела.
- Нет, вот приедет дон Родриго, узнаем, что ему от нас нужно, а тогда и выпьем, - сказал более рассудительный Сальвадор и подпёр голову руками, потому что с трудом удерживал её па весу.
Его седые волосы были спутаны как паутина, и сквозь жидкую седину светилась блестящая кожа. Глубокие морщины бороздили лицо ещё не такого уж старого мужчины. Обычно хитро поблёскивающие глаза слегка помутнели от выпитого.
Сеньор Ортего, хоть и был старше Сальвадора, выглядел куда моложе. Его волосы ещё не тронула седина, а лицо было гладким. Лишь только две глубокие морщины пролегли от переносицы, через весь лоб.
- Ты, наверное, всегда сидишь такой суровый, Хуан Мануэль, - сказала Сальвадор, - поэтому у тебя и морщины идут сверху вниз. Ты никогда не улыбаешься.
- А вот зато у тебя, Сальвадор, улыбка не сходит с лица, поэтому ты весь и сморщился, как печёное яблоко.
- Лучше быть весёлым, - заулыбался Сальвадор, - и мне плевать, что все называют меня стариком. Я-то знаю, что я моложе тебя.
- Не так уж мы с тобой и молоды, - признался сеньор Ортего.
- Ты как хочешь, а я молодой, - Сальвадор поднялся со своего места, широко развёл руки в стороны и громко запел.
Сеньор Ортего слушал его, роняя обильные пьяные слёзы. Песня была не очень замысловатой, да и Сальвадор не помнил всех слов, поэтому он беспрестанно повторял один куплет, смысл которого сводился к следующему:
Муж вот уже три дня как лежит в могиле
А жена успела убежать вместе с любовником
Прихватив все его деньги
Понятно, что так растрогало Хуана Ортего в этой песне, ведь он сам ещё не умер, да и жены у него уже десять лет как не было, но он всё равно плакал.
Наконец, Сальвадор смилостивился над своим другом и смолк.
- Тебе нравится эта песня?
- Очень.
- Может спеть ещё?
- Нет, не надо.
- Да, я сам иногда плачу, когда вспоминаю её
- Кого?
- Песню, конечно. Потому что моя жена - и тут Сальвадор сам расплакался.
- Тебе не кажется, что мы напились? - сделал довольно трезвое заключение сеньор Ортего.
- Да, Хуан Мануэль, мы напились.
- Ну и чёрт с ним, такая наша жизнь. Но больше рома мы не будем заказывать до приезда дона Родриго. Вот когда поговорим с ним, тогда выпьем ещё.
Мужчины скрепили обещание рукопожатием, и стали ждать.
Вскоре за окном таверны послышался шум. Застучали колёса, и посетители потянулись к выходу.
Вся площадь была запружена народом. Возле фонтана уже стоял экипаж дона Родриго де Суэро.
- А он ничего, - признался сеньор Ортего, разглядывая нового помещика.
Тот стоял уже в полный рост. Густая седая шевелюра трепетала на ветру. Зато в аккуратно подстриженной бороде и в ухоженных усах нельзя было отыскать ни единого седого волоска. Правда, красный нос выдавал в помещике такого же пьяницу, как и сам сеньор Ортего и его друг Сальвадор. Может, поэтому с самого начала сеньор Ортего проникся к нему уважением.
Правда, вскоре всем собравшимся на площади, пришлось разочароваться.
Поприветствовав собравшихся, отпустив пару дежурных любезностей, дон Родриго тут же перешёл к делу.
- Я ознакомился с инвентарными книгами имения моего кузена, а теперь моего имения, и понял, что дела находятся в страшном беспорядке.
Дон Родриго говорил довольно возбуждённо, но его взгляд оставался равнодушным.
- К чему он клонит? - прошептал Сальвадор.
- Сейчас посмотрим.
- Итак, - подытожил дон Родриго, - каждый, кто возделывает землю в пределах моих владений, должен в двухдневный срок или подтвердить своё право на владение землёй каким-нибудь документом, или выплатить мне аренду за три последних года.
Тут же из толпы послышались злые выкрики:
- Эта земля наша!
- Мы всегда владели ею!
- Так нельзя!
Дон Родриго обвёл взглядом собравшихся и попытался улыбнуться в свои густые усы.
- Ну, вот и отлично. Если земля ваша, то я не сомневаюсь, найдутся и документы, подтверждающие это.
- Но это было так давно документы сгорели мы можем представить свидетелей
Дон Родриго тут же перехватил инициативу.
- Свидетелей чего? Если вы мне представите живых свидетелей того, как король даровал эту землю вам четыреста лет тому назад, я соглашусь.
- Это несправедливо! Никакой аренды вы от нас не получите!
Дон Родриго воздел руку:
- Я сказал вполне определённо: или документы, или аренда. И не забудьте подтвердить право владения на постройки на этой земле.
Крестьяне, небогатые дворяне, арендаторы поняли, что вопрос поставлен очень серьёзно. Практически никто из них не мог подтвердить своё право на владение землёй, и получалось, что в один день многие из жителей Санта-Риберры превращались в бесправных арендаторов на своей же земле. К тому же, лишённых права собственности на свои же дома.
- Да кто он такой! - закричал Сальвадор, размахивая над головой палкой. - По какому праву он хочет завладеть нашей землёй?!
- По праву закона. Я владею своей землёй, свои права я могу доказать, - закричал дон Родриго, - а вот самозванцам не поздоровится.
- Это кто самозванец?! - не выдержав, закричал сеньор Ортего и его пальцы сами сжались в кулаки.
Со всех сторон послышалось:
- Прочь его!
- Гоните прочь!
И кто-то первым бросил камень в экипаж сеньора де Суэро.
- Кто посмел?! - закричал дон Родриго.
И тут же ещё несколько камней полетело в экипаж.
- Плебеи! Сволочи! - закричал помещик, но уже десятки рук тянулись к экипажу. - Гони! - закричал дон Родриго, толкая в спину кучера.
Тот взмахнул кнутом, но экипаж не сдвинулся. Коней крепко держали под уздцы.
- А ну-ка, давайте его сюда, - кричал Сальвадор, расталкивая толпу, - я с ним сейчас расправлюсь.
Дон Родриго понял, что его дела плохи и выхватил револьвер. Он трижды выстрелил в воздух, прежде чем его лошадей отпустили.
Потом он направил ствол на толпу и выстрелил поверх голов. Лошади понесли экипаж, а перепуганные люди бросились врассыпную.
Сеньор Ортего и так еле держался на ногах, а под натиском толпы не устоял вовсе. Он упал на землю возле самой таверны.
Люди, не разбирая дороги, бежали, пытаясь укрыться. Под натиском толпы рухнул столб, поддерживавший штабель бочек, наполненных водой. Хозяин таверны, накануне поставил их разбухать. Бочки с грохотом покатились на улицу.
Толпа отпрянула, оставляя на земле беспомощного сеньора Ортего.
Сальвадор бросился к нему, но не успел подбежать - огромная бочка уже придавила его друга.
- Скорее! На помощь! - запричитал Сальвадор.
Мужчины откатили бочку.
Хуан Мануэль Ортего был ещё жив. Он тяжело хрипел и пытался что-то сказать. Затем поняв, что его не слышат, поманил к себе пальцем Сальвадора.
Тот опустился рядом с другом на колени.
- Отвези меня к сыновьям, - попросил сеньор Ортего, - отвези, Сальвадор.
- Сейчас, сейчас, - засуетился Сальвадор.
Тут же отыскалась повозка, раненого сеньора Ортего положили на неё, и Сальвадор, держа коня под уздцы, покинул Санта-Риберру.
ГЛАВА 2
В жизни каждого человека бывает множество тягостных моментов, о которых потом не хочется вспоминать. Но эти воспоминания всё-таки приходят и приходят, бередят душу, и помимо воли человек возвращается в те мгновения, когда кто-то нуждался в его помощи, а он не знал об этом. Вновь и вновь приходится переживать одно и то же.
«Вот, если бы я был рядом» - Сколько раз люди повторяли себе эту фразу, сколько ещё будут повторять.
Но никогда не знаешь, когда случится несчастье, когда нужно оказаться бок обок с родным человеком. Никогда не знаешь, когда потребуется твоя помощь. И больше всего терзает душу сознание собственной беспомощности, ведь беда приходит нежданно-негаданно, и потом, по прошествии дней, недель, лет, кажется, что её так легко было избежать. Всего один шаг - и несчастье прошелестело бы мимо, быть может, задев кого-то другого, а быть может, сойдя, как вода в песок.
Скольким людям пришлось себя укорять, что они занимались чем-то незначительным и, может быть, даже глупым, когда с их близкими случалась беда. Такие дни вспоминаются в мельчайших подробностях на протяжении всей оставшейся жизни. Можно припомнить всё, вплоть до дрожания травы под порывами ветра, до оттенков восхода и красок заката солнца.
Но ещё никому эти мысли не приносили облегчения. Они - непомерный груз, который каждый из нас должен нести в своей жизни. Никому ещё не удавалось избежать подобных мыслей, ведь в мире нет счастливых людей, есть только более или менее несчастные.
Хуан Гонсало, распрощавшись с отцом, направлявшимся в Санта-Риберру, пошёл в хлев. Братья, как он понял, не собирались заниматься работами в поле.
Ослик уже поджидал своего хозяина и весело закивал головой, завидев Хуана Гонсало. Тот потрепал животное по холке и скормил своему любимцу корочку хлеба. Ослик захрустел сухарем и всем своим видом выразил готовность приступить к работе.
На этот раз Хуан Гонсало прихватил с собой борону, перевернул её зубьями вверх и впряг ослика.
Вдвоём они отправились к далёкому полю за холмом. Ничего в душе юноши не предвещало беды. Он был весел и в мечтах представлял себе поле, свободное от камней.
- Ну что, Ико, - спрашивал он своего ослика так, словно тот мог ему ответить, - поработаем сегодня?
Глухо стучали копыта животного по каменистой тропинке. Ико ступал ровно, ему было безразлично, под гору или в гору идёт дорога. Всё так же размеренно и неторопливо постукивали его копыта, борона волочилась следом, оставляя на земле ровные полосы царапин.
- Ты знаешь, - продолжал Хуан Гонсало, - у нас впереди тяжёлый день. Тебе предстоит вывезти столько камней, сколько ты не вывозил за всю свою жизнь. Они очень тяжёлые.
Ему стало жаль маленького ослика Ико. Ведь тому и так перепадало: то он поднимал воду из колодца для того, чтобы напоить овец, то на нём возили зерно к мельнице, то ездили верхом в Санта-Риберру. Ослик сносил всё безропотно и только иногда артачился. В таких случаях на него ничего не действовало - ни крики, ни ругательства, ни угрозы. Даже мягкосердечный Хуан Гонсало иногда не выдерживал и давал своему любимцу несколько оплеух.