- Тогда зачем тебе это?
- Что?
Мужчина взял руку своей подруги и попытался снять с её пальца перстень.
- Боже, - воскликнула женщина, - я совсем забыла об этом!
- Да, тяжело расставаться со своим прошлым, - вздохнул мужчина.
Женщина высвободила ладонь из его пальцев и стала лихорадочно срывать перстни один за другим.
- Что ты делаешь? Ведь это все его подарки, остановись!
- Нет!
Один перстень никак не хотел сниматься, и Хуану Гонсало показалось, ещё немного - и женщина в кровь раздерёт себе руку.
- Я сказал тебе это не для того, чтобы ты мучила себя.
- Нет, я должна его снять!
Мужчина вновь завладел руками женщины, сильно сжал запястья и прижал её ладони к своей груди.
- Опомнись!
Несколько перстней упало в траву.
- Я, наверное, никогда не смогу себе простить вчерашний день.
- Ты всё уже решила для себя и возврата быть не может, - мужчина стал гладить свою спутницу по волосам.
Соломенная шляпка качнулась и повисла на тесёмках. Блеснула в солнечном свете заколка, и волосы, собранные на затылке, рассыпались по плечам женщины.
- Что ты делаешь?
- То же, что и раньше.
- Я не хочу сейчас.
- Только это сможет привести тебя в чувство.
Мужчина прижал к себе женщину и поцеловал в губы.
Та рванулась, но тут же затихла. Послышался тихий плач.
«Она, наверное, убежала с любовником от мужа, - догадался Хуан Гонсало. - Вот что происходит, когда у людей больше денег, чем им нужно для жизни, больше земли, чем им требуется для того, чтобы выжить. Когда есть работа, никогда подобные глупости не придут тебе в голову».
Хуан Гонсало уже не боялся, что его заметят. Мужчина и женщина всецело были заняты собой. Они утешали друг друга, пытались образумить.
- Нет, нет не сейчас - шептала женщина, упираясь ладонями в грудь мужчины.
- Как хочешь.
- Ты не в обиде на меня?
- Нисколько.
- Но я до сих пор не могу поверить, что наше счастье близко.
- Оно здесь, оно с нами, мы вместе.
- Да, но и мой муж близко.
- Он не знает, где мы сейчас.
- Как я хочу поскорее уехать!
- Разве тебе плохо здесь? Посмотри, - сказал мужчина, показывая на окружавший их пейзаж, - потом ты с тоской будешь вспоминать то, что потеряла. Этот ручей, шум деревьев, голоса птиц Даже солнце тебе покажется иным
- Если бы не ты, - вздохнула женщина, - я бы никогда не согласилась уехать в Мексику.
- Но это единственный для нас выход, дорогая. Только там нас не сможет достать твой ревнивый муж.
- Ну что ж - женщина поднялась.
А затем, нагнувшись, подхватила со скатерти гроздь винограда. Губами она снимала одну ягоду за другой, и капельки виноградного сока текли по её губам.
Хуан Гонсало, затаившись в кустах, чувствовал, что сходит с ума. Он понимал, что это безумие, но ему хотелось дать знать, что он находится здесь, рядом, и видит всё происходящее.
- Погоди, - мужчина нагнулся и стал собирать в траве оброненные женщиной, кольца, и перстни.
Золото сверкало в его пальцах, перстни один за другим исчезали в его кулаке.
- Я жду, - послышался томный голос женщины.
- Подожди
Вновь звякнул перстень.
- К чёрту! - грубо выкрикнула женщина, швырнула гроздь винограда на скатерть и резко двинулась прямо на куст, за которым притаился Хуан Гонсало.
Сердце его похолодело. Он не знал, что предпринять.
- Постой! - закричал мужчина.
Но женщина упрямо шла.
Уже лишь несколько шагов отделяли её от Хуана Гонсало. И парень не выдержал. Он вскочил на ноги и бросился бежать.
Вслед ему раздался испуганный крик женщины.
- Кто здесь?!
Парень бежал, не разбирая дороги. Ветки хлестали его по лицу, а сзади слышался шум, погони.
- Стой, - кричал мужчина, - стой, чёрт тебя подери!
Ещё один отчаянный рывок, ещё несколько царапин на щеке - и тяжёлое дыхание преследователя осталось позади.
- Да это какой-то оборванец, не стоит с ним связываться.
Мужчина рассмеялся, и шум погони затих.
А парень продолжал бежать, проклиная себя за неуместное любопытство.
«Ну почему я пошёл подсматривать за ними? У меня есть работа, есть поле, камни, которые нужно собирать в кучи. Какое, мне дело до того, что она убежала от своего мужа, а её любовник слишком любит золото?»
Но тут Хуану Гонсало вновь вспомнились кисти винограда и женские губы, мягко берущие ягоды Капли прозрачного сока, вкрадчивый голос
Парень стоял на самом краю своего поля, глядя на белые, перепачканные в землю камни, на вскопанную почву.
- У них нет других забот, - зло бросил он, - только разврат и бесстыдство!
И пытаясь убедить себя в том, что обладает несметными богатствами, он продолжил обрабатывать землю.
Злясь на себя самого, он отчаянно таскал тяжеленные обломки, собирая их в кучи.
Вновь издалека долетел стук копыт, и юноша вскинул голову. Двуколка выезжала из миндалевой рощи.
Женщина на ходу пыталась собрать волосы и сколоть их на затылке. Мужчина помогал ей.
Испугавшись, что его заметят, Хуан Гонсало сел на землю, укрывшись за кучей камней.
Стук копыт и шорох ободьев постепенно растворялись вдали.
Всё стихло, и юноша глянул на пустынную дорогу.
- Какое мне дело до них, - зло бросил он и с остервенением принялся махать киркой.
Неумолимо приближался вечер и, собрав ещё несколько куч камней, Хуан Гонсало отправился домой. Его длинная тень скользила по траве.
«Неужели это я отбрасываю такую странную тень, - недоумевал юноша, - длинные ноги, маленькая голова, короткие руки»
Но тут он приблизился к скале, и его тень приобрела человеческие очертания.
«А вот теперь всё нормально. Многое зависит от того, с какой стороны на себя смотреть. Но самое странное, никогда не догадаешься, как ты будешь выглядеть в следующее мгновение».
Уже издали Хуан Гонсало заприметил повозку. Его братья возвращались из селения, ведя под уздцы коня. А в повозке, на охапке соломы, лежал отец.
- А я-то думал, они в поле, - с горечью промолвил Хуан Гонсало, идя навстречу братьям. - А они вновь были в Санта-Риберре и, наверное, напились. Нет, чтобы удерживать отца, так они его ещё и подбивают на пьянство.
- Привет, Хуан Гонсало! - издали закричал средний брат Санчо и его толстые щёки затряслись от смеха. - Где, это ты пропадал, небось, опять ковырялся в земле?
- Привет, - коротко бросил Хуан Гонсало, не давая пока выхода своей злобе.
- А-а, а вот и мой младший братишка, - широко раскинул руки старший брат Мануэль. - Ты зря на него сердишься, Санчо, нужно же кому-то работать в поле. Лучше поблагодари его.
- Спасибо! - в издевательски низком поклоне склонился Санчо. - Не знаю, что бы мы без тебя делали.
- Что с отцом? - юноша подошёл к повозке и посмотрел на спящего сеньора Ортего.
- Спит, - недовольно бросил Санчо.
- Вы, наверное, опять пили вместе с ним?
- Он пил сам по себе, мы сами по себе. У нас свои деньги, а у него свои.
- Откуда у вас деньги на выпивку?
Тут Санчо замялся и посмотрел на Мануэля, чтобы тот, как старший, объяснил младшему брату, откуда у них появились деньги на выпивку.
- Мы кое-что продали.
- Что?! - выкрикнул Хуан Гонсало.
- А это не твоё дело.
- Всего лишь полмешка зерна, - сплюнул себе под ноги Санчо.
Сеньор Ортего что-то пробормотал и заворочался на соломе.
- Отец! - воскликнул Хуан Гонсало.
Сеньор Ортего открыл глаза и улыбнулся:
- А, это ты, Гонсало?
Затем он сел и осмотрелся.
- Что, мы едем, в Санта-Риберру?
- Нет, мы оттуда возвращаемся, отец, - немного заискивающе ответил Санчо.
- Что мы там делали?
- Немного веселились.
- А-а, теперь вспомнил.
Сеньор Ортего спустил ноги на землю, встал и потянулся.
- Ну вот, мы почти что дома.
- Отец - с горечью сказал Хуан Гонсало.
- Не надо сердиться на меня, сын.
- Я не сержусь, отец.
- А я вижу, сердишься. И правильно делаешь, негоже мужчине напиваться, когда в доме полно работы. Но и ты должен понять меня.
- Но почему они пьяны? - спросил юноша.
- Они непутёвые, - махнул рукой отец, - вся моя надежда только на тебя.
- Конечно, он у нас любимчик, - недовольно буркнул Санчо.
Мануэль поддержал его:
- Да, Хуан Гонсало, всё лучшее всегда доставалось тебе.
- Не ссорьтесь, дети, - попробовал помирить их сеньор Ортего, - идёмте лучше в дом.
Вновь заскрипели колёса повозки, вновь мужчины двинулись по дороге.
- Ты работал в поле? - виновато спросил сеньор Ортего.
- Да, отец, я хочу очистить от камней ещё одно поле, у самого ручья. Там хорошая земля и пару лет мы сможем получать неплохой урожай.
- Я тоже когда-то мечтал возделать эту землю, - отец наморщил лоб, - но потом - он замялся, - всё как-то руки не доходили.
Мануэль и Санчо немного поотстали, чтобы ни отец, ни младший брат не слышали их разговора.
- Ты знаешь, - говорил Санчо, - мне не нравится, как отец ублажает, Хуана Гонсало.
- А что тут странного, ведь он младший сын.
- Да, но ты подумай, Мануэль, ведь старику может стукнуть в голову всё оставить младшему брату, а мы останемся с тобой ни с чем.
- Ничего, - засмеялся Мануэль, - я найду способ заставить его поделиться с нами. Что бы ты предпочёл, Санчо, кусок земли, на которой нужно вкалывать или кошелёк с деньгами?
- Конечно же, кошелёк, - рассмеялся Санчо.
- Ну, так вот, мы и скажем нашему брату: можешь забирать землю себе, а нам заплатишь деньгами.
- Да, мы с тобой заживём как помещики. Он будет обрабатывать нашу землю, а мы - получать за неё деньги.
- Говори потише, а то чего доброго услышит А всё-таки зря мы с тобой сегодня так много выпили.
- Да я же тебе с самого начала говорил, пошли к девочкам.
А отец и младший брат в это время говорили о видах на будущее.
- Я думаю, если нам удастся выгодно продать урожай, - убеждал отца Хуан Гонсало, - то мы сможем купить хорошие семена, и на следующий год урожай будет ещё лучше.
- С каких это пор земледельцы покупают семена? - недоумевал сеньор Ортего, привыкший жить по старинке. - Всегда сеяли своими.
- Да, но это лучшие сорта. Я говорил с нашими соседями и понял, так можно добиться большой выгоды.
- Я уже ничего в этом не понимаю, - махнул рукой сеньор Ортего. - Ты прости меня, сын, что я так говорю, но меня больше интересует кружка вина, чем все эти разговоры об урожае. Всегда надеешься на лучшее, а получается как нельзя хуже. Я уже не верю в счастье.
- Нужно же на что-то надеяться, отец, верить, что завтра станет лучше, чем сегодня!
- Нет, это не по мне, я свою жизнь прожил.
- Вы ещё способны на многое, отец.
- Нет, теперь вся надежда на тебя.
Старшие братья даже не стали распрягать коня и тут же отправились в дом.
- Вот видишь, какие они, - развёл руками сеньор Ортего, - им бесполезно о чём-нибудь говорить, напоминать, так что выпрягай коня и не забудь напоить его.
Отец Хуана Гонсало, Хуан Мануэль, тяжело ступая, поднялся на крыльцо и вошёл в дом.
Единственный во всех владениях сеньора Ортего конь не отличался ни строптивостью, ни здоровьем. Он спокойно дал поставить себя в стойло и жадно стал пить воду. А затем набросился на овёс, насыпанный ему щедрой рукой Хуана Гонсало.
Рядом с конём стоял ослик, который по негласной договорённости между братьями считался собственностью Хуана Гонсало. Никто больше не имел права ездить на нём верхом.
- Ну что, Ико, - обратился юноша к ослику, заглядывая ему в большой, немного грустный глаз, - ты скучал без меня? Извини, я не мог взять тебя сегодня с собой. Ехать мне было недалеко - парню показалось, что ослик согласно кивает головой. - Ну, вот и молодец, сегодня ты отдохнул, а завтра мы, возможно, отправимся куда-нибудь вместе. Давай сделаем так: я буду выкапывать камни, а ты будешь отвозить их к ручью. Идёт?
Но ослик словно застыл, лишь косил на хозяина своим большим карим глазом.
- Тебе, наверное, завидно, что в твоей кормушке нет овса, а только трава. Но ты должен понимать, что и работать тебе сегодня не довелось. В другой раз получишь лучшее угощение.
Хуан Гонсало вынул из своей сумки кусок недоеденной лепёшки и протянул ослу.
Тот слизнул шершавым языком хлеб и тут же проглотил его.
- Нравится?
Ослик закивал.
- А больше я тебе не дам, у меня нет. Вот завтра, когда ты поработаешь, угощение будет на славу.
Вернувшись домой, юноша застал отца и братьев за столом. И вновь те пили, правда, на этот раз вино, а не ром, как в Санта-Риберре. И никто из них даже не подумал позаботиться об ужине.
- Вот вы ничего не знаете, - гордо ударяя себя в грудь, воскликнул сеньор Ортего.
- Ну, конечно, - передразнивая отца, отвечал Санчо, - мы ничего не знаем, а вот вы всё знаете.
Отец, даже не расслышав подвоха в словах сына, ещё раз ударил себя кулаком в грудь.
- Вы только и знаете, что пить, а сами даже не удосужитесь кое-что узнать.
- И какую же новость вы собрались нам сообщить? - осведомился Мануэль, наливая себе вина.
- А то, что наконец-то закончилась судебная тяжба, и у нас появился новый помещик.
- Да разве это новость?! - выкрикнул Санчо, вырывая бутылку из рук брата.
Сеньор Ортего прикрикнул на сыновей:
- Ну, кто же тогда наш новый помещик?
Старшие братья переглянулись. Хуан Гонсало тоже не знал, что ответить.
- Ну вот, значит, не знаете.
- А какая разница, - сказал юноша, - ведь это ничего не изменит.
- Это ещё как сказать, - улыбнулся сеньор Ортего, - помещики бывают хорошие и бывают злые, бывают справедливые, а бывают
Но тут Санчо не к месту вставил:
-а бывают и пьяницы.
- Да, - отец строго посмотрел на сына, - бывают и пьяницы.
- Так кто наш новый помещик?
- Дон Родриго де Суэро - многозначительно произнёс сеньор Ортего и поглядел на сыновей.
Хуан Гонсало смутно представлял себе, кто это такой.
- А где он живёт?
- Это, сынок, за рекой. Он приходится кузеном нашему покойному дону Раулю. Упокой господь его душу, - и сеньор Ортего выпил вина.
- Так значит, он сам не сможет заниматься делами в наших местах? - спросил юноша.
- Скорее всего, да. И поговаривают, он ждёт управляющего. А управляющие - сволочи. Ведь они половину утаивают от своих сеньоров, а поэтому стараются содрать с арендаторов по три шкуры.