Полищук миновал коридор и вошел в небольшую приемную. Снял фуражку, помахал перед лицом, влажным от пота. Дверь в следующую комнату была приоткрыта. Там натужно сипел старший полицейский, говоря с кем-то по телефону.
Вера Ивановна встала из-за машинки и закрыла дверь.
Полищук понял и подошел к ней.
Глядя потемневшими от волнения глазами на прядь золотистых волос, прилипшую к виску Павла, тихо сказала:
Крынкина неожиданно сняли с поста.
Зачем?
Не знаю. Потом увезли на машине.
Немцы?
Да.
Давно?
С полчаса, Вера Ивановна приникла к двери, прислушалась и повернулась к нему. Узнаешь, кто вызвал Крынкина и зачем.
Вопрос ясен. Полищук надел фуражку.
Как у тебя с деньгами?
Павел молча развел руками.
Вера Ивановна дала ему десять оккупационных марок.
Хватит?
Пожалуй
Будь осторожен.
Ясно, Полищук остановился на пороге. Куда прийти?
Как всегда. Придешь попозже. Для тебя ведь комендантского часа не существует.
Где Гоштов?
Еще утром вызвали к Клецке
Вот оно что Павел потеребил медную пряжку пояса.
Утром в доме Ивана Ивановича гитлеровцы все вверх дном перевернули, а старика с Курбановым и Алехиным забрали
Вера Ивановна побелела.
Посадили?
Не тронули.
Как же?..
Иван Иванович обвел их вокруг пальца.
Вера Ивановна глубоко вздохнула, ощущая, как от сердца отходит внезапная боль.
Ну, слава богу.
Батя у нас туго дело знает.
Вера Ивановна хотела еще что-то сказать, но во второй комнате послышались шаги. Она, мгновенно поправив косынку, села за машинку и махнула рукой. Полищук скрылся за дверью. Инженер Мейер, стараясь поудобнее устроиться на жестком стуле, не отводил глаз от Клецке, сидевшего напротив в своем глубоком кресле.
Чем продиктован этот неожиданный вызов? Может, дали где-то осечку?..
Вечерело. На письменном столе поблескивала никелированная крышка чернильного прибора, в ней отражалось розовое небо. Порывистый прохладный ветерок то и дело дергал раздвинутые шторы.
Клецке наконец прервал затянувшуюся паузу.
Вы хорошо знаете Печкура?
Как вам сказать Мейер медленно провел пальцем по своему аккуратному пробору. Во всяком случае, старик не пользовался у большевиков авторитетом
Вы с ним работали?
Незначительное время.
Причина?
Буквально перед войной приехал. Я уже имел честь докладывать «Гештатсполицай» и лично господину Вольфу Мейер спокойно, даже равнодушно, как нечто привычное, пересказал заранее разработанную «легенду». Жил в Ужгороде, трудился инженером в депо Чоп. Когда пришли большевики, хотел эмигрировать в Венгрию, не удалось Русские мне явно не доверяли, перевели сюдаподальше от западной границы.
Клецке буравил его глазами.
Почему собрались эмигрировать?
Странный вопрос, герр майор! Мог ли я примириться И потом мой отец в Венгрии Фабрикант
Вот как?
Совладелец пивных заводов.
Клецке иронически покривил губы.
Вы жили при большевистском режиме, следовательновы советский человек.
Зачем же кощунствовать! Мейер укоризненно покачал головой. Я прежде всего немец, и где бы я ни был, останусь немцем, верным фатерлянду
Клецке удовлетворенно хмыкнул.
Не надо обижаться, коллега, я пошутил Отец жив?
Писем давно не было.
Мать?
Скончалась несколько лет назад
Они долго молчали.
Клецке прикинул в уме возможность использовать Мейера в своих целях. С его досье он, конечно, раньше ознакомился. Чистокровный ариец. Квалифицированный инженер. Холост. Возраст сорок пять лет. Работал здесь, в депо, энтузиазма не проявлял. Имел даже выговоры. Начальство на него смотрело косо, зная, что отец его заводчик
Клецке повертел в руке чернильную крышку. Заслать Мейера в партизанский отряд Дубова? Вряд ли там ему поверят Вот разве использовать Мейера как наушника Пусть глаз не спускает с Печкура и с других русских. Как-никак все они у него на виду.
Мейер затаил дыхание. «Сейчас эта фашистская скотина предложит мне на них работать. Только бы не сорваться, какую бы пакость ни услышал» Мейер расстегнул синюю рабочую блузу, помял в пальцах галстук. Для этого Клецкеон сын капиталиста, истинный германец, преданный их бесноватому фюреру. Мейер вспомнил родные, печальные лица жены и белокурой дочки Зиночки за окнами вагона. Они теперь далеко отсюда, среди своих. И если даже он погибнет в борьбе с этими выродками, пришедшими незвано на землю, ставшую ему Родиной, Родина позаботится о его семье
Клецке наконец нарушил молчание, взяв быка за рога.
От имени фатерлянда поручаю вам следить за Печкуром.
Мейер поморщился.
Стоит ли так опасаться этих «неполноценных»?
Ведь мы, в сущности, уже победили.
Клецке достал из шкафчика коньяк, разлил по рюмкам и поднял свою.
Рад, что не ошибся в вас. За победу!
«Что ж, за победу, так за победу, внутренне улыбнулся Мейер. Только не за вашу, а за нашу».
Выпили. Мейер отправил в рот кусочек сыра. Клецке разбил о стол вареное яйцо. Очищая кожуру, пододвинул солонку и как бы между прочим спросил:А как вы охарактеризуете секретаря-машинистку Печкур?
Мейер быстро глянул на него.
Шапочно знаком
Она коммунистка?
К сожалению, не знаю.
А что скажете о Гоштове?
Вы имеете в виду начальника полиции?
Клецке кивнул.
Мейер стряхнул с блузы крошки.
Можно говорить открыто?
Что за вопрос, мы же немцы.
Сомневаюсь в его искренней преданности новому порядку. Малодушен, тщеславен, не чист на руку и самое главноеотъявленный трус. Сейчас он мечется, как таракан, попавший внезапно в полосу света. Не дай бог, я говорю, не дай бог, но в случае временных перемен в ходе войны он может в любой момент переметнуться к партизанам Не успеет, как говорится в священном писании, пропеть третий петух, и он вас то есть нас, герр майор, продаст с потрохами. Мейер многозначительно поднял указательный палец. Это, если хотите знать, Иуда Искариот
Возможно, вы и правы. Во всяком случае, как говорится у игроков, блефовать он умеет. Я это уже заметил. Ну, и последний вопрос
Пожалуйста. Мейер встал и взял шляпу. Клецке вышел из-за стола, прошелся по кабинету, поскрипывая хромовыми сапогами, приблизился вплотную к Мейеру:
Если я пошлю вас в лес с заданием помочь мне взять банду Дубова, что вы на это скажете?
Мейер вздернул подбородок.
Посылайте, герр майор!
Я знал, что вы так скажете. Клецке доверительно положил на его плечо свою длинную ладонь, покрытую веснушками и рыжим пухом. Но вы здесь мне нужнее, коллега, с Дубовым я сам рассчитаюсь. Клецке потер лоб, что-то припоминая. Надеюсь, разговор останется между нами.
О, на этот счет можете быть спокойны.
Не обижайтесь, вы же понимаете, какая у нас с вами тяжелая служба. Зато в случае удачи, герр Мейер
Клецке взял бутылку. Вам налить?
Благодарю. Мне на смену.
Клецке опрокинул свою рюмку.
Так присматривайте за Печкуром И вообще, за всеми ними.
Понял вас, Мейер раскланялся и вышел.
Звезды озаряли макушки тополей около мастерских, пути, в разных направлениях рассекающие двор. В воротах маячил гитлеровец с автоматом на груди. Во дворе под колонкой пузатый немецкий паровоз 52-й серии набирал воду. Вода с шумом падала из жерла водокачки в тендер, разлетающиеся по сторонам брызги сверкали, как алмазы. На крыльцо конторы вышли Гоштов и Крынкин. Они посовещались. Гоштов ушел на станцию. Крынкин подошел к паровозу, открыв на тендере краник, напился, и, утирая рукавом мокрые губы, направился к воротам.
Немец проверил пропуск, ощупал Крынкина и бесцеремонно вытолкнул за ворота. Подобную же процедуру гитлеровец проделал и с Полищуком, тут же появившимся из-за водокачки. Под темным сводом деревьев Крынкин явно чувствовал себя неуютно. Он вздрогнул и чуть не завопил, когда Полищук обхватил его за талию.
Ты куда ж запропал? Я думал пригласить тебя в забегаловку после смены караула.
Вызвали вот