Ждать гостей оказалось недолго. И удивленный комвзвода только присвистнул. Третий год войны, а немчура совсем ошалелапо дороге споро катили уже виденные вчера танки. Много, десятка три. Боком, как на параде. Но не это страннони авангарда, ни грузовиков, ни осточертевших бронетранспортеров. Сдурели они, что ли? Всегда как порядочные авиаразведку проводили, обязательно хоть что-то с крыльями перед танками прошмыгивало, разнюхивая и разглядывая делегацию по встрече.
А тутсами с усами?
На дороге жидко хлопнуло раз, потом еще и еще. Колонна, только что стремительная и стройная, словно на параде, теперь сбилась в безобразную кучу. Бондарь засопел зло, полез за трубочкой. Руки тряслись от злости, такой случайа приходится упускатьтоварищи уже вовсю молотили по отлично видным целям, немцы нарвались на мины, что с боков дороги, огрызались как-то растерянно и бестолково. Опять взрывы от их снарядов какие-то нелепые. Словно от сорокопятки, только земли летит больше. Бронебойными лупят, недоумки.
Над головой прошелестело. Тяжелые чемоданы накрыли уже пристрелянную дорогу, добавили перца. Эх, невезухаявно фрицы заблудились или еще чтоно ни тебе их чертовых лаптежников, ни артиллерии в ответ, ни наглой пехоты, от которой отмахиваться замучаешься, комполка всю ночь пытался пехотное прикрытие раздобытьно не вышлои весь ИПТАП как те немцыбез защиты. Встретились одинаковые!
Голая артиллерия против голых танков. Битва в бане!
Уже четыре дымных столба на дороге. И к ним в придачу какой-то шибко умный панцерманн сбросил свои дымовые шашки. Старший лейтенант аж заерзалну надо же такие придурни попались, а онкак охотник без ружья в стае уток. Ганс же себе и своим обзор дымом угадил, их силуэты и за дымом отсюда видны отлично. Вздохнул глубоко. Опять сосал трубочку. Сидел, смотрел дальше. Немцам бы откатиться сразуа они почему-то теряли драгоценное время, возясь как слепые щенки в корзине, пытаясь прятаться друг за друга. ИПТАП старательно молотил из всех стволов, над головами с равными промежутками времени пролетали чемоданы дальнобойщиков. Туда жев кучу.
Наконец, оставшиеся машинычуть половины больше, стали отползать обратно, по-прежнему огрызаясь бронебойными. Эх, надо идти к начальству, может хоть одну пушку дадут!
Но Бондарю не дали ничего, кроме нотаций за неуместную настырность.
В бригаде три полка, в каждом по 20 орудий. В одномсорокопятки, к которым старший лейтенант относился крайне прохладно, ему нравились 76 миллиметровки завода имени Сталина. А таких не было в запасе. Сиди на попе ровно, жди своего часа!
На следующий день немцы поумнели, стали прежними. Накаркал вчеравот радуйся, и авиация долбит и артиллерию подтянули и пехотинцы не кончились у фрицев. А странные новые танки уже на глаза не попадалисьобычная броня с редким вкраплением чертовых «Тигров».
На четвертый день от 20 ЗиСок в полку осталась ровно дюжина, пошарпанных в разной степени, побитых, но боеспособных.
И Бондарь напросился на свою голову.
Зато задачу ставил сам комполка. Хреновая задача, если честно. Правда, две пушки старлей снова получил во взвод. Одну своюс наскоро залатанным накатником. Ремонтник честно признался, что на десяток выстреловхватит. Наверное. А потом ствол обратно укатится меж станин и там останется до заводского ремонта. Второе орудие было из третьей батареис разбитым прицелом и напрочь выбитой вертикальной наводкой.
Задачка оказалась под матчасть. Остановить фрицев 12 орудиями нечего было рассчитывать. Теперь гансы били кулаком из сотни танков. А в лоб Тигра 76,2 мм бронебойный не берет совсем. Уже убедились. Потому фрицев надо развернуть. К лесу передом, а к ИПТАПузадом. И по жопе от души с оттягом дубинооглобей! Это если не по-артиллерийски говорить. А так это кличется «огневым мешком» и уже применялось в деле. Если немцы клюнутим кранты. Не клюнутИПТАПу хана. Раздавят к чертовой матери.
Все дело в том, как взвод Бондаря сыграет свою роль.
Прима балеринахмыкнул капитан Афанасьев.
Комполка кивнул. Обычно он такие шуточки резвых подчиненных не одобрял и любил солидность. Но тут особое дело. Если и не балет, то театр. Или цирк. Взвод Бондаря должен отыграть за весь полк, показав, что справа от дороги две, а может и больше батарей. Если получится и немцы купятся на эту приманку, развернутся в ту сторонуим конец. Наводчики в его полкумастера и перекалечат танки раньше, чем те успеют, поняв свою ошибку, вывернуть обратно на 180 градусов, подставив толстые лбы.
Им на это надо секунд двадцать самое малое, пока командиры спохватятся, пока команда дойдет до водителей, пока танк будет разворачиваться. На делекуда больше. Потому как будет неразбериха. А истребители танков каждым стволом за две с половиной секунды шлют снаряд.
Не купятся немцыпридется работать в упор, кинжальным огнем, стараясь нанести максимальный урон за те секунды, которые есть у противотанковой пушки, обнаружившей себя уже первым выстрелом. Она успеет послать два снаряда, после этого танк уже ответит во всю мощь.
И ему есть чем ответить.
Потому важно, чтобы Бондарь выступил как надо, на бис и браво.
И морочить немцам огнем ему надо не меньше получаса. И эти полчаса его взвод должен жить и активно показывать, что там не два десятка людей с калечными пушками, а полноценная линия обороны, солидный опорный пункт, мимо которого не проедешь с песнями.
Задержал на минуту Афанасьев.
Как собираешься огонь вести?
Первые выстрела тричетыре в режиме пристрелки, осколочными. Потом расчеты в окоп, по одному потом ползком для продолжения стрельбы. И взрыв пакетамидля обозначения остальных пушекне чинясь, сказал Бондарь. Парень он был самолюбивый, но капитан был крут и мог подсказать что полезное, опыта у него было побольше именно в таких засадах. В прошлый раз со ста метров бил в борта, ледяной характер. Выждал до последнего, потом плетни разом повалились и у немцев шансов выжить не было вовсе. Но вот так выждать, чтоб вплотную подъехали и борта подставилиэто надо уметь!
По одному не посылай. По двое лучше. В одиночкубоятся люди. А такдруг перед другом. И не так страшно и лучше сработают.
Но у нас же бойцы отборные! удивился старлей.
Да. Вот и побереги им нервы. И дымовых снарядов возьми. Когда совсем жарко станетвлепи между собой и немцами на километреуверенно заявил капитан.
Естьусмехнулся Бондарь.
Ну, ни пуха ни пера! ответил улыбкой Афанасьев.
К черту, к черту!
Сдал под расписку подкалиберные снаряды, которые выдавались под строгую отчетность на каждую пушку, словно в проклятом 1942 году. Так то бронебойных хватало, а эти новыепо пять штучек и не дай бог потеряешь зря, разжалованием пахнет. Получил дымовые, еще шрапнели даливсе отдача меньше от выстрела. И отправился оборудовать рубеж, жалея, что нет здесь саперов с их минами, но видно в других местах еще солонее приходилось.
Позиция оказалась полуоборудованной, стояли на ней макеты пушек из бревен и накопано было много, но мелкотолько авиаторов немецких обмануть. Видно получилось не оченьворонок всего с десяток, просекли летучие гансы, что деревянные пушки.
Копали, как осатанелые, понимая прекрасно, что в мелком окопчике не выжить. Вместе с взводом рыли и «имитаторы»те, кто из их команды уцелел после вчерашнего боя, где пришлось ребятам сцепиться с прорвавшимися на позиции панцергренадерами. Обычно немцы рукопашку избегали, а вчера остервенели совсем, резня была невиданная.
Дошла уже битва до высшего градуса, виделась немцам близкая победа и они ломились, не считая потерь. И наши отвечали тем же.
На позиции росла пара деревьевснесли их, чтоб не было танкам ориентиров. Все сделать не успели, пошла пыль по дороге. Провозились с увечной пушкой, где по вертикали не навести было, пришлось доски под колеса класть, чтоб получилось приблизительно по шоссе.
Едут! Еще раз коротко Бондарь напомнил кто что делать должен. Подготовились.
Колонна здоровенная, прут без разведки, уже обожглись, не раз теряя зря авангард, теперь ставка на сырую силу, массу, броню и стволы.
Мощь прет!
И бойцы, уж на что лучшие из лучших, проверенныеперепроверенные, а видночто совсем не по себе им, кто веселый лихорадочно, кто замолк каменно, а кто и откровенно боится.