Что будет?
Как «что будет»?
Ну, если не вернемся?
Титоренко вздохнул.
Тогда нам будет фанерная память со звездочкой. Он невесело улыбнулся. Уяснил?
Уяснил, товарищ лейтенант, только я предпочитаю вернуться, Васин носом шумно втянул воздух, больно уж вкусно пахнет, и он кивнул в сторону плиты, у которой хлопотала Зина. От печки действительно шел аппетитный дух вареного мяса.
Ты вот что, Васин, лейтенант придержал сержанта за плечо, отдай старикам пистолет немецкий и подсумок с патронами.
Парабеллум?
Да. Нам он ни к чему. В обороне с ним еще ничего, а на ходуодна морока. И свой отдай, ты себе еще достанешь.
Ровно через двадцать минут солдаты уже при оружии короткой шеренгой выстроились у высокого забора хутора. Из ворот вышли лесник с Митрофанычем и пригорюнившиеся женщины, они остановились напротив разом посуровевших бойцов.
Вернетесь? спросил Кузьмич, обращаясь к Титоренко.
Хотелось бы. А таккто его знает, лейтенанту стало неловко от понимающих взглядов бородатых мужчин и всепрощающих взглядов прижавшихся друг к другу женщин. Скрывая неловкость, он скомандовал выступать.
Как доделаем свои пушки, к вам на подмогу придем! крикнул вслед солдатам Митрофаныч.
Хорошо, крикнул в ответ Титоренко, буду помнить!
Лейтенант подумал, что вряд ли ему суждено снова увидеть обитателей хутора, если он с горсткой идущих рядом с ним солдат ввяжется в затяжной бой.
Шли осторожно, но быстро. Когда добрались к месту столкновения с разведкой противника, обнаружили, что тело убитого немца отсутствует. Трава вокруг уже почти полностью поднялась. Если не знать, что здесь произошло, то обнаружить кровь было практически невозможно.
Значит, нашли уже, Титоренко разочарованно скривил губы, теперь они вдвойне осторожнее будут. Досадно.
Мы тоже не лыком шиты, Васин едва заметно улыбнулся, у нас вон даже охотники-промысловики имеются, и он посмотрел на Деева.
Ты что-то веселый сегодня, а, сержант, произнес Титоренко, не глядя на Васина. Бой чувствуешь?
Я не веселый, я собранный, товарищ командир.
И хладнокровный, без иронии перебил его лейтенант, опустившись на колени и разглядывая что-то между травинок.
Ну, это когда как, добавил сержант, досадуя на свою неожиданную разговорчивость.
Лейтенант довольно хмыкнул и поднялся с колен. В его руках был сложенный вчетверо листок бумаги.
Все-таки наследилине скрывал удовлетворения Титоренко, я давно заметил, что немцы неаккуратно с нами воюют, сказал он, разворачивая бумагу.
Убористый текст был отпечатан типографским способом на немецком. Лейтенант, мобилизовав свои знания в языке противника, с минуту вникал в текст и наконец оторвался от чтения.
Это инструкция немецкого чиновника статс-секретаря Бакке, сказал он окружившим его бойцам, инструкция о поведении немецких должностных лиц на территории СССР, намеченной к оккупации. Между прочим, секретная инструкция.
Заметил я, товарищ лейтенант, почесал затылок Васин, что последнее время везет мне на немецкие секреты.
Очень интересная инструкция, не обращая внимания на реплику сержанта снова заговорил лейтенант, общий смысл такой, что на оккупированной территории немцы должны проводить самые жестокие и самые беспощадные мероприятия, так как русских никогда не переговорить и не убедить словами, только жестокость, и тогда население воспримет приход немцев благосклонно, с формулировкой «приходите и владейте нами».
Действительно интересно, подал голос Пилипенко, значит, на человеческое отношение немцев к противнику даже надеяться нельзя. Инструкция запрещает.
А ты не попадай к немцам, зло ощерился Деев, тогда и инструкции не понадобятся!
Старшина Пилипенко тяжелым взглядом окинул Деева, но ничего не сказал.
Прекратите, Деев, вмешался Титоренко, но было видно, что он согласен с пулеметчиком.
Дальше двинулись гуськом по придорожным кустам. Первым, показывая дорогу к немцам, шел Васин, первым он и противника «учуял». Именно «учуял»: продираясь сквозь густо разросшиеся кусты, вдруг остановился и поднял руку.
В чем дело? шепотом спросил его Титоренко.
Вы ничего не чувствуете, товарищ лейтенант? прошептал сержант одними губами.
Немцы? вопросительно посмотрел на него Титоренко, и сразу ощутил еле уловимую специфическую смесь запахов одеколона и порошка от вшей.
Проходили только что, предположил лейтенант.
А если в засаде сидели? произнес Васин.
«Зря немцы у разведчиков сигареты отбирают, подумал Титоренко, вспомнив недавний разговор, немца и без табачного запаха обнаружить можно. Уж больно мерзко пахнет»
Всем залечь. Замаскироваться и ждать, прошептал лейтенант, Васин остается за старшего. Следить за дорогой, и добавил:Деев, за мной.
Васин сдернул с плеча автомат и протянул его Дееву. Тот, в свою очередь, отдал сержанту тяжелый МГ и двинулся за командиром.
Немцев сначала услышали. Это был треск моторов легких мотоциклов. В начале войны немецкие мотоциклисты-разведчики предпочитали легкие мотоциклы «Триумф», хорошо зарекомендовавшие себя на европейских дорогах. Однако к зиме 41 го года на Восточном фронте остались только мощные мотоциклы фирмы «Цундап» и 26 сильные БМВ R/75, которые затем в действующей армии были замещены вездеходами «кубельваген» и мотоциклами на гусеничном ходу.
Как бы то ни было, а к Титоренко с Васиным приближалась именно тройка «Триумфов». Когда в просветах между кустами и стволами деревьев показались немцы, Титоренко мысленно ужаснулся: несмотря на изнуряющую жару, все трое мотоциклистов были затянуты в серо-зеленые плащи из прорезиненной ткани, напоминающей клеенку. Двубортные застежки наглухо застегнуты. На руках мотоциклистовперчатки с раструбамикрагами; на шеях, закрепленные на ремнях, висели гофрированные коробки противогазов и брезентовые чехлы противоипритных накидок. И все это, застегнутое и затянутое, венчалось стальными шлемами и защитными очками, надвинутыми на глаза. Мотоциклы работали на низких оборотах и двигались осторожно, со скоростью пешехода. Двигались в направлении хутора. Дождавшись, пока мотоциклисты отъедут подальше, Титоренко вскочил, поглядывая в их сторону, открыл полевую сумку и достал туго свернутый продолговатый клубок тонкой веревки. Распустив клубок, Титоренко привязал один конец к дереву и кивнул Дееву:
Пошли!
Они перебежали на другую сторону дороги и залегли. Лейтенант протянул веревку поперек проезжей части. На вопросительный взгляд Деева он коротко ответил:
Немцы на Васина выйдут. Когда назад будут возвращаться, надо их задержать.
Если будет, кому возвращаться, уточнил Деев.
Разумеется, сказал Титоренко, но выпускать их назад нельзя.
Звук мотоциклетных моторов стал еле слышендеревья хорошо поглощали звук. Вдруг Деев, устроившийся с автоматом за стволом дерева, молча поднялся и вышел на дорогу. Собрав с обочины горсть сухой земли, он слегка присыпал протянутую поперек веревку. Титоренко согласно кивнул головой. Прошло несколько минут. Звук моторов совсем пропал, и над дорогой повисла тишина. Минут через пятнадцать лейтенант нетерпеливо посмотрел на часы.
Куда они запропастились? Недоуменно пожал он плечами. До Васина не так уж далеко. Неужели сержант немцев пропустил?
Васин не пропустит, сказал Деев. Может, немцы и не доехали до наших
По времени уже пора, ответил Титоренко и приподнялся на локтях.
Звук мотоциклетного мотора заставил его замолчать. Он звенел на высокой ноте и быстро приближался.
Кажется, немец один, других не слышно, свистящим шепотом произнес Деев.
Потом разберемся, ответил Титоренко. Не стреляй, приказал он Дееву, направившему ствол автомата на дорогу, живым возьмем.
Когда мотоцикл вылетел из-за изгиба дороги, Титоренко резко натянул веревку. Человека в прорезиненном плаще и стальном немецком шлеме выбило из седла, но веревка со свистом выскользнула из рук лейтенанта. Размахивая обожженной левой рукой, он кинулся к упавшему, намереваясь оглушить его прикладом, но под съехавшей с головы мотоциклиста каской увидел русскую пилотку и лицо сержанта Васина.