Также возле клуба, опять же впритык к забору, в ту пору велось строительство летнего плавательного бассейна, уже и яму огромную выкопали, и шлакоблоки штабелями. А под самым забором (с нашей, с училищной стороны) помещался здоровенный квадратный железный чан с сухим цементом. Он туда был вот прямо так насыпан. От непогоды цемент прикрыли вощёной бумагой, концы по краям чана закрепили, и эта бумага от дождика и солнышка натянулась, как кожа на барабане. Всё это прямо под забором, повторяю.
Ветер в Севастополе осенью препротивный. Он вонзается во все щели бушлата, он холодный и злой. Огибаю угол клубапрямо в морду. Заворачиваю за следующий уголто же самое. И так четыре раза. Повернул назадвсё равно вмордувинд. Непостижимо. Плюс морось премерзкая. Давно стемнело уже. Осень, осень
Встал за углом кормой к ветру, сигаретку прикуриваю и думаюкогда уже Стас из самохода приползёт? У Стаса неподалёку от училища сестрёнка Карина проживает. А Стасэто не имя, это состояние души. Он вообще-то мой тёзка, фамилия у него Анастасьев (когда он подписывает хлоркой штаны или бушлат, он всё время путается в буквах и пишет то «Анасьев», то «Ананастасьев», но кличка у него не Ананас, а Банан, не скажу за что). Сестрёнка всегда потчует Стаса, а Стас ну совсем не любит не выпить, поэтому я проинструктирован друзьями принять Стаса в целости-сохранности и обеспечить доставку до ротного помещения, чтоб не влетел. В принципе, никаких проблем: рост у Стасаметр с шапкой, весполтора пуда. Лишь бы не брыкался.
Слышушаги. Оп-па!а вот и дежурный по училищу, капитан первого ранга Сычёв с кафедры тактики. Уважаемый дядька, мощный и юморной. проверяет, как мы тут службу несём. Прячу бычок в кулак и делаю шаг из-за угла:
Товарищ тан-пер-ранга, дневальный по охране клуба курсант Завражный. На посту без замечаний.
Есть... Что тут у нас? Всё тихо?
Так точно, тащ каперранга
Не замёрз?
Никак нет
Самоходчиков много?
Хороший вопрос. Мы оба заранее знаем ответ, а потому еле заметно улыбаемся. Он тоже когда-то курсантом были, говорят, лихим. Его перещеголял только один здоровенный кап-три с одиннадцатой ракетной кафедры, который однажды пьяным курсантом убегал от патруля, а когда начали догонять, выковырял из асфальта крышку канализационного люка и кинул её в патруль, попал и зашиб сразу всех четверых...
Никак нет, тащ, ни одного!
Ну, есть, есть. Продолжайте даль
И тут слышу, как там, в стороне забора, что-то шуршит, скребётся и бурчит. А ну как Стас? Он же, как пить дать, в свинью укушанный надо что-то делать... даже если не Стас...
Сычёв тоже слышит:
Что там?смотрит на меня азартно и руку на жопу с кобурой кладёт.
Не могу знатьа сам лихорадочно соображаю.
Блин
А там за ёлочкамишум, грохот железный, возня, мычание утробное, нечеловеческое... натуральный мезозой. Мы с кап-разом переглядываемся. Я тоже кладу руку на кобуру... э-э... на штык-нож. Ибо, судя по звукам, там явно монстр какой-то, абоминог в чешуе и с когтями.
То, что выползло из-под ёлочек, обратило нас обоих в бегство. Абоминог? Хуже. Страшнее. Хорошо помню, как асфальт убегал под ноги и дальше назад. И как я дышалпрерывисто, сипло, с надрывом Рядом шёл галопом спринтер Сычёв. И мне ни грамма не стыдно ни за себя, ни за капитана первого ранга с пистолетом. Любой, кто увидел бы ЭТО, драпал бы со скоростью два Маха.
Забежав за клуб с другой стороны, перевели дух. Сычёв говорит:
Что это было?
А я что, Пушкин? Говорю:
Ы-ы что-то такое серо-белое не могу знать.
Так. За мной.
Шумно вдохнул, вытащил пистолет, дёрнул затвор, выдохнул и двинулся обратно. Яза ним, обнажив штык-нож. Тогда у него ещё был кончик-остриё. Я сломал его через год, на третьем курсе, когда метал штык в кипарис, стоя дневальным по дырке в заборе (то бишь по охране территории), это отдельная история.
Приходим в район ёлочек. Тишина, всё культурно, и главноеследов никаких. Ну, там, где фонарь освещает. Постояли, помолчали.
Так. Я пошёл, а вы тут следите бдительно. Чуть чтосразу доклад.
Пистолет в кобуру, развернулся и лёг на курс норд.
Доклад ага. Я пожал плечами, а ноги всё ещё подрагивают. Ясно но что же это всё-таки было? Сердце бешено стучало в левом ботинке. Первобытные инстинкты спорили с сознанием. Страх перед непознанным не уходил и множился. А через полчаса притопал сменщик с фонариком, и я ему всё рассказал.
Да?и ржёт, говнюк, чуть ли не катается.
Я обиделся. Он отсмеялся и говорит:
Пошли смотреть.
Вдвоём не так страшно. Ну, пошли. Обошли ёлочки, подходим к чануа там бумага вся порвана, смята, туда явно кто-то И тут до меня дошло.
Стас?
Сменщик с трудом кивнул головой и снова в смехе упал наземь, задорно дрыгая ногами.
Ну да, конечно. Приполз к забору училища совершенно никакой, чудом на него с той стороны вскарабкался, с горем пополам перевалил своё расслабленное физическое тельце. Вестибулярка отключена, гироскопы в разные стороны, не удержался и шваркнулся сверху в чан с цементом. А морось же, шинель вся мокрая, ещё и в грязь где-то по дороге влез; в итоге получился пельменьвсем пельменям пельмень. И вот перемещается такой цементный пельмень ночью на карачках, звуки всякие издаёт, рычит-мычит и выползает из-под ёлочек... У кого хочешь гайки отдадутся.
А дежурного по роте там чуть кондратий не хватил, когда Стаса в роту на верёвках подняли, на балкон второго этажа. Там было на что посмотреть.
Через три года Сычев мне влепил трюльник на госэкзамене по тактике флота. Билет попался совершенно дубовый, что-то там про действия десантных соединений, хоть в бидон башкой бейся, я до них так и не добрался, пока готовился. Так что он мне даже прибавил один балл. Наверно, вспомнил что-то.
Пельмень2
А это уже Пельмень настоящий. Пельмень с большой буквы. Во-первых, фамилия отдалённо похожа на «пельмень»и соответственное прозвище. А во-вторых ну, это надо видеть. Такое впечатление, что лицо долго мяли, потом распаривали, отваривали, снова мяли, пытаясь вылепить что-то от Сальвадора Дали. А когда получилось, сказали: «Не пойдёт, выбрасываем». И выбросилив Черноморское училище имени Пал-Степаныча. Краснознаменное. Нате вам, на 1-й корабельный факультет. Но парень был замечательный - весёлый, душевный, учился хорошо, постоянно во всякие смешные истории попадал.
Лекция по высшей математике. Теория вероятностей. Второй курс. Сразу после первомая. Никто ничего не соображает. Тяжко. Преподуважаемый Николай Егорыч Пятлинчто-то увлечённо рассказывает сидящим за первым рядом столов. Напряжённая борьба с заволакивающей глаза липкой дремотой... Второй ряд и дальшевсе вповалку. Здоровый сон. В разных позах. Средство массового поражения. Первая ж пара, ну как совладать? После праздников. Второй курс. Теория вероятностей. Рука автоматически продолжает что-то выписывать, повинуясь сложному инстинкту жажды верхнего военно-специального образования. Мозг давным-давно отключён. Мудрёныекрендельки и червячки в конспектах вместо букв; ручки чертят на страницах изодавы. Сеанс массового гипноза. Скопище сомнамбул. «Пэ-нулевое равно пэ-один плюс пэ-два на пэ-энное» Локоть на стол, согнуть руку, запустить кисть под шею к спинеи голова уютно укладывается на сгиб. Глаза давно закрыты и склеены сильнее, чем эпоксидкой. Дыхание ровное. Ничто не нарушит этот покой
АААААА!!!! А-а!! А-а-а!!!на предпоследнем ряду, словно вырвавшись из видеоряда чуждого нам фильма ужасов:АААААААА!!!
Половина аудитории, ничего не понимая, на минуту приходит в себя и крутит головамиЧТО?! КТО?!
Не знаю, что это там Пельменю с похмелюги приснилось, но он орал, словно ему без наркоза делают обрезание штыковой лопатой. Вскочил над партой: волосы всклокоченные, глаза красные, навыкате (но так и не проснулись), рожа подавленная (в смыслевыдавленная), мятая, с трещинами и складками, цвета ежевичного варенья ААА-А-ааааа!!!
Товарищ курсант, что с вами?
Николай Егорыч спокоен, как сто шаолиньских монахов. Он и не такое видал на своих лекциях по теории вероятности. Он знает, что ничего невероятного на свете нет. Так и говорит через раз: «Чудес на свете не бывает».