А! А? А Н-нет м-м... н-неосознал, наконец, что не на эшафоте, и что обрезание было астрально-виртуальное.
Но осознал не до конца, а потому и дальше тупо смотрит в беспредельность сквозь всё, на что натыкается остекленевший взгляд. «ПИВА-А-А!!!»истерически кричит его измученное лицо нет, не лицо не знаю, как это называется.
Садитесь, пишите дальше,профессор поворачивается к доске.Продолжим; для описания суммы двух равновероятностных событий
Бух!Пельмень мешком шлёпается на место, ещё секунду тупо глядит вперед перед собой, потом глаза захлопываются, голова с кегельным стуком падает на стол. Свистящий вдох ме-едленный выдох всё, нирвана.
Постепенно засыпают и все остальные, кроме мужественного первого ряда и невозмутимого профессора.
Пэ-нулевое равно пэ-один плюс пэ-два на пэ-энное хррр пссс
А чудес на свете и впрямь не бывает.
СЫН ИНЧУ-ЧУНА
Папа у Гарика был начальником одной из самых что ни на есть ракетных кафедр в нашем родном Краснозвёздном мучилище, а потому пользовался определённым неограниченным почтением.
Сынуля, соответственно, тоже, но всё же в меньшей степени, поскольку балдобой был редкостный, и прозвище у него было Сын Инчу-чуна, а сокращённоАнчутка. Коротко стриженые густые курчавые чёрные волосы, очки а-ля Джон Леннон (у нас называлось«анчучьи очки»), питекантропский лоб, сутулая походка вразвалку и выпуклое пузцо в совокупности с гортанным высоким голосом и (мягко скажем) озорным характеромну полный комплект. В головеджинсы, диски, лэйблы, пиво и студентки. Поэтому на экзаменах он частенько выкарабкивался благодаря папиной фамилии.
Второй курс, зима, экзамен. Электротехника. Там самая, где мнимые единицы обозначаются буквой «j». Первый вопрос«никак нет», второй«не могу знать». Практическая задачаголый вася. Тонет конкретно, но тонущим себя пока что не ощущает. Пока что тонет всё больше экзаменатортройку-то надо ставить (там же папа!), а ставить вроде как и не за что: улыбчивый юноша с лицом цвета картофельной кожуры упорно не тянет даже на два балла. Как быть? Нужен дополнительный вопрос. Что бы такое спросить, чтоб наверняка ответил?
Эм-м ну вы знаете, что такое петля гистерезиса?
(бодро и гортанно) Так точно! Щас принесу.
У препода челюсть на палубубумм!
Гарик смело шагает по лаборатории. Где-то она тут Вот что значит фраза «щас принесу петлю гистерезиса», а? Рехнуться можно. Окружающие застыликто в благоговейном ужасе, кто в томном ожидании спектакля. Однакоты ж поглянь!несёт.
Вот.
И кладёт на стол. Со стуком. Самую что ни на есть петлю гистерезиса в чистом первозданном виде: элемент обмотки ротора электродвигателя, он твёрдый такой и имеет вид квадратной петли с торчащими проводами.
Тут Гоголь нужен. Где Гоголь?! Гогольгде?
Преподаватели на этой 21-й кафедре, как один, носили птичьи фамилии: Лебедев, Бакланов, Чижавко Поэтому кафедра тоже называлась «птичьей кафедрой». Среди них, правда, был капитан первого ранга со странной для кафедры фамилией Самсонов, но зато Герой Советского Союза, камчатский подводник.
Любимым преподавателям-птицам от бессердечных придурков-курсантов порой изрядно доставалось: например, лимонно-жёлтый чижавкинский «запорожец» регулярно переносили руками и ставили между двух деревьев так, что не выехать ни взад, ни вперёд, а боком он ездить не умеет Заметим: это вовсе не из-за личной неприязни, а исключительно от ненависти к совершенно непросекаемой науке.
Проходит ровно полгода; лето, и снова экзамен. Теперь он называется «Специальное электрооборудование кораблей». Та же кафедра, тот же экзаменатор, и всё тот же Сын Инчу-чуна Сценарийкак по утвержденному шаблону: первый вопросноль, второйноль, задача тоже ноль, но уже по Кельвину. И естественный дополнительный вопрос, на который Гарик должен, должен, должен ответить!
Ну, вот это вот! Вот это вотчто?
И показывают пальцем на железный якорь от электромотора. Ну?!
Гарик молчит, морщит лоб, чешет под мышкой, дёргает ногой, но искомая извилина находится где-то не там.
Ну же? Ну?!
Гарику истово подсказывают: за спиной у преподавателя тычут пальцем в погон на форменке, потому что у каждого на погоне приколот жёлтый и выпуклый металлический якорёк. Гарик силится понять, напрягается, и тут до негоуааа!!!доходит. Он просветлённо кивает головой: мол, всё, понял, спасибо! Победно переводит взгляд на экзаменатора, принимает важный вид игортанно:
Погон, товарищ капитан первого ранга!
ТОВСЬ... НОЛЬ!
(зарисовочка)
Эгейское море. УК (учебная каракка) «Смольный». 1979 год. Дальний-предальний поход из милого Севастополя в буйную Атлантику и обратно; звёздно-штурманская практика после трудного второго курса. Кубрик номер... а-а, ладно, номер кубрика уже не помню; в общем, тот, который возле поста «Надир» (это пост гироазимут-горизонт). Жаракак в Долине Смерти. Уныло ползающие стасики еле шевелят волосатыми ногами и антеннами. Тараканы то есть.
Слабым голосом бушмена, объевшегося тухлой слониной:
...Альфа Волопааасатооовсь... Альфа Волопасаноль... 44.39,5. Сииириустоооовсь... Сириусноль... 44.39,5. Вееегатоооовсь... Веганоль... 44.39,5. Поляяяярнаятоооовсь... Полярнаяноль... 44.39,5. Бенетаааштоооовсь... Бенеташноль... 44.39,5...
Дверь в кубрик распахивается:
Так!!! Чем это тут занимаетесь?!
(вскочив с рундуков) Тренируем, тащ кап третьеранга!
Чего вы тут тренируете?
Тренируем (ох, йё-ё!) командные слова при взятии высот светил!
И в самом деле: один с секстаном, а другой с блокнотиком и (почему-то) секундомером. Остальные кто где, по шхерам; самые свихнутые валяются на верхней и загорают: десять минут с ладонью на грудии вот вам светлый отпечаток пятерни на коричневой шкуре. А эти двое в душном кубрикеабсолютно голые, но с секстаном, блокнотиком и секундомером.
Начальник курса выразительно стучит пальцем по лбу и выходит прочь. Из-за закрытой двери до него доносится:
Юпииитертооовсь... Юпитерноль... 44.39,5. Вееерхний топовый огоооньтооооовсь... (слышен идиотский смех) Верхний топовый огоньноль... 44.39,6.
(обалдело) Шесть?!
ДА!!! ШЕСТЬ!!!
И радостный гогот двух девятнадцатилетних болванов.
Бетельгееейзетоооовсь... Бетельгейзеноль... Это чтоб окончательно не рехнуться на почве любви к мореходной астрономии. Противоядие такое. Клин клином. Потому что наверху светит солнце, а при слове «солнце» руки начинают машинально искать секстан, чтобы посадить его (солнце) на горизонт и, рыча от нежности к светилу, снять вожделенный отсчёт. Сорок четыре, тридцать девять и пять. Или шесть. Или в остервенении швырнуть секстан в самую ближнюю к нам, пышущую средиземноморским жаром звезду.
Кстати, довольно быстро лечится обыкновенным штормом, баллов семь уже вполне достаточно.
ВЕСЁЛЫЕ РЕБЯТА
Ф-фууууух!
Как весело и легко на душе! Песня!
Третий курс! Вот оно! Доползли! Ура!
Позади штурманская практика на «Смольном», так что теперь я гордо ношу на груди жетон «За дальний поход». Начиная с нашего курса, эти жетоны изменены: вместо маленького изящного военно-морского флага с корабликом теперь выдают уродливые пятиугольные «щиты». Мы правдами и неправдами достаём и прикалываем на форменки значки старого образца, и нас за это не гоняют.
Вокруг Европы нас, увы, не провезли. «Смольный» пересёк Чёрное море, прошёл пролив Босфор, Мраморное море и Дарданеллы, потом всю Средиземку; вышел в Атлантику через Гибралтар, полтора дня покрутился там среди солнца, волн и ветра, да и пошёл назад.
Одно из двух: либо мы проводили под килём нашу подводную лодку (то ли туда, то ли обратно), либо изображали для супостата этот процесс с целью сбития оного с толку. Вокруг летали «орионы» и «нимроды», кидали десятки гидроакустических буёв. Как оно было на самом деле, нам, понятно, не сказали.
В походе было много всякого, об этом можно рассказывать долго и с упоением (многое не для дамских ушей). На обратном пути зашли в болгарскую Варну, это тоже сплошные приключения и впечатления. Так что теперь мы заправские мореманы с обросшими ракушкой задницами, и жетончики «За дальний поход» сигнализируют об этом каждому встречному. «Карасня» глядит на нас с завистью, старшекурсникис безразличием.