А если добавить тот факт, что отряды располагали лишь коротковолновыми радиостанциями с маломощными передатчиками и малочувствительными приемниками прямого усиления, то станет ясно, в каких условиях приходилось трудиться радистам партизанских штабов.
Трудности возникали не только из-за недостатка техники, но и из-за малочисленности личного состава. Даже наши скудные штаты не были полностью укомплектованы. И все-таки радиосвязь начала действовать.
В конце августа 1942 года при ЦШПД состоялось совещание командиров наиболее крупных отрядов. В его работе приняли участие видные организаторы и руководители партизанского движения М. И. Дука, И. В. Дымников, Д. В. Емлютин, С. А. Ковпак, А. Н. Сабуров, Г. Ф. Покровский, М. П. Ромашин, А. П. Матвеев, М. Ф. Шмырев, В. И. Козлов, И. А. Гузенко, И. С. Воропай. На совещании были подведены итоги борьбы советского народа на территории, временно захваченной фашистами, намечены ее дальнейшие цели и задачи. Собравшихся в Москве командиров принимали руководители Коммунистической партии и Советского правительства.
Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко поставил передо мной задачу: обеспечить ЦШПД прямой (запасной) связью с каждым участником совещания независимо от того, имели они ее со своими штабами или нет. В принципе вопрос выглядит несложным. Но в те дни решить его было нелегко. У нас не хватало квалифицированных радистов, портативных радиостанций «Север». Тем не менее каждому участнику совещания мы выделили по радисту-шифровальщику и по «Северу», снабдив их соответствующими программами.
Запасная связь вскоре оправдала возлагавшиеся на нее надежды. С. А. Ковпак и А. Н. Сабуров, осуществляя со своими соединениями рейды в глубоком тылу врага, за Днепром, имели возможность непосредственно связываться с ЦШПД, докладывали главнокомандующему партизанским движением К. Е. Ворошилову о ходе выполнения задания ЦК ВКП(б), передавали в Москву ценнейшие разведывательные данные. Штаб в свою очередь оперативно информировал их о сложившейся обстановке на тех или иных участках. Они быстро получали уточняющие распоряжения, дополнительные боевые задания. Д. В. Емлютин, М. И. Дука, М. И Ромашин использовали прямой канал радиосвязи с ЦШПД не только как запасной, но и как основной, даже для поддержания контакта со своим фронтовым штабом.
В начале сентября Государственный Комитет Обороны принял решение о введении должности главнокомандующего партизанским движением. 6 сентября 1942 года главкомом назначили члена Политбюро ЦК ВКП(б) Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова.
Подготовьте краткий отчет о состоянии связи, приказал мне уже на следующий день П. К. Пономаренко. Этим Климент Ефремович наверняка заинтересуется в первую очередь.
И действительно, 7 сентября меня вызвали к маршалу. Когда я вошел в его рабочий кабинет, там уже находился Пономаренко. Я приготовился было представиться по всем правилам воинского этикета, как главнокомандующий совершенно неожиданно для меня произнес:
А, старый знакомый! Недаром говорится, что гора с горой не сходится и крепко пожал мне руку.
Встречался я с Климентом Ефремовичем неоднократно. Эти встречи, всегда чисто служебные, относились к периоду моей работы в Особом техническом бюро по военным изобретениям (Остехбюро), к которому меня в 1925 году прикомандировал Михаил Васильевич Фрунзе; а позднеек периоду моей службы в Генеральном штабе.
Одна встреча запомнилась особо. Связана она с неприятным эпизодом, который произошел в ноябре 1925 года. В Ленинграде на Комендантском аэродроме проводились очередные испытания приборов для управления взрывами по радио. На них кроме руководителей Остехбюро В. И. Бекаури и В. Ф. Миткевича присутствовали председатель Реввоенсовета и Наркомвоенмор СССР К. Е. Ворошилов, член Реввоенсовета СССР Г. К. Орджоникидзе, командующий войсками Ленинградского военного округа Б. М. Шапошников и ряд других ответственных товарищей. После того как Климент Ефремович дал распоряжение на управляющую радиостанцию о порядке и времени взрыва фугасов, Москва неожиданно вызвала его к телефону. Наркомвоенмор сел в автомашину и уехал к дежурному по аэродромутелефон находился там. Когда настало назначенное время, раздался взрыв. И именно в этот самый момент Ворошилов возвращался от дежурного. Один из фугасов выбросил вверх ком мерзлой земли весом с добрый десяток килограммов. Он грохнулся оземь возле самой машины, в которой ехал Климент Ефремович.
У меня, признаться, мороз пробежал по коже. Пролети этот ком на метр дальше, и могло произойти непоправимое.
Подъехав к группе товарищей, присутствовавших на испытаниях, К. Е. Ворошилов вышел из автомобиля. Стоявший рядом со мной Георгий Константинович Орджоникидзе посмотрел в мою сторону и сказал:
Ну, Артемьев, поскольку ты отвечаешь за порядок на испытаниях, придется отдать тебя под суд за то, что пытался убить своего наркома.
Вы, Серго, напрасно пугаете товарища, улыбнулся Климент Ефремович. Он ни в чем не виноват: время взрыва назначил я, и сам на несколько минут опоздал
Артемьев на меня не обидится, ответил Серго Орджоникидзе, я ведь только пошутил.
И вот сейчас, спустя столько лет, я докладываю Маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову о состоянии связи в партизанском движении. Главком слушает внимательно, делает какие-то пометки в своем рабочем блокноте. Потом спрашивает:
Товарищ Артемьев, будет ли у нас надежная радиосвязь штабов партизанского движения с партизанскими отрядами?
Главкома, значит, волнует то же, что и нас, связистов: установление прочной связи с многочисленными подпольными партийными органами, с партизанскими отрядами и соединениями, действующими во вражеском тылу. Она еще только развертывается, в налаживании ее еще много различных препон и неясностей.
Если надежной радиосвязи не будет, говорит Климент Ефремович, тогда нет смысла создавать штабы партизанского движения. Без хорошей связи с партизанами они работать не смогут.
От имени всех наших связистов я заверил Главкома, что мы обязательно решим поставленную партией задачу. К. Е. Ворошилов пообещал оказывать нам в этом всемерную помощь и в конце сказал:
Обращайтесь ко мне в любое время дня и ночи. Вот вам номера телефонов, по которым всегда можно меня найти.
И действительно, Климент Ефремович, имея высокий личный авторитет, оказывал нам, связистам, очень большую помощь на протяжении всего того времени, когда он был главнокомандующим партизанским движением.
Между прочим, маршал Ворошилов оказал мне и личную помощь. Однажды вызвал к себе и спрашивает:
Вы что, товарищ Артемьев, решили бросить жену с тремя детьми?
Как? недоумеваю.
А так. Читайте телеграмму.
Читаю. От жены. Просит Климента Ефремовича помочь вернуться из эвакуации в Москву. Она не раз писала о своем желании, но мне все как-то не удавалось заняться личными делами: в ту пору, для того чтобы вернуть семью в Москву, надо было немало похлопотать в Моссовете. Маршал, безусловно, знал об этом:
Похлопочем вместе, сказал, улыбнувшись.
Прошло немного времени, и Елизавета Федоровна с дочерьми Тамарой, Галиной и Светланой приехала в Москву. Пришлось мне срочно устанавливать в квартире «буржуйку», вместо разбитых стекол вставлять в рамы фанерные прямоугольнички, запасать дрова.
Все это, конечно, делалось урывками, чаще по ночам. Работали ведь не «от сих до сих». Сплошь и рядом приходилось находиться в отделе сутки напролет.
Связи с партизанами неуклонно расширялись. Огромное внимание уделяли им организаторы и руководители партизанского движения республик и областей, ЦК ВКП(б), Советское правительство. Благодаря этому в исключительно короткое время была создана такая радиосвязь, которая дала возможность Центральному Комитету ВКП(б) и Верховному Главнокомандованию оперативно руководить самоотверженной борьбой сотен тысяч народных мстителей, превратить партизанское движение в грозную для врага силу.
Между прочим. ЦШПД в начальный период имел намерение использовать для связи между отрядами почтовых голубей. В штате нашего отдела даже имелось специальное отделение почтово-голубиной службы. Им руководил интендант 3-го ранга А. П. Орлов. Он, прямо скажем, много потрудился, но, к сожалению, по ряду причин крылатые курьеры применения не нашли. Не получило распространения и использование в этих целях собак. В условиях Великой Отечественной войны для партизанской связи оказалось приемлемым только радио. Командиры соседних отрядов поддерживали контакт друг с другом и с помощью курьеров. Вначале это вызывалось нехваткой радиосредств, а в последующемразличными осложнениями боевой обстановки.