Он крикнул женщине, чтобы та остановилась, но она продолжала бежать. В висках её пульсировала кровь, и крики товарища доносились до неё приглушённо и неразборчиво, словно от тонущего человека, из последних сил молящего о помощи из-под воды.
Она обернулась, и в этот момент Карлос дожал спусковой крючок на естественной паузе между вдохом и выдохом. От отдачи прицел «Юнертл» съехал вперёд по креплению, а пуля просвистела над открытым участком, пролетела над узеньким ручьём и раздробила женщине ключицы и позвоночник. Кровь и осколки хрящей брызнули на низкорослый зелёный папоротник, которым поросли обочины тропы.
Снайпер сдвинул прицел в исходное положение, перезарядил винтовку и прицелился в тело женщины, лежащее на середине тропы. Следующая пуля вошла сквозь плечо в лёгкие, обратив её внутренние органы в месиво.
Когда женщина упала после первого выстрела, человек, бежавший к ней и находившийся уже в нескольких ярдах позади, крутанулся на месте и большими скачками побежал вверх по склону. Следующий выстрел, который Карлос положил точно между лопаток, убил его мгновенно.
Широчайшая улыбка озарила лицо Хэткока. Лэнд схватил сержанта за плечи и от души его встряхнул: «Карлос, ты её достал! Получилось!»
Ликующий Хэткок рассмеялся и вдруг начал сердито бить кулаком по твёрдой земле. «Да, получилось. Завалили падлу. Не будет больше издеваться!»
Глава 10Рио-Бланко и Француз
В лагере СВА, расположенном далеко к западу от высоты 55 коренастый, крепко сбитый командир встал рано утром, проведя неспокойную ночь. Его бойцы не оправдывали его ожиданий, и от этого он был свиреп как гризли.
Но от этого дня он ждал добрых новостей.
Когда командир вошёл в помещение командного пункта и уселся за стол, заваленный бумагами, на пороге появился солдат с кожаной сумкой, в которой лежали доклады разведчиков и сообщения от подчинённых командиру полков. Когда солдат удалился, один из офицеров вытянулся по стойке «смирно» перед генералом и доложил, что командира партизанского отряда, не дававшего покая противнику в окрестностях Дананга, и четырёх бойцов из её отряда застрелили снайперыте самые снайперы, о которых она сама предупреждала месяц назад.
Её смерть явилась тяжёлой утратой. Теперь партизаны из армии национального освобождения неохотно выходили в дозоры в те места, где были замечены снайперы, один из которых становился всё более знаменит благодаря своей меткости и белому перу на панаме.
Старый солдат с особым расположением относился к этой женщине, начинавшей свою карьеру как член партии Лаодонг на Севере. Он твёрдо решил не оставить её убийц безнаказанными, и был уверен, что у него есть для этого все необходимые силы и средства.
* * *
Далеко к востоку от лагеря, в котором сидел в раздумьях вьетнамский командир, Хэткок быстрым шагом вошёл в хижину, в которой размещался командный пункт школы снайперов.
Сэр! сказал он. Мы с Бэрком готовы.
Как-то очень уж бодро ты заявился, ответил Лэнд. Уже доложили?
Вроде того. Что скажете?
Ты слыхал о Рио-Бланко?
О Рио-Бланко Хэткок слыхал. Он всегда интересовался всеми операциями, которые проводились в южной и центральной частях 1-го корпуса, и знал, что Рио-Бланкоштука серьёзная. Но он любил подшутить над капитаном.
Кино такое, с Джоном Уэйном. Так, сэр?
Какой там к чёрту Джон Уэйн, Карлос! Там было Рио-Браво, а насчёт Рио-Бланко ты знаешь, поди, уже больше меня.
Да нет же! Так, кто-то что-то говорил, ответил Хэткок невинным голосом.
Лэнд положил руки на стол и прокашлялся. «Рио-Бланкокрупная операция по зачистке широкой долины у высоты 263. Прямо по долине протекает река Сонгтрохук, и Чарли держат там усиленный полк, а может, и кое-что покрупнее.
Туда направляют роты «Браво», «Чарли», «Дельта» и «Майк» из 7-го полка, плюс две с половиной батареи из 11-гоцелый десантный отряд. Там они должны соединиться с корейскими морпехами из полка «Глаз дракона» и вьетнамцами силой до дивизии, выделенными для проведения операции Льенкет-70. Хотят всерьёз подраться».
Уилсон, сидевший за столом рядом с Лэндом, посмотрел на Хэткока и поднял глаза к потолку. Снайпер молча улыбнулся.
Мы с ганни Уилсоном подбираем на эту операцию двенадцать снайперов. Пока нас тут не будет, четверо, что останутся, будут находиться при Топе Райнке в его хибаре и работать при 1-м батальоне 26-го полка.
Хэткок со скучным лицом стоял у двери. Он знал, что его не оставят, но ждал, когда ему это подтвердят.
Вылетаем послезавтра в шесть, твёрдо сказал Уилсон. Сержант Хэткок! Отвечаете за готовность бойцов.
Ай, ай, сэр! ответил Хэткок, чётко отдавая честь на английский манер, развернув руку ладонью вперёд.
Два дня спустя, 20 ноября, когда группа снайперов прибыла на командный пункт 7-го полка морской пехоты, операция уже началась. Деловитый майор поздравил Лэнда с прибытием и сообщил, что начальству всё равно, куда он отправит своих снайперов, лишь бы они работали севернее реки.
«Генерал Стайлз будет часто прилетать на командный пост, поэтому вам лучше устроить свой КП на одном из отрогов чуть пониже, чтобы вы были под рукой, когда что-нибудь нарисуется. Контрразведка с переводчиками там уже обосновалисьс их КП район боевых действий как на ладони, и для вас место найдётся. Так что имейте в виду».
Лэнд поблагодарил майора и повёл снайперов вниз по склонутуда, где виднелись поблёскивающие на солнце бритые макушки контрразведчиков. «Конечно, майор, ядовито подумал Лэнд, выйдя с командного поста, всех придурков надо согнать в одно месточтоб и под присмотром были, и глаза не мозолили».
«Ганни Уилсон!»громко сказал Лэнд.
Комендор-сержант подбежал к Лэнду: «Я!»
«Мы с тобою, Хэткоком и Бэрком останемся здесь. Остальные восемь снайперов будут оказывать содействие ротам, участвующим в операции. А мы поработаем здесь, у высоты».
Хэткок шёл за капитаном по пятам, молча, внимательно ко всему прислушиваясь. Операция уже шла полным ходом. Эти места были ему по душе. Служа в военной полиции, он часто ездил здесь на грузовиках и понимал, что в качестве снайпера сможет принести немало пользы.
* * *
На тростниковом поле у высоты 263 трудился худой, измождённый крестьянин. Лет ему было за пятьдесят, но выглядел он как столетний старик. Не поднимая головы он срезал и срезал серпом высокие побеги, собирая урожай. Он старался вести себя так, чтобы проходящие мимо солдаты вьетнамской правительственной армии не обратили на него внимания. Струйки пота стекали по его лицу из-под большой круглой соломенной шляпы. Но потел он не столько от работы, сколько от страха, сводившего желудок.
Если бы проходящие мимо солдаты с ним заговорили, то сразу бы поняли, что он что-то скрываетему было очень страшно.
В те дни, когда Хэткок разъезжал мимо этих полей с патрулями военной полиции, стоя у пулемёта 50-го калибра в кузове грузовика, этот же человек часто махал руками проезжающим мимо морпехам. Он был простым крестьянином, вся жизнь которого вращалась вокруг этого широкого тростникового поля и двух заливных рисовых чеков, на которых он попеременно выращивал рис и лотосы. А всё его богатство заключалось в семье и буйволе, которым за бочонок рисового вина пользовался и его сосед.
Война уже лишила его сына, но вдова и дети остались жить с ним. Его собственная жена скончалась во сне десять лет назад. И теперь семью крестьянина составляли дочь с двумя сыновьями и вдова сына с четырьмя детьми, и для них он был отцом, защитником и кормильцем.
Тогда, летом 1966 года, он никогда и ни с кем не говорил о политике. В ней он почти не разбирался. Ни читать, ни писать он не умел, как и все остальные члены его семьи. Они были крестьянами, не учёными людьми.
Но были в их деревне люди, любившие поговорить о политике и о войне. Они рассказывали о Хо Ши Мине и его мечте о том, чтобы снова объединить Вьетнам. Но разве в объединённом Вьетнаме тростник его и рис будут лучше расти? Разве вернёт объединённый Вьетнам сына и жену?
Он обрабатывал свои три поля, выращивая лотосы, тростник и рис. В этом заключалась его жизнь. И ни на что другое он не рассчитывал.