После обеда, как и было условлено, Лавров зашел к майору Стороженко. Тот послушал младшего сержанта, а потом подвел его к карте, лежавшей на столе, и коротко проинформировал о положении на участке, где полк занимал оборону.
Впереди нас ждут наступательные бои по освобождению Риги и всей Прибалтики. А сейчас ваша главная задачане давать фашистам ни минуты покоя. Пусть ползают по земле, а не ходят. Снайперэто грозный мститель. Его пуля всегда на посту. Только не разменивайтесь на мелочи. Бейте в первую очередь снайперов, офицеров, наблюдателей, связных. А куда, в район какой роты выделять снайперов, тебе будут говорить. Сейчас можешь идти к разведчикам, там тебе место уже определено, я говорил со старшим сержантом Николаевымкомандиром взвода. Ну, все, бывай!
Ага, вот ты какой, девичий командир, встретил Лаврова Николаев. Как звать-то? Вадимом? А меня Николаем. И по отчеству Николаевич. Сколько же тебе лет? Скоро восемнадцать будет?! Пацан еще. Только не обижайся. Я хоть и старше тебя всего на два года, но на фронте ведь год за три идет. Так что у меня преимущество перед тобой в шесть лет. Родом-то откуда? С Тамбовщины? А я вятский. Знаешь, мы, вятские, парни хватские, семеро на одного и то не боимся.
Оно и видно, кивнул Вадим на грудь старшего сержанта, где красовались ордена Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, Славы II и III степени, две медали «За отвагу». Это что, тоже за «семеро на одного»?
Когда как, засмеялся Николаев, бывает, что и один на семерых. В таких случаях мы, вятские, не всегда в ладах с арифметикой. Еще Суворов говаривал: врагов не считают, их бьют. Вот его завету и следуем. Ну да ладно, обнял старший сержант Лаврова за плечи, пойдем в землянку, покажу твое место, спать будешь рядом со мной.
Вадим положил на земляные нары вещмешок, шинель, присел сам.
Как же будешь командовать ими? усаживаясь рядом, спросил Николаев. Одиннадцать девушек. Каждая старше тебя минимум на год, на два. У всех есть фронтовой опыт. И я тебе скажу: они не из робкого десятка. Старший сержант улыбнулся:Мы с ними сразу нашли общий языкна почве, так сказать, эквивалентного обмена. Им отдаем свой шоколад и конфеты, а они намполагающиеся им сто грамм. Обе договорившиеся стороны рады состоявшейся сделке и честно выполняют условия. А мы даже перевыполняем. Это когда бываем в тылу у фашистов и там какую-нибудь земляночку пошерстим. Ну, девчатам, знамо дело, шоколад или другие сладости завсегда приносим. Так что основа для дружбы со снайперами у нас заложена прочная. А теперь будет еще прочнейихний командир у нас прописан и взят на полное котловое довольствие.
Какое довольствие смутился Вадим. Я сюда буду приходить только спать. Остальное время мне положено быть там, с подчиненными.
Правильно! подхватил Николаев. Одних их оставлять никак нельзя. Архаровцев у нас хватает. Не успеешь оглянутьсяи нет «стеклышка».
Пожалуй, я пойду к ним, вставая, произнес Лавров. Уже вечереет. Скоро должны возвратиться две лары с задания.
Но вернулась только одна параПолина Онищенко и Лида Ясюкевич. Валя Трунина была убита. Ее попыталась вынести Маша Тарелкина, половину пути протащила и сама была ранена. Еле доползла до первой траншеи. Оттуда ее санитары принесли на полковой медпункт. Узнав об этом, Вадим вместе с ефрейтором Самсоновой побежали туда. Маша лежала на носилках. Ее готовили к эвакуации. Осколки мины попали в бедро и лопатку.
Опасного для жизни ничего нет, сказала врач Антонина Петровна Языкова, пожилая добросердечная женщина, но нужна операция. Сейчас придет машина, и мы отправим ее в дивизию.
Наташа и Лавров подошли к Тарелкиной.
Как же это случилось, Маша? спросила Самсонова.
Девушка открыла глаза, увидела подругу, болезненно улыбнулась.
Понимаешь, начала она, выползли мы на вчерашнюю позицию. Залегли, изучаем обстановку. Час прошелничего существенного не заметили. Наверное, это нас успокоило. Потом Валя присмотрелась и увидела перед кустами бугорок. Ей показалось, что он шевельнулся. Она подала мне знак, дескать, вижу снайпера. Я тоже туда навела прицел. И тут Валя выстрелила. Я сама видела, как бугорок дернулся и за ним что-то мелькнуло черное. Ну, вроде как винтовка поднялась и упала. Показываю ей большой палец: молодец, мол, Валя!
Маша замолкла, облизала губы, попросила пить. Врач разрешила. Дали ей стакан воды. Пила долго, маленькими глотками. Отдышалась, продолжила:
Валя не отрывалась от оптического прицела, все смотрела на бугорок. А чтобы получше видеть, взяла и чуть приподняла голову. На одно мгновение. И тут же раздался выстрел. Я заметилаиз кустов. Валя даже не ойкнула. Голова ее ткнулась в землю, винтовка вывалилась из рук. Я подползла к ней, стащила ее в окопчик, плачу, щупаю пульс. Да где там: голова пробита навылет. Прямо в лоб. Взвалила ее на себя и по лощине поползла домой. А тут минометы начали жарить. Одна мина рванула недалеко ивсе, еле выбралась потом, но без Вали.
Кончайте, товарищи, сказала врач. Подошла машина. Санитары, несите раненую.
До свидания, Машенька, поцеловала ее Наташа. Выздоравливай и возвращайся к нам.
А это кто? показала Тарелкина глазами на Вадима.
Наш новый командир, ответила Самсонова, вместо Клавы. Она сегодня уехала на курсы.
А-а, протянула Маша. Ну ладно, привет всем девочкам передавай. Я напишу из госпиталя. До встречи.
С наступлением темноты разведчики нашли Валю Трунину и принесли ее в медпункт. Девушки умыли ее, причесали, сняли маскхалат. Она лежала на плащ-палатке. Пилотка была надвинута ей на лоб и закрывала место, куда вошла пуля. Вадим неотрывно смотрел на белое, с синеватым отливом лицо, на заостренный нос, а в голове все время звучали слова Клавы Нечипорук: «Берегите их. Ведь каждая из них в будущеммать». Вот и сберег! Не успела уехать, а двоих в отделении уже нет. И ведь всего на одно мгновение приподняла голову
Могилу вырыли на опушке леса. Там уже стояло несколько конических столбиков со звездочками на верхушке. Солдаты из разведвзвода завернули Валю в плащ-палатку, бережно опустили в могилу. Прогремел троекратный залп из автоматов. Зашуршали комья земли, и вскоре вырос свежий бугорок. На нем установили столбик с табличкой посередине и со звездочкой на верхушке.
Чтобы снять напряжение
Три дня никто из снайперов не выходил за передний край.
Пусть придут в себя, посоветовал начальник штаба. В отделении месяца два не было потерь. Девчатам сейчас очень тяжело. А чтобы не дать им совсем раскиснуть, надо с ними провести занятие. Сможешь это сделать? Вот и хорошо. Только не в землянке, а на местности. Сегодня же возьми одного из разведчиков, подбери с ним подходящее место, создай там нужные условия иза дело.
Помочь выбрать учебное поле согласился сам Николаев.
Я тут вокруг каждую кочку знаю, сказал он. Все излазил со своими ребятами.
Они шли по узкой тропинке. Вокруг шумел лес. Было начало сентября, и отдельные деревья стали уже вплетать в свой зеленый наряд золотистые украшения. Позванивали желтыми монистами редкие березы, подрумянились стройные клены. Лишь сосны и ели не изменяли навечно избранному цвету. Ветер шаловливо трепал березки за косички, радовался, когда сбрасывал с них желтые монетки, налетал на клен, стараясь наклонить, пригнуть его горделивую макушку, а в густой зелени хвои был тих и ласков, что-то постоянно шептал там, и на землю доносилось лишь шшу-у, шшу-у-у.
Это правильно, что с девчатами решили позаниматься, говорил Николаев. Гнетущее состояние пройдет, да и кое-что напомнить надо. Хитры сейчас фашисты стали. Во весь рост и не ходят. В землю зарываются, кругом посты ставят. И звереют еще больше. Тебе не рассказывали, что с родными Риты произошло? Было это недели две назад, недалеко отсюда. Мы наступали. Взяли одно селеньице, только вместо домоводни головешки да трубы печные. Я как раз по улице шел с двумя разведчиками. Смотрю, около одного пожарища сидит дивчина в солдатской форме и рыдает. Фигура вроде знакомая: где-то видел. ПодхожуРита Кулдзиня. Она в наш полк еще под Псковом пришла. Кажется, из госпиталя. Спрашиваю: в чем дело? Плачет, не может слова произнести. Наконец понял я, что в этом доме жили ее родственники. С началом войны к ним переехала и ее мать: подальше от Риги, поближе к старшей дочери. А где сейчас онане знает. Немцы все село, а в нем и было-то домов пятнадцатьдвадцать, сожгли. Жителей, кого захватили, расстреляли за связь с партизанами.