Здрасьте, я ваша тетя, произнес кто-то в землянке.
И тут же другой голос, грудной, окающий, спокойно произнес:
Заходите, пожалуйста.
Откинув полог плащ-палатки, первым шагнул майор, а за ним и младший сержант. Сразу, с улицы, в землянке показалось темно и Вадим не мог определить, какая онабольшая или маленькая.
Вольно, прошу сидеть, весело проговорил начальник штаба. Ну чем, дорогие, занимаетесь? Все ли на месте?
Нет, не все, ответила, вставая, среднего роста с гладко зачесанными набок волосами девушка. На ее гимнастерке поблескивали ордена Красной Звезды, Славы III степени и медаль «За боевые заслуги». На погонах краснела ефрейторская нашивка. Валя Трунина, Полина Онищенко, Маша Тарелкина и Лида Ясюкевич на задании, Таня Климанова письма понесла, сейчас вернется. Остальные на месте. Замолкла, потом тихо добавила:Клава Нечипорук вон в углу сидит, готовится к отъезду.
Вадим повернул голову. В дальнем углу землянки, присев на корточки, что-то перебирала в вещмешке пышноволосая девушка. Майор шагнул к ней. Она привстала, подняла на него повлажневшие глаза. «Два ордена Отечественной войны и медаль «За отвагу», уважительно отметил про себя Вадим. И пока начальник штаба что-то тихо говорил старшему сержанту, он осмотрел землянку. Она мало чем отличалась от обычных. Земляные нары густо застелены еловыми лапками и сверху покрыты плащ-палатками. В головахвещмешки и свернутые шинели. В дальнем углупечурка, сделанная из небольшой бочки, там жестолик, над которым светило маленькое оконце. Стены и потолок из ошкуренных кругляков, плотно подогнанных друг к другу. Рядом со входомпирамида на двенадцать гнезд. Сейчас в ней стояло восемь винтовок. «Четверо на задании», отметил про себя Лавров.
Во всем господствовали чистота и уют, какие возможны во фронтовой землянке. Сквозь смоляной запах хвои можно было различить даже легкий запах духов.
Свесив ноги, девушки сидели на нарах. На шептавшегося с Клавой майора они деликатно не обращали внимания. Смотрели на младшего сержанта заинтересованно, с чувством некоторого превосходства: у каждой из них уже был открыт боевой счет. А что у него? Еще не нюхавший пороха, наверное
Прошу извинить, девушки, спохватился начальник штаба. Представлю вам нового командира отделения. Младший сержант Лавров. Закончил школу снайперов. Стреляет как Робин Гуд, сам проверил. На сто метров в донышко гильзы пулю вогнал.
Здесь можно и в спичку попасть, промолвила красивая рыжеволосая девушка. Вадим по голосу узнал, что это ей принадлежали слова: «Здрасьте, я ваша тетя». А вот там она кивнула в сторону, откуда доносилась канонада, и замолчала.
Да, боевого опыта у младшего сержанта пока нет, в голосе майора зазвучали недовольные нотки. Но и вы его не так давно обрели. Если надо, помогите ему, подскажите. Это закон фронтового братства. И ещекомандиров не выбирают, их назначают. Ясно? Начальник штаба обвел глазами девушек и продолжал:По уставу положено, чтобы командир отделения жил вместе с подчиненными. Сидевшая в середине дивчина с большими черными глазами и ямочкой на правой щеке ойкнула и тут же зажала рот рукой. Майор строго посмотрел на нее и повторил:Да, вместе с подчиненными. Но мы сделаем исключение. Младший сержант Лавров спать пока будет у разведчиков, а там посмотрим. Сейчас я оставлю вас, знакомьтесь. После обеда, тронул он за плечо Вадима, зайдете ко мне, доложите. И, еще раз взглянув на Клаву, вышел.
Вадим продолжал стоять. Назначение это настолько ошеломило его, что он до сих лор не мог придти в себя. Девушки с улыбкой смотрели на него. Та, которая ойкнула, с ямочкой на щеке, прищурила глаза и вкрадчиво спросила:
А вы говорить-то умеете?
Допустим, буркнул Лавров.
Ну и слава богу! поднялась рыжеволосая. А мы думали, вы того, контуженный. Раздался дружный смех.
Девочки, сейчас же прекратите, крикнула старший сержант Нечипорук. Она подошла к Лаврову:Давайте я вас познакомлю со всеми. Вот этаефрейтор Самсонова, зовут ее Наташа. Девушка, которая докладывала начальнику штаба, слегка наклонила голову. А это Люда Михайлова. На Вадима глянули огромные серо-зеленые глаза. Она недавно на фронте. Всего два дня назад открыла боевой счет. Свету Удальцову вы уже знаетеона только что интересовалась, умеете ли вы говорить, потому что сама долго молчать не может. Но это в землянке, а на охоте лучшей напарницы не надо. Сама в этом не раз убеждалась. Надя Чуринова, старший сержант показала на рыжеволосую красавицу, сегодня что-то не в духе. А вообще она очень добрый человек. Это вот Аня Шилина. Сидевшая с краю девушка с тонкими, нежными чертами лица сделала движение вперед. Из Ленинграда. У нее с фашистами свои счеты. Осталась в семье одна. Сестренку никак не найдет. Почти такая же судьба у нашей Риточки Кулдзини. Она местная, из Латвии
Не надо, Клава, не напоминай, звякнув двумя медалями «За отвагу», поднялась с нар стройная высокая девушка с лиловым шрамом на подбородке, отошла к столу.
В это время палатку, закрывавшую вход, будто ветром подняло. В землянку влетела невысокая крепышка, румяная, будто осеннее яблоко. Талия крепко перехвачена ремнем, на ногах хромовые сапожки, в руках несколько писем. Она хотела что-то сказать, но, увидев незнакомого младшего сержанта, осеклась, да так и осталась с полуоткрытым ртом.
Это Таня Климанова, представила ее Нечипорук. Была ранена, недавно снова вернулась к нам. Каждый день ждет письма из госпиталя. Сегодня-то получила?
Таня отрицательно покачала головой. И тут же, весело сверкнув глазами, сообщила:
Зато Маше Тарелкиной целых два, Наташе одно и Свете откуда-то с полевой почты.
Письма тут же оказались в руках адресатов. Зашуршала бумага. Наташа прочитала и отложила в сторону, промолвив лишь: «От мамы». По лицу Светы можно было читать содержание письма. Она улыбалась, тревожилась, сердилась, снова улыбалась.
Клава Нечипорук взяла Вадима за руку.
Да вы садитесь, сказала она. Расскажите, как там, в тылу. Трудно, небось? Вы где учились?
В Суслонгере, Марийской АССР, присаживаясь на край нар, сказал Лавров. Там, в лесу, мы жили и учились. Шесть месяцев. А потом вот ехали сюда, на фронт. На станциях к эшелону много людей подходило, узнавали, нет ли своих. Беседовали. Трудно, конечно, особенно с продуктами. Живут на картошке, да и той не всегда хватает. Но не унывают. Говорят: теперь не сорок первый, победа не за горами.
Все правильно, согласилась Клава, но только победане снег: сама на голову не упадет. И чтобы добыть ее, еще много надо пота и крови пролить
Часа два сидели они, разговаривали. Лавров рассказывал, как и чему учили в снайперской школе. Девушки в основном вели речь об уловках фашистских снайперов, о своем житье-бытье даже не заикались.
А оно у них было далеко не из легких. Это уже потом Вадим понял. Двенадцать красивых, двадцатидвадцатидвухлетних девушек оказались среди сотен здоровых, крепких мужчин, многие из которых четвертый год не знали женской ласки. Отсюда и излишнее внимание к «стеклышкам». Немало встречалось и сердцеедов. Иные с ходу клялись в вечной любви, другие предлагали сразу же идти в штаб полка и зарегистрировать брак. А получив отпор, некоторые мгновенно забывали о своей клятве и распускали грязные слушки. Сколько слез было пролито по этому поводу! Сколько горьких минут пережила почти каждая!
Бытовую неустроенность на фронте тяжело переносили даже мужчины. Каково же было женщинам! И если врачи, медсестры, работники столовых жили в более или менее сносных условиях, то быт девушек-снайперов ничем не отличался от быта мужчин солдат. Та же окопная грязь, дождь, холод, тесные блиндажи и землянки. А ведь далеко не каждый понимал сложность положения женщины в окопах.
Клава Нечипорук стянула лямками вещмешок, закинула его за спину, положила шинель на левую руку и, сняв пилотку, сказала:
Ну, девочки, давайте прощаться. Очень хочу всех вас увидеть живыми. Берегите их, повернулась она к Лаврову. Зря под пули не посылайте. Ведь каждая из них в будущеммать.
Расцеловалась с подругами, на каждое «пиши, не забывай» кивнула согласно. Из землянки вышли все вместе. Клава, не оборачиваясь, быстро пошла по тропинке, в конце которой ее ожидал начальник штаба.