С утра 17 октября общая картина боя повторилась: он сразу же принял ожесточенный характер. Из рук в руки переходят Дачное, Успеновка на участке Кипиани, Анновка, Екатериновкау Мартынова, Еленовкау Ковалева. А я ничем не могу помочь полкам: единственный свой резерв, моторазведроту, держу на самый-самый крайний случай.
Все время приходится маневрировать противотанковым дивизионом: бросаю его с фланга на фланг, оттудав центр обороны. А атаки гитлеровцев следуют одна за другой, и противотанкисты еле успевают оборачиваться.
Как назло, нет связи с правым соседом296-й стрелковой дивизией Юго-Западного фронта. С генералом Н. Я. Кириченко, командиром 38-й кавдивизии, которая дерется слева, связь и взаимодействие прекрасные. Я говорил с комдивом по телефону. Там тоже шел ожесточенный бой. И красноармейцы-конники стойко, проявляя героизм, держат свой рубеж, не отходят ни на шаг. Так что стоим локоть к локтю. А вот с 296-йхуже некуда Послал туда связных. Возвращаются, докладывают: справа от 694-го стрелкового полка на 15 километров пустони противника, ни наших
15 километров!.. Того и жди, что противник бросит в эту брешь подвижные части и пойдет гулять по нашим тылам. Через командира связи в строго секретном порядке сообщаю о разрыве капитану Кипиани, и он подтягивает свою резервную роту к самому флангу. Задача роты: в случае необходимости контратаковать в северном направлении. К счастью, командующий 17-й армией вермахта так и не воспользовался разрывом между двумя нашими соединениями. Почему? Сказать трудно. Вероятнее всего, потому, что так уж привык воевать: уперся в нашу оборону и дубасит стальными кулаками.
В тот день, 17 октября, в дивизию пришел приказ, подписанный командующим войсками Южного фронта генерал-полковником Я. Т. Черевиченко. В приказе говорилось:
«Молодая, недавно сформированная из горняков Донбасса 383-я стрелковая дивизия в бою 16.Х.41 г. при отражении наступления противника проявила образцы стойкости и мужества.
Отмечая умелое руководство боем и смелые действия 383-й стрелковой дивизии, приказываю:
Объявить благодарность от Военного совета фронта всему личному составу, участвовавшему в этом бою, а особо отличившихся бойцов, командиров и политработников и командира 383-й стрелковой дивизии представить к правительственной награде».
Нет, видимо, необходимости объяснять, почему мы постарались немедленно довести содержание приказа до каждого командира и красноармейца. Высокая оценка боевых действий шахтерского соединения воодушевила нас на еще более решительную стойкость в защите священных рубежей родной земли. В неимоверно сложной обстановке, когда атаки противника следовали одна за другой, в ротах ухитрились провести митинги и открытые партийные собрания. На партсобраниях многие отличившиеся в бою бойцы и командиры, а также политработники из числа комсомольцев подавали заявления с просьбой принять их в партию. Я знаю, в частности, что пожилой шахтер-красноармеец Я. Я. Голоколосов, который накануне проявил в бою отвагу и мужество, был принят кандидатом в члены ВКП(б) именно 17 октября так же, как младший политрук Π. Ф. Букин, уничтоживший 15 октября танк, в члены ВКП(б).
Решение в самую трудную минуту связать свою жизнь с ленинской партией приходило к бойцам не случайно. В непрерывном и жестоком трехсуточном бою образцы отваги, мужества и геройства показывали в первую очередь коммунисты. Именно они способствовали тому, что героизм личного состава 383-й стрелковой дивизии уже с первых дней боев стал массовым.
Не называю здесь всех отличившихся коммунистов только потому, что это сделать невозможно. Но вот лишь некоторые примеры. Секретарь комсомольского бюро 696-го стрелкового полка член партии политрук Загинайлов, увлекая за собой группу красноармейцев, первым ворвался в дом на окраине Елизаветовки и уничтожил находившееся там пулеметное гнездо. Политрук 1-й пулеметной роты 694-го стрелкового полка П. С. Стрюк, командуя взводом, под сильным артогнем противника сумел сохранить материальную часть и затем уничтожил до роты немецких пехотинцев. Член ВКП(б) красноармеец С. Г. Савушкин из 691-го стрелкового полка вместе со своим пулеметом оказался отрезанным от подразделения, но не растерялся и, отражая натиск врага, убил 10 фашистов. Он сумел пробиться к своей роте, сохранив при этом пулемет. Командир отделения коммунист сержант Сезоненко был ранен в бою. К нему на помощь пришел красноармеец. Ковтуненко, но сержант отказался уйти в тыл и продолжал уничтожать немецко-фашистских захватчиков. Второй вражеской пулей член ВКП(б) Сезоненко был убит
Подразделения и части дивизии, воодушевленные приказом командующего войсками Южного фронта, отбивали седьмую за день атаку. Положение было напряженным всюду. Но на участке 696-го стрелкового полка, под Елизаветовкой, оно оказалось критическим. Сюда немцы бросали все новые и новые силы пехоты, поддержанной танками. Именно здесь они решили прорвать нашу оборону. И гитлеровцам это, казалось, удалось. В двух местах они прорубили в боевых порядках полка узкие бреши и окружили 2-й и 3-й батальоны. Подполковник Мартынов, боясь потерять и 1-й батальон, отвел его назад. Создалась угроза прорыва врага на десятикилометровом фронте.
Мне было жалко терять людей. Но приказ «Стоять насмерть!» я отдал не только им. Себе тоже. Если нет резервов, если нет возможности для маневра, значит, единственный выходдраться до последнего патрона, до последнего человека. Отдав распоряжение командиру разведроты готовить подразделение для контратаки в направлении Елизаветовки, я соединился по телефону с Мартыновым и приказал одной ротой из батальона лейтенанта Щербака помочь оказавшимся в окружении восстановить положение.
А окруженные, продолжая вести упорный, ожесточенный бой в круговой обороне, сковали противника так, что он не смог двигаться дальше, в глубину боевых порядков нашей дивизии Я вызвал к себе на НП командира разведчиков, чтобы поставить ему задачу на контратаку. Но сделать этого не успелпозвонил командующий 18-й армией генерал-майор В. Я. Колпакчи.
Как дела, Провалов? спросил он.
Держусь, товарищ командующий, но из последних сил. Жарко.
Генерал помолчал, потом устало бросил в трубку:
Стой до вечера. А я сейчас тебе помогу, пришлю спецдивизион. Называй точку, куда прислать. Только смотри: если с ним что-нибудь случится, отвечать будешь головой. Понял?
Дивизион специального назначениятак в сорок первом назывались подразделения реактивных установок, получившие вскоре наименование подразделений и частей гвардейских минометов, а попросту, по-солдатски«катюш». Оружие это было совершенно секретным. Дивизион подчинялся командующему войсками фронта и мог передаваться в оперативное подчинение командующемуармией. При использовании «катюш» для их охраны с фронта назначалось не менее стрелкового батальона. А где его найдешь, этот батальон, когда и в боевых порядкахне хватает людей! Поэтому некоторые командиры дивизий не хотели брать и не брали спецдивизиона. Да и, откровенно говоря, кому хочется идти под суд, если хотя бы маленькая деталь пусковой установки достанется врагу!
Но у меня не было выхода. Мы договорились с командующим армией, что навстречу дивизиону я вышлю командира, и тот приведет его к моему НП
Лежа на копне сена, я наблюдал за боем 696-го стрелкового полка в Елизаветовке. 3-й батальон капитана Н. М. Гоголева постепенно выходил из села через коридор в кольце гитлеровцев, пробитый одной ротой 1-го батальона. Теперь бы еще вызволить остальные подразделения, и тогда мы посмотрим, чья возьмет!.. Впереди моего наблюдательного пункта, метрах в двухстах, заняли оборону разведрота и бойцы тыловых подразделений дивизииприкрытие ожидавшегося дивизиона реактивных установок.
К лесу у юго-западной окраины Елизаветовки подошла колонна машин с пехотой и три танка противника. Только она рассредоточилась по лесному массиву, туда же потянулась вторая колонна. Опять подкрепление. А спецдивизиона все нет и нет.
Но вот позади меня послышалось гудение автомобильных моторов. Я оглянулся. В полкилометре от НП по увалам шли ЗИСы с зачехленными установками!.. Из кабины передней машины выскочил Миц, мой адъютант, за ним невысокий артиллерист. Подбежал, представился: это был командир спецдивизиона майор Зайцев.