Профессор Лебедев запечатлевал происходящее портативной видеокамерой.Освобожденная от ремней собака поднялась, потянулась и сладко зевнула, потом оглянулась на академика и зарычала.Руденко хотел погладить ее, но она спрыгнула с постамента и отскочила в угол.- Лада, Ладушка! Да что ты? - ласково говорил ее хозяин. - Поди сюда, хорошая моя, поди. Сейчас поболтаем с тобой. Хочешь?Собака оскалилась. Академик потянулся к ней, а она цапнула его за руку. Он выронил шлем, держась за укушенную кисть.- Назад! - крикнул Лебедев, бросаясь в прозрачную дверь и размахивая видеокамерой. - Тубо! Фу! Владимир Лаврентьевич, дорогой, скорее выходите. Типичный случай потери памяти. Она вас не узнала.- Как так не узнала? Это же Лада! - бормотал академик.Собака рычала, бросаясь на Руденко.- У вас кровь, - сказал Лебедев, загораживая академика своим крупным телом и защищаясь от собаки видеокамерой.- Какой ужас! - воскликнула Наташа.- Нужна перевязка? Где тут у вас аптечка? - спросила Вилена.Наташа удивленно посмотрела на нее и выбежала из лаборатории.Тем временем Руденко выбрался из камеры, а за ним и Лебедев. Пиная невменяемую собаку и отбиваясь от нее, он еле протиснулся через дверь камеры наружу и захлопнул ее за собой.Наташа вернулась с аптечкой. Вилена уверенно достала бинт и раствор мумие, древнего сказочного заживляющего средства, изготовлявшегося теперь синтетически.- Уколов против бешенства можно не делать, - бодрился академик. - Анализ ее организма известен во всех подробностях. Вирусов бешенства, безусловно, нет. Она просто меня не узнала спросонья. Вот не думал, что забудет.- Не узнала? Забыла? Самого близкого, самого любимого человека? причитала Наташа, вопросительно глядя на Вилену.- Увы... симптомы ясны. Необратимые процессы в мозгу. Ожило не то существо, что уснуло, - заключил профессор Лебедев.Вилена бинтовала руку. Вертикальная складка залегла у нее между бровями.- Ожить и не узнать, - сухим, чужим голосом произнесла она. - Это же хуже смерти.- Хуже смерти, - подтвердил академик.Собака опрокинулась на спину и стала корчиться в конвульсиях.- Наташенька, проследите, что с бедняжкой произойдет, - сказал академик. Пойдемте в мой кабинет. Надобно поразмыслить... о будущем.- О будущем?! - протестующе воскликнула Наташа. - Разве не ясно? Вы же сами сказали: хуже смерти. Заснуть ради него, а проснувшись - не узнать! Как же можно?- Наточка, голубушка! Прения сторон еще не начаты.В кабинете Вилена села на стул, не касаясь его спинки. В висках у нее стучало, мысль лихорадочно работала. Она чувствовала себя так, будто на нее легла вся тяжесть опыта. Крепко сжатые губы, напряженный взгляд говорили об ожесточенном упорстве.Академик сидел за громоздким письменным столом. А профессор Лебедев грузно шагал по кабинету, разглядывая коллекцию черепов между книжными полками.Дверь из кабинета вела на веранду, а оттуда в парк.- Вы же сами все видели. Я готов был помочь вам.- Бедная Лада, - сказала Вилена и еще плотнее сжала губы.- Признаться, надеялся я пожить с ней, поговорить у камелька.- Такая неудача! Такая неудача! - горевал Лебедев.- Не скажите. Как бы ни было жаль Лады, но отрицательный результат опыта это тоже результат. И весьма важный, весьма важный. Вот Вилена Юльевна поймет это.- Прекрасно понимаю, - согласилась Вилена и, пристально глядя на Руденко, спросила: - Но ведь вы не отступите? Будете продолжать опыты?- Непременно будем.Вошла печальная Наташа:- Подопытная собака погибла.Руденко развел руками, повернулся к Вилене.- Вы сказали, что продолжите опыты. Я готова.Академик нахмурился:- Еще себя я бы мог усыпить после неудачи с Ладой, но вас... Простите, я все-таки врач по специальности, - и отвел глаза.Вилена не успела ответить. Вошел с веранды Виев:- Прошу простить.