Опять накатило; вспомнились глаза дочурки, повзрослевшей в короткий миг.
я не хочу уезжать. Пусть Джесси забирает мое имя и уезжает.
И он сказал ей:
Нет, Куколка. Однажды ты вырастешь и поймешь!
Верена выросла, но вот поняла ли?
Фредерик так надеялся, что однажды дочка найдет его. Каждый раз, меняя помощника, он говорил ему о своей племяннице. На случай, если Ви найдет его официальные телефоны и позвонит. Говорил, что, если это случится, его должны немедленно известить.
Но годы шли, а дочка все не звонила.
И Фредерик заставил себя похоронить надежду. Он сам оставил ее. Из своей глупой, непримиримой гордыни. Зачем ей ему звонить? Кто он ей теперь?
Фредерик потер руку; в том месте, где сходились большой и указательный пальцы, остался стигмат.
Он все ей объяснил, как мог пятилетнему-то ребенку. Ви выронила мороженное Чайки набросились на лакомство клюя друг друга и их двоих. Клюв, пробивший его ладонь, оставил рану на виске Ви
Снова крепко перехватило горло. Вспомнилась маленькая Верена, которая цеплялась за его руки своими окровавленными ручонками и кричала:
Не отдавай меня, папочка! Я буду хорошей! Пожалуйста! Не отдавай!
Вспомнилась Джесс, которая с притворной терпимостью отцепила ее маленькие пальчики от его сутаны.
Не «папочка», детка, а «пресвятой отец». Твой дядя Фреддисвященник. У них не может быть деток.
Фредерик не сразу понял, отчего Верена такая смуглая. И что эта девочкавовсе не его дочь.
А у тебя есть дети? спросила девчушка по-итальянски.
Он вздрогнул.
Язык он знал очень хорошо, но порой, углубившись в собственные мысли, не сразу понимал смысл сказанного.
Что?
У тебя есть детки?
Это же католический священник, любовь моя, улыбнулась мать. У них не бывает деток
Он заставил себя улыбнуться, подавив непрошенный гнев.
У меня есть племянница, сказал он малышке.
Сколько ей лет?
Он замер, приоткрыв рот. Сколько ей сейчас лет? Он чуть не ляпнул, что «пять».
Я Я не знаю.
Тыплохой дядя, сказала малышка и облизала пальцы. Ты должен знать!
Мать девочки дернула за руку, извинилась и потащила дочь за собой.
Сколько ей?..
Медленно шагая по площади, Фредерик попытался вспомнить, как она выглядела тогда, но не смог. Вместо маленькой милой Виви, которую он звал Цукерпу, вспоминалась красивая взрослая деваха, которая могла бы хоть что-нибудь надевать, прежде чем встает перед камерой!
Сколько ей? Шестнадцать, почти семнадцать. Совсем уже взрослая, судя по фотографиям в Инстаграм. Очень взрослая Совсем, как Джессика в ее возрасте.
Наверное, уже и мальчишка есть. Утратила она интерес к мужчинам постарше?.. Он так надеялся, что утратила. Не хотелось бы, чтобы Ви унаследовала судьбу его матери. А если вдуматься, то и судьбу Джессики.
Да, Джесси вышла замуж. На этот раз, по любви. То, как Филипп любил ее, слепой бы заметил. И Фред надеялся, что Джесс счастлива. Может, потому Верена и не звонит? Филипп всегда был для нее старшим другом. Возможно, смог стать отцом.
Фредерик опять обозлился.
Почему, черт возьми, она выросла? Почему превратилась из ребенка сразу во взрослую, миновав стадию Гадкого утенка? Он много лет не общался ни с братом, ни даже с матерью, но за дочкиным аккаунтом в Инстаграме следил всегда. Сначала его вел Ральф, позднеесама Верена. И то, что она постила, рвало его на куски.
Да, как отец он был горд, что его девочкатакая красивая. Но как мужчина, он корчился от одной только мысли, для чего ее фотографии используют другие отцы. Отцы, дяди, дедушки, братья и даже сестры, прости их господи.
Как Джессика и Филипп позволяют ей подобные вещи?!
Когда Фредерик узнал, что его малышку вышибли из позором из интерната, он чуть не поседел. Но не нашел в себе сил не гуглить то видео. Руки тряслись, голова гудела. Хотелось вернуться в Гамбург и убить мать. Джесс тоже умела подобный фокус и научила ее Лизель. Но учить такому свою же внучку!? У этой женщины хоть что-то святое есть?
Фредерик много раз порывался позвонить дочери. Или написать. Но опять же кто он ей был сейчас? Если он не смог приструнить Джессику, где ему приструнить их дочь? Дочь Джессики, которую вырастила Лизель?..
Фредерик достал телефон и на ходу проверил знакомый профиль. Ничего нового. Последняя фотография висит, как и две недели назад. И ничего больше. Ни Сторис, ни ответов на комментарии. Обычно Ви отвечала.
Сердце заныло вновь.
Он все еще рассматривал ее накрашенное лицо, когда внезапно появилась темная линия с красной и зеленой иконкой в виде телефонной трубки.
Номер был немецкий, но незнакомый и сердце отчего-то предательски дрогнуло. И он поверил: звонит она.
Да?! спросил он хрипло. Да?.. Алло? Верена?
Фредерик? голос был мужской. Спокойный и твердый. Это Себастьян.
Фредерик качнулся вдруг, с трудом подавив вопрос. Пропавшая дочь, неожиданный звонок Себастьяна.
Верена тебе звонила? слегка оживился граф.
Нет Что случилось? С ней что-то произошло?
И да, и нет. У тебя есть время? История очень долгая.
Она жива? спросил Фредерик глухим голосом. Она две недели не была в Интернете.
Жива, конечно, странным тоном ответил друг. Просто она на психе разбила свой телефон, а твой очаровательный брат не стал покупать ей новый Могу я позвонить тебе с видео? Мне нужно видеть твое лицо.
Я наберу тебя, как только зайду в свой дом, бросил епископ. Минут через десять.
Старые обиды всплыли, как извещение о звонке.
Лицо и голос Себастьяна, когда тот сказал, что исключений он для него не сделает. Просто не может. Что скажут о них в семье?! И Фредерик рассмеялся: ну, надо же. Семья? И это ему говорит Себастьян?
С тех пор они не общались. Фредерик понимал: Себастьян не позвонил бы, если бы речь шла о пустяках.
Так и вышло. Ви разбила не только свой телефон. Она свою жизнь разбила.
Посидев еще несколько минут и переварив новости, Фредерик поднял телефонную трубку, набрал по памяти старый знакомый номер и, глубоко дыша, стал слушать гудки.
Резиденция Маркуса фон Штрассенберга, ответил голос с мягким румынским акцентом.
И он едва не расплакался: Мария.
Можно Маркуса? спросил он, не в силах сейчас объясняться еще и с ней.
Господи, сколько лет она у них служит?.. Единственная, кто от них не сбежал, когда они на мели сидели. Их с Маркусом нянька. Почти что вторая мать. На том конце трубки всхлипнули. Глубоко вздохнули:
Фредди? Мальчик мой, это и правда ты?..
Маркус освободился даже быстрей, чем Фредерик сумел успокоить Марию.
Есть люди, которые не меняются, и его брат был именно из таких. Его отсутствия он будто и не заметил.
Поговорить с Вереной? Фред, ты же знаешь наш договор. Джессика будет в ярости.
Джессика будет в гипсе недели три, оборвал он. И еще год наслаждаться свободой слова под наблюдением психиатров! Позови Ви. Я хочу с ней поговорить.
Маркус пытался юлить, ускользать, взывать к его чувству долга, и Фред пожалел, что не может видеть его лицо. Ему хотелось бы сейчас в него врезать.
Ты врешь, Маркус. Ее там нет.
Молчание.
Где она?!
В Баварии, буркнул Маркус. Я отослал ее к Ральфу. Могу я теперь вернуться к работе?
Тыхуже Гитлера, Маркус Тот хотя бы рисовать мог, выдохнул Фред и оборвал связь в надежде, что сумел зацепить брата за живое.
Она ждала, потом перестала.
Да? голос был взволнованный, виноватый.
Ральф был умнее, чем его брат. Возможно, просто смелее. Не прятался ни за горничных, ни за Джесс.
Она в больнице. Устроила голодовку. Лежит под капельницей, не ест и не пьет.
Зачем ты забрал ее у Филиппа?!
Затем, сразу завелся Ральф, видимо, этот вопрос задевал его за живое. Она не кукла для секса, мать вашу! Вот зачем!
Ты, значит, теперь решаешь? Решаешь, где Ви живет и с кем она будет спать?
Ты отдал ее много лет назад. Мне. Значит, я решаю.
Фредерик рассмеялся.
Горько, но рассмеялся.
Узнав, что Верена крутит шашни с Филиппом, он почти успокоился. Оторвала наследника. Неплохой бросок. Когда он узнал, что дочь отослали к Ральфу, спокойствие смыло взрывной волной: Ральф был другим. Фредерику он никогда особо не нравился. То ли из ревности: Ральф нравился всем женщинам в его доме, начиная от матери и заканчивая Гретой. То ли из неприязни: своего сына Себастьян пристроил за его счет. А когда речь зашла о его дочурке, заговорил о чести Семьи.