Соро Кет
Дичь
Глава 1
Говорят, что Жизнь это затяжной полет из пи в могилу. Если так, то вагина моей соседки разработана для взлетов, как Байконур.
Не в том плане, что ее дети теперь бороздят просторы Большого театра. Просто она стреляет ими из своего органа чаще, чем известная семья Т.
За стеной уже ревет пятеро разноплановых «истребителей», а в пакете с памперсами, которые соседка вешает на ручку входной двери, стали появляться использованные тесты на беременность.
Боже! сказала Маринка из квартиры через площадку, когда затаив дыхание, я вырвалась из благоухающего «ядерными» отходами тамбура и захлопнула дверь. Как ты это терпишь?
Я пожала плечами.
Когда мы с Байконуром в последний раз обсуждали детские высеры, к нам присоединились три патрульных автомобиля. Соседкин брат, ушлый парнишка с глазами в кучку на переносице, очень быстро все организовал. Пока я орала, кидаясь на закрытую дверь, меня аккуратно скрутили сильные руки, застегнули на запястьях наручники и увели вниз.
В участке я на нервах переругалась со всеми сразу патрульными и в протоколе мстительно написали, что я сатанистка. Со слов свидетеля с глазами на переносице. И обещала убить соседку и ее орущих детей лишь за то, что она христианка.
Потом я еще три недели добровольно лечилась в психиатрии, восстанавливала репутацию и думала судиться, но мой редактор отговорил. Мол, взять с соседки, кроме анализов, абсолютно нечего. А вот я известная под своими псевдонимами колумнистка, могу прославиться оскорблением чувств верующих.
Я еще немного поплакала, поорала, что «шлюха Вавилонская» это не христианка и проглотила. Что я еще могла? Соседка ходила по двору гордая, как павлиниха, только вместо хвоста за нею тянулись дети. Соседский брат, замыкавший шествие, скалился мне в лицо коричневыми зубами.
А как мне их не терпеть?
Угу Ну, да В курсе
Наша девочка опять готовит систему к запуску, сказала я, не желая обсуждать свой обидный проигрыш.
От этого лысого жирного козла? ужаснулась Маринка.
Козел работал водителем на «Газели» и парковал ее прямо перед подъездом; другие автолюбители были им недовольны.
Он же не будет с ней жить!
Да нет конечно, сказала я. Ты же знаешь, как только ракета выводится на орбиту, ракетоноситель отваливается и сгорает дотла.
Маринка хмыкнула:
Скорей бы он ее уже «заракетил» и в своей «газели» сгорел.
На лестнице послышался стремительный галоп и одиннадцатиклассник Семенов затормозил при виде Маринки. Семнадцатилетний громила, хоккеист и просто красавчик, Семенов уже перепробовал всех девчонок своего возраста и заглядывался на девчонок постарше.
Лифт не работает! сказал ломким басом наш юный нападающий.
Маринка сверкнула в него бесстыжими черными глазищами и стала крутить на палец воротник блузы.
Слышал новости? У нас очень скоро появится малыш.
Лицо Семенова дернулось, румяные щеки стали еще румянее. Даже я на минутку залюбовалась: куколка, а не мальчик. Кожа белая, плотная. Собольи брови вразлет. Глаза зеленые, ореховые. Губы, будто малину ел
И тихий ужас во взгляде.
Мы говорили про Байконур, сжалилась, наконец, Маринка.
А-а! облегченно сказал Семенов; его румянец выглядел крапивными пятнами. Вы, кстати, ее брата не видели?
Нет, ответили мы. А в чем дело?
Он мне денег должен.
Забыв про свои несчастья, я рассмеялась:
Семенов, ты лох!
Глава 2
В тот день я могла писать только новости.
Звонила кому-то, чиркала на бумажке, выдавала безликий текст и отправляла редактору. Легкость работы на интернет-издание заключается в том, что никто не заморачивается на корректоре, вычитке, или сокращении материала. Новость мельком вычитывается и сразу загружается в Сеть.
Сложность платят за это чертовски мало.
Раньше, в молодости, я выдавала пару статей в неделю и получала десятку, что в 2004 году считалось приличной суммой. Теперь, в 2024-ом, я сбиваю шеллак по шесть часов в день и получаю тридцать пять тысяч в месяц.
Раньше можно было почаще выбираться из офиса, делая снимки. Теперь этот пласт работы перенял сын редактора. Дерзко-выделанный парниша не представляет из себя ровно ничего. Ни как человек, ни как фотограф. Но очень любит присесть на свободный стул и рассказывать о своих делах всем сразу трем, задроченным дурацкими новостями, бабам.
В редакции его не любят, но терпят. Лично я не терплю. Во-первых, у меня есть пара популярных блогов на нашем сайте, во-вторых, у меня нет детей и ничто не помешает мне встать, выключить компьютер и уйти в никуда.
Такую дебильную работенку я на другой же день отыщу. А вот меня с блогами заменить не так просто. У меня поклонники есть.
В тот день Редакторенок явился поздно. Когда я почти закончила все дела. Явился, воняя гарью и такой довольный собой, что я аж подумала: он лично посадил сбитый истребитель. Беспилотник грудью остановил.
Щас такое видел! сказал он, растягивая слова. «Газель» посреди бела дня просто тупо самовоспламенилась!
Никто не обратил на него внимания. Только Лариса Федорова кивнула на свободный компьютер.
Садись, пиши!
Я думал, кто-то из вас напишет.
Думал он, как же! Кто тебя думать научил, скотина ты, хитрожопая? Будь строчки еще оплачиваемыми, как в нормальной газете, отдал бы он такое?
Все дружно подняли головы и посмотрели на меня.
Думать забудьте! я уже одевала куртку. Мысль, что мне придется слушать этого идиота, разжигало подспудно тлеющую ярость. Я записана к доктору!..
Да ты здорова, как конь! сказал кто-то из девок, но тут же поправился. Не в плане веса, я имею в виду.
Я иду к психологу, сообщила я. Радовать моего внутреннего ребенка.
Моего психолога зовут Алкоголь.
По пути домой, я зашла в «Винный погребок» и взяла бутылку сухого красного. Шаг ускорился сам собой, появилась легкость, но стоило завернуть за угол, легкость сразу ушла.
У подъезда стояла толпа. Полиция, серая «буханка» с надписью «скорая» и все сразу бабки.
Вот она, вот она! закаркали старые женщины и ко мне, с хищным интересом обернулись трое полицейских.
Глава 3
После того, как допрос закончился, я больше не могла пить вино. Достала из морозильника «Пять озер» и щедро плеснула прозрачную, почти что густую от холода водку в рюмочку.
Сука сраная! сказала я покойнице вслух и посмотрела на потолок. Жила, как в душу срала и сдохла так, чтоб я жизни не радовалась!
Можно, конечно, было винить себя. Поговори я с Крошкой Редакторенком, знала бы, какая именно сгорела «газель». Пошла бы пить свое вино в бар Не пришлось бы отвечать на дебильнейшие вопросы. Я всхлипнула от жалости к себе и подлила еще водки.
Выпила. Ледяной огонь приятно опалил пищевод и с размаху рухнул в пустой желудок.
Я посмотрела на свои ногти.
Жизнь чертовски несправедлива к таким, как я! Живу, никого не трогаю, пытаюсь ни во что не встревать Но нет! То орущие дети, то горелая мать! Я потерла ладонью лоб. В нормальной газете можно было бы покопаться в подробностях, сделать эксклюзив В Интернет-издании весь мой эксклюзив скопипастят за пять секунд и ничего с этим не поделаешь.
Я налила еще водки. Голубое стекло бутылки покрылось инеем-сединой. Я выпила, задумчиво поглядев на стекло порадовалась, что у меня вот седины нет, потом убрала бутылку, пошла в гостиную. Квартира у меня двухкомнатная, бабушкина, но ничего бабушкинского тут нет. Баб Шура занималась карточными гаданиями и зарабатывала так, что хватало и на ежегодный ремонт, и на непутевую внучку.
Меня даже удивило, когда участковый вдруг про нее вспомнил. Я рухнула на диван и фыркнула. Представила себе суд. Свою баб Шуру величественно-важную; в черной блузе с рюшами и серебряным медальоном на шее.