Отличное начало дня!
Сжимая ложку сильнее, девушка зачерпывает ненавистную еду.
Как ты сидишь, Ева? назидательным тоном прерывает ее мать. Выпрями спину.
Ева шумно вздыхает и отводит плечи назад, фиксируя позвоночник идеальной дугой. Адресуя матери недовольный взгляд, снова смотрит на содержимое ложки.
Это всего лишь каша, Ева. Открой рот и съешь ее.
У меня нет аппетита, сипит девушка с отчаянием.
Есть, нет монотонно произносит Ольга Владимировна. Просто проглоти ее. Это в состоянии сделать любой мало-мальски уравновешенный человек.
Ева с силой сцепляет зубы, проглатывая рвущееся из груди негодование.
Ты возмутительно не организованна. Не дисциплинированна. Неисчерпаемо упряма, сухо продолжает мать. Диву даюсь! В твои годы я профессионально занималась музыкой, строила планы на будущее, училась и работала.
Девушка со свистом втягивает воздух и швыряет ложку с кашей обратно в тарелку.
Поздравляю, мама!
Что за тон, моя дорогая? хладнокровно отражает вспышку дочери Ольга Владимировна. Попроще, пожалуйста. Я не из вредности тебе это говорю. Хочешь нормальное будущее прислушайся, отпивая апельсиновый сок, ждет от Евы какой-то реакции. Но та, упрямо сжимая губы, молчит. Как учебный процесс? Ты все академические задолженности закрыла?
Да, мама, медленно вздыхает. Все нормально.
Хорошо, одобряет мать.
И что хорошего? вмешивается молча жующий до этого отец. Как была непутевой, такой и осталась. Я сомневаюсь, что она, указывает в сторону Евы пальцем, без нашей помощи закончит академию. В конце этого курса технологическая практика. Ты представляешь ее на грузовом судне? жестоко глумится он. Я нет. Это просто смехотворно.
Согласна, подобное представляется нереальным, выдержанно улыбается Ольга Владимировна.
Ева смеряет обоих сердитым взглядом и, создавая раздражающую их паузу, неторопливо наливает в стакан вишневый сок. Делает несколько глотков, перед тем как заговорить.
Почему бы тебе хоть раз не поверить в меня, папа? с горячностью выпаливает она. Не такая я недотепа, как ты думаешь! Справлюсь.
Павел Алексеевич откидывается на спинку стула и насмешливо смотрит на дочь.
А я ничего не придумываю, Ева. Я лишь констатирую то, что вижу.
Ну, ладно-ладно, Паша, похлопывая мужа по руке, заступается за дочь Ольга Владимировна. Дай ей шанс.
Исаев сурово поджимает губы, выказывая свое раздражение.
Уже дал, когда оплатил ее учебный контракт.
Спасибо, язвительно шипит девушка, испепеляя отца взглядом.
Закончишь отработаешь, гневно рубит он.
Эта фраза влетает в грудную клетку Евы пушечным снарядом и вытаскивает наружу то, что ранее никогда не поднималось.
Непременно, папочка. Я же знаю, долги ты не прощаешь. Никому, давит ухмылку отца своей самодовольной улыбкой. Даже собственной дочери.
Ева! одергивает ее Ольга Владимировна. Хватит уже.
Угольные глаза отца врезаются в идентичные глаза дочери с остервенелой пытливостью.
Поговори еще! рявкает Исаев, поднимаясь из-за стола. Бегло читая в ее глазах приумноженное за тринадцать лет осуждение, равнодушно отмахивается от Евы. Я на работу. В зерновом терминале проблемы Кучка не востребованного миром дерьма в очередной раз решила, что им мало платят.
Ольга Владимировна поджимает губы, выражая свое сдержанное недовольство высказыванием мужа. А Ева вздыхает с облегчением, получая небольшой перерыв от родительского внимания.
Павел, будь аккуратен в выражениях. Это все-таки люди. Не гневи Бога.
Это им стоит быть аккуратными. Со мной, властно заявляет Исаев, по обыкновению мня себя мировым правителем.
Ольга Владимировна изящно отбрасывает салфетку на стол и провожает удаляющегося мужа негодующим взглядом.
Я могу идти? нетерпеливо окликает ее Ева.
Мать, обращая взгляд к дочери, смотрит на нее с явственным укором.
К чему этот вечный бунт, Ева? Разве так сложно прислушиваться? Делать что-то для своего развития. Для своего будущего. Не для нас! Как ты не понимаешь? Для себя!
Можно на сегодня закончить, мама? постукивая ногой по полу, вымученно просит Ева. У меня от вас голова разболелась.
От нас? сверлит дочь недовольным взглядом. Почему ты решила, что мы с отцом тебе враги?
Я ничего не решала. Вы за меня все сами решили, взрывается Ева. Все!
Разговаривай, не повышая голоса, пожалуйста, стальным тоном одергивает ее мать.
Девушка медленно вдыхает и выдыхает.
Можно я уже пойду? сдержанно повторяет вопрос.
Ты ничего не съела.
И что? Мама, мне, что, пять лет? задыхается отчаяньем. Я поем, когда буду голодна. И поем то, что захочу.
Да, конечно, невозмутимо произносит Ольга Владимировна. Пиццу или спагетти. А я учу тебя уважать и беречь свой организм.
Мама, пожалуйста просит девушка дрожащим голосом.
Не дави на жалость, Ева, хладнокровно обрывает мать и, уставившись в окна, отпивает сок.
Ева сердито вздыхает. Снова берет ложку в руки. Быстро, практически не пережевывая, заталкивает в себя овсянку и демонстративно отодвигает пустую тарелку, нечаянно опрокидывая стакан со своим соком.
Вот, пожалуйста! Теперь я могу идти?
Вишневая жидкость растекается по идеальной поверхности и стекает на светлые леггинсы Евы. Она морщится, шустро вскакивая из-за стола.
Ольга Владимировна поджимает губы и недовольно качает головой.
Не устраивай из всего представление.
Как я могу без вас? иронично смеется девушка. Я сначала жду, пока вы за ниточки подергаете и укажете, что именно мне играть.
Ева, спокойно окликает ее мать, поправляя волнистые волосы. Окидывает дочь холодным взглядом. Футболку не забудь выбросить.
Девушка расстроенно качает головой.
Как же все-таки хорошо, что у вас, делает упор на это местоимение, нет других детей!
Разворачивается и стремительно покидает ненавистную столовую.
Поднявшись на второй этаж, проносится через спальню сразу в ванную комнату. Склоняется над унитазом и привычными манипуляциями опустошает желудок.
* * *
Ну, как у тебя дела? спрашивает Антон Эдуардович, глядя на свою юную загадочную пациентку.
Постукивая тяжелым ботинком по полу и барабаня пальцами по колену, Ева хладнокровно выдерживает паузу, пристально изучая Гольдмана.
Черные глаза девушки сверкают недобрым блеском, когда она выдвигает голову вперед, и Антон Эдуардович выпрямляет спину, инстинктивно вжимаясь в твердую спинку кресла, чтобы увеличить расстояние. Непрофессиональное сравнение, но с этой пациенткой, словно с непредсказуемым диким зверьком, постоянно нужно быть настороже.
На висках психотерапевта выступают бисеринки пота. Он прилагает все усилия, чтобы контролировать свое дыхание в застывшей вокруг них тишине.
Все хо-ро-шо, странно растягивает слоги Ева.
Гольдман кивает и с ожившим интересом рассматривает девушку. Он знает Еву Исаеву на протяжении довольно длительного периода времени, но так и не нашел разгадку к ней. Все дело в том, что Ева многообразная особа. Он бы поставил ей диссоциати́вное расщепление личности, если бы не понимал, что она нарочито изменяет свои рассказы, эмоции и мысли. Антон Эдуардович видел ее вульгарной, агрессивной, язвительной, молчаливой и замкнутой, неутомимо болтливой, жизнерадостной и безразличной к жизни, словно древняя старуха. Исаева требовала называть ее разными именами и прозвищами. Но ни разу она не показала свою истинное лицо.
У Гольдмана ушел целый год, чтобы осознать тот факт, что девушка попросту с ним играет.
Расскажи мне, Ева, что произошло за то время, что мы не виделись. Ты завела новых друзей? Смена учебного заведения это хороший шанс начать все заново. Маленький старт. Ты следовала моим советам?
Исаева усмехается и задирает нос, раскланиваясь перед ним в своем превосходстве.
Конечно же, нет, отрезает она, словно он спросил глупейшие вещи. Мне не нужны друзья. Мне также не нужен новый старт.
Антон Эдуардович делает короткую запись в раскрытой красной папке и, потирая переносицу, внимательно смотрит на девушку.