Тут ничего не изменилось. Вру. Поменялось всё, либо сейчас я на многое смотрю иначе, даже на банальное расположение стен в здании. Шагаю по протянутому коридору и слушаю собственные шаги, эхом отражающиеся в стенах пустого помещения. Когда перед глазами маячит нужная дверь, стучу и получаю моментальный ответ с разрешением войти.
Седовласый мужчина лет пятидесяти, обращает ко мне взгляд карих глаз. Кажется, что я видел его где-то, возможно, именно в те времена, когда ещё любил ту свободу и скорость, которую дарили гонки. Почесав подбородок, он посылает короткую вежливую улыбку.
Чем обязан?
Хочу записаться на гонку, отвечаю я.
Марка машины?
Мустанг.
Год?
Одиннадцатый.
Уже катался?
Было дело.
Давно?
Как минимум лет пять назад.
Сейчас на машине?
Нет.
Парень, мне нужны все справки и подтверждение техосмотра, без них не допущу. Плюс должен проверить твои навыки на треке. Заезжай, как будешь на машине, желательно полностью укомплектованный.
Без проблем, говорю я и покидаю кабинет.
Возможно, это был знак, но я решаюсь пропустить его мимо ушей, ведь знаю ещё один способ получить желаемоенезаконные. Те, которые проходят за городом, нужно лишь дождаться наступления ночи и приехать на место. Управление знает, что они проходят, знают даже тех, кто там катается, но не могут поймать ни организаторов, ни тех, кто гоняет. Это дополнительная порция адреналина, а именно его мне не хватает. Я не чувствую себя живым, у меня забрали всё, что я любил. Одно всё же могу вернуть в свою жизнь хотя бы на короткий срок.
Следующей опорной точкой должен стать дом бабушки и дедушки по отцовской линии. На второй день я решил убить всех зайцев, чтобы в дальнейшем быть полностью свободным, хотя не знаю, чем могу тут заняться, разве только прошлым. Но ноги не идут в нужном направлении, они уносят меня в другую степь. И куда именно, я узнаю только тогда, когда подхожу к воротам.
Ступить за линиюне хватает сил. Смотрю под ноги и пытаюсь побороть страх, который давно поселился внутри. Я легко пошёл на кладбище в Принстоне, когда хоронили Алана, потому что знал, как сильно нужен ей, сейчас остался один: наедине с собственными демонами. Сжимаю челюсть и смотрю вдоль тропинки, сделав несколько шагов вперёд. Я знаю, где могу найти её, знаю, что никогда не смогу поменять прошлое, знаю, что, увидев её инициалы и даты, между которыми короткая чертабуду просить прощение у того, кого нет рядом, и больше не будет.
Медленно дохожу до нужного места не без приложенных усилий, ведь не был тут. Я даже не попрощался с ней. У меня просто не хватило смелости посмотреть на её бездыханное тело. Тогда всё делалось на автомате, без планов, четкого режима и стремлений, сейчас же я принимаю всё иначе: осознанно. Вокруг пустота и тишина, полный покой, который разве только нарушает едва достигаемый шум автомобилей и щебетание птиц на деревьях.
Прости шепчу я, падая на колени перед табличкой надгробия.
Слышу, как звонит телефон, но не глядя, сбрасываю вызов, даже не вынимая его из кармана. Взрослый парень упивается слезами на кладбище в одиночествевот к чему я пришёл. Вся боль, которую подавлял несколько лет, рвётся наружу, и я не останавливаю её. Я ощущаю, как душа покрывается корочкой льда и медленно трескается на мелкие кусочки. Я не спешу мешать, ведь готов распрощаться с ней раз и навсегда, потому что пользы от неё нет, лишь напоминание о пережитом. Слёзы сбегают по щекам, а память ворошит прошлые моменты.
Диего! кричит мне вслед Алисия, на что я закатываю глаза и продолжаю идти, это её не останавливает, и следом она зовёт брата:Даниэль! Выпустите меня, кретины!
Сиди дома, мелкая, в ответ, повышает голос друг и показывает ей средний палец.
Возможно, закрыть двери с наружной стороны и убрать лестницыхорошая идея, но мы оба на девяносто процентов из ста можем быть уверены, что она найдёт другой способ вырваться. Она достаточно умна, но недостаточно для того, чтобы не мешаться с нами. Со мной. Даниэль пытается перекинуть всё на подростковые гормоны, которые шалят в его сестре, но уверен, он и сам понимает, что дело дерьмо.
Заворачиваю голову и вижу на её лице весь гнев, направленный нам в спины. Смеясь, посылаю ей воздушный поцелуй, на что она сводит брови, но улыбается и показывает средний палец теперь уже мне. Возможно, я сам помогаю её влюблённости, но иногда какие-то жесты делаю не обдумывая, как, к примеру, сейчас. Мысленно отвешиваю себе хорошего подзатыльника и стираю улыбку с лица.
Если найдёшь в своей кровати кошачье дерьмо, то знай, что это дело рук не Мисси, а твоей сестры.
Похрен, останусь у тебя. И мы не будем сегодня ночевать дома, Маркус сказал, что там зачётно.
Ладно, без промедления, соглашаюсь я.
Делись, протягивает он руку в мою сторону, на что я усмехаюсь и вкладываю в его ладонь несколько шуршащих квадратиков.
Спасибо, она сошла с ума. Нашла и выбросила целую пачку, думала, это твои.
Так и есть, только на половину, придётся хранить у себя.
Скоро этот маразм пройдёт.
Уверен?
Да, пара месяцев и ты в прошлом.
Киваю и облегчённо выдыхаю. Мне не нужна подружка, которая будет пилить мозги, а Алисия это любит. Зная компанию, с которой я обычно веду дела, она уже капает на голову непонятными нотациями, которые изрядно бесят.
Я отрицал, уже тогда я любил её, но не принимал во внимание, считая всякие чувства, как и любовьдуростью и пустой тратой времени, особенно в том возрасте.
Ты не должна была шепчу я, словно меня кто-то может услышать.
Я проклинаю того ублюдка, который помог мне сойти с катушек и поднять кулаки. Последнее, что она чувствоваларазочарование во мне, с этим чувством она погибла, а он ходит по земле. В эту самую секунду, я готов стереть его в порошок, будь он рядом. Но вина лежит и на мне. Это я звонил ей без остановок, тем самым, помогая случиться трагедии. Первое время я считал это неправильным, ошибочным решением забрать её, а не меня, и эти бредни слушала Мария. Она слышала это сотню раз, и однажды моя сестрёнка не выдержала. Как сейчас я помню ту истерику и дрожь, в которой она билась после вновь произнесённых слов. После того момента, подобные мысли не вылетали из моего рта ни разу. Я не мог видеть её такой. В тот день она кричала так сильно, что сорвала голос и несколько дней хрипела, а не говорила. Те слова впиваются в головной мозг, словно вампир клыками в шею.
Лучше бы умер ты? О чём ты думаешь, идиот!? Как можешь говорить такое мне? А как же родители? Ром? Даниэль? Я? Как буду я? Почему ты такой эгоист? Почему думаешь только о себе? Почему ты даже не подумал о нас? Каково будет нам? Ты неблагодарный ублюдок, блять! Да пошёл ты, Фуэнтес!
Я не могу больше быть таким, те несколько недель после того, как меня оставила Грейсвновь прошли аналогично тем, когда меня оставила Алисия. Я дал слабину и нарушил обещание самому себе о том, чтобы ни было, чтобы не происходило, я должен быть сильным не ради себя, а ради Марии, которая это видит. В отличие от Рома, между мной и младшей сестрой более тесная связь. С самого рождения я холил и лелеял её, называл золотом, говорил, что никогда не отдам её, никогда не оставлю и никогда не подведу. Но я подвёл. Я должен был быть примером для неё, но оказался провалом и показателем того, что человек ломается из-за другого человека.
Смотрю на проклятую черту между датой рождения и смерти, и решаюсь сказать что-то хотя бы так. Это словно исповедь, даже если она не слышит меня.
Я не могу ничего поменять, не могу вернуть тебя, но всей душой желаю, чтобы такая возможность была. Не для себя, не для того, чтобы начать заново, а для того, чтобы видеть тебя и знать, что в жизни было что-то прекрасное, по-настоящему влюблённое в меня. Прости меня я не уберёг тебя, это моя вина и только моя. Если бы я только мог
Всхлип вырывается из меня, а слёзы замочили траву и землю, словно прошёл дождь, но я перевожу дыхание и продолжаю, потому что хочу выговориться любым способом.
Надеюсь, ты простила меня если нет, то я заслужил. Знаю, ты бы хотела, чтобы я был счастлив, на какое-то время мне удалось, но всё снова разрушилось. Прости за крики, боль, которую причинял, за то, что не слушал знаю, ты хотела, как лучше, просто я был идиотом. Я поздно понял, что любил тебя, но понимаю это сейчас. Это было по-детски, но по-настоящему. Сейчас я люблю её, но не так, как тебя. Оказывается, любовь бывает разной. Она невероятная, честное слово, ты бы оценила