Прямой мутноватый взгляд сообщил, что парень хорошенько принял на грудь. Ему хотелось приключений, все равно каких.
Султан! последовал окрик Гаруна.
Он продирался к нам сквозь расступавшиеся парочки. Сзади мелькнуло побелевшее лицо Мадины.
Ничего, вдруг сказала Настя, обнимая самоназначившегося кавалера, все нормально, это поставит в беседе нужную точку, правда?
Она повисла на другом, который проявил больше упорства и нахальства в достижении цели (в ее понимании это рыцарство?), а глаза все еще глядели на меня.
Да. Я отвернулся.
Делать нечего, дама сделала выбор, и возможный конфликт самцов умер на корню. Я вернулся к старой истине: с чем невозможно бороться, то нужно принять, и на душе, если постараться, станет спокойно. С чем или с кем я мог бороться здесь? Только с недотепистым собой, ханжой, как сказала Настя, который ничего не предпринимает, а лишь трусливо мечтает, чтобы мир танцевал под его дудку. К сожалению, так не бывает. В результате мир выбирал чужие дудки.
В голове зазвучала песня, которую часто слушал папа: «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?»
Соперник с ухмылкой уносил в чувственный транс бывшее недавно моим достояние государства, его золотой запас, отданный теперь в чужие руки. Сам золотой запас нисколько не возражал. Как сказал бы в таком случае мой победивший противникабыдна, да-а.
Да. Обидно. До чертиков. Но чтоб изменить мир, начинать нужно с себя, и в следующий раз переходящее знамя красоты и соблазна попадет к кому надо. Впрочем а надо ли такое оно конкретному кому надо?
Оставив вопрос нерешенным, я шагнул к дивану. Меня догнал Гарун:
Все хорошо?
Чудесно.
Когда с кем-то дружишь, внимания на национальность не обращаешь. Даже вопросом таким не задаешься, удивляясь, когда посторонний начинает выискивать проблему. Нет здесь проблемы. Будь человеком, живи по совести, и наплевать, что написано в анкете или какого цвета кожа. Мы с приятелем доказывали это примером. К сожалению, кроме совести у людей имелись родственники, а в их присутствии однозначные понятия вдруг становились расплывчатыми. Мне в таких случаях было проще, чем Гаруну, которому приходилось изворачиваться, как червю на крючке.
Не принимай близко к сердцу, сказал приятель. Султану нравится Настя, а ты ему карты путаешь.
Я?! Чем?
Хотя бы тем, что тебя она не боится.
Я поглядел на танцевавшую парочку. Настя со смешками отбивалась от бесстыдно гулявших по ней волосатых щупалец, в глазах вместе с весельем мелькал легкий страх. Словно она укрощала необъезженного жеребца.
А он пробовал меньше распускать руки? буркнул я.
Некоторым девчонкам это нравится.
Мне казалось, что Настя интересует тебя.
Интересовала, но на стороне роскошный вариант наклевывается, и сокурсницы лишь отвлекают. Гарун огляделся. Хочешь, еще с кем-нибудь познакомлю?
Неужели выгляжу столь жалким, что всем хочется меня облагодетельствовать?
Спасибо, я сам.
В кармане друга затрезвонило. При взгляде на телефон его лицо посерьезнело, он обернулся к своим, вылетело несколько непонятных слов. Бросив партнерш и прочие занятия, все кавказцы ринулись в прихожую. Возникшая рядом Мадина не слышала начала фразы и переспросила брата по-русски:
Что случилось?
У Шамиля проблемы с
Покосившись на меня, он не закончил фразу.
Шамилем звали неуемного родственника, он тоже был студентом, но почему-то не удосужился почтить присутствием сегодняшнее мероприятие. Впрочем, я был только рад. Из-за таких Шамилей нормальные ребята вроде Гаруна скопом зарабатывали репутацию подонков. В семье любого народа есть пена на волнах огромного моря, которую видно в первую очередь. За границей о россиянах судят по выходкам богатеньких мажоров и пляжно-алкогольному быдлу, а о кавказцах у наспо таким как Шамиль. Снова он попал в переплет, и потребовалась помощь других, нормальных, чтобы вытащить из передряги, в которой, наверняка, он оказался по собственной воле. Тоже традициясвоих надо спасать потому, что они свои, какими бы ни были. «Наших бьют»не кавказское изобретение, но на Кавказе возведено в абсолют.
Все присутствовавшие парни деловито одевались-обувались, на меня старательно не обращали внимания.
Могу чем-то помочь? бросил я понесшемуся к выходу другу.
Не в этом случае. Ты же понимаешь.
Да, я понимал.
Глава 3
Дружба началась давно. В далеком южном городке наши семьи жили на одной лестничной площадке. Моих бабушку с дедушкой туда забросила судьба в лице ЦК КПСС, в перемешивании многонациональной страны создававшей единый советский народ. В расчеты вкралась ошибка, и пошла такая «дружба народов», что всем поплохело. Когда последствия «дружбы» угрожали моей семье, соседи-дагестанцы предлагали провести ночь у них. На появившийся в первый раз вопрос «Почему?» они отводили глазана эти ночи планировались погромы по национальному признаку. Предупредить и защитить старались многие из местных. Впрочем, серьезных инцидентов в нашем городе не случилось, глобальные неприятности ушли в прошлое, а настоящая дружба осталась.
Сначала мы играли дома, а после прибавления в обеих семьях игры переместились во двор. Гарун нередко спасал меня от уличной шпаны, что смотрела на форму носа, а не на внутренние качества. Бывало, и я вступался за приятеля, когда происходило наоборот, и чужих не устраивала именно высоко задранная планка его принципов, которые мешали поступать с другими по-старобасенному «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Тогда нам доставалось обоим, а дружба с каждой передрягой крепла.
После рождения сестренки мои родители стали искать работу в центральной или северо-западной России, и мы переехали в тихий городишко, откуда я вскоре отправился на учебу в областной центр. Переписка с другом продолжалась. Через некоторое время Гарун поступил в один институт со мной, мы вновь оказались вместе, и помогать другу выпутываться из затруднительных ситуаций, когда местным не нравилась его форма носа, доводилось уже мне. Ситуация перевернулась.
Мы были как братья. И не надо этого дурацкого «как». Братья. Когда вдвоем. Если же Гарун оказывался в окружении земляков Внешне ничего не менялось, но я отчетливо видел, как дань зову крови не дает ему быть собой. Сейчас он умчался защищать своих, путь даже неправых. Я остался. Это не моя война. А если моя, то сегодня я вряд ли выступил бы с ним плечом к плечу.
Музыкальный центр по-прежнему завлекал красивой мелодией, но настроение сломалось. Танцы отпалиединственным представителем сильной половины человечества остался я, а своим кавалером ни одна из девиц меня не видела. За исключением Мадины. А ее своей дамой не видел я.
Предпочтя пассивное наблюдение ненужной активности, я опустился на одно из освободившихся мест. К этому времени большинство девиц было навеселе, некоторые настолько, что не заметили массового исхода кавалеров. Они с трудом водили глазами в поисках места, где бы свить временное гнездышко умученным танцами и алкоголем телам. Продолжение развлечений требовалось считанным единицам, а главной пантерой в стае ненасытных хищниц оставалась Мадина.
Предлагаю сыграть в твистер.
На месте недавних танцев немедленно расстелили простыню с рядами разноцветных кружков.
Кваздапил, чего в стороне сидишь? Давай, сюда иди, самое веселье начинается.
Не любитель я таких развлечений.
А кто тебя спрашивает, любитель ты или не любитель? Мадина встала надо мной в грозной позе «руки в боки». Ты кавалер и обязан развлекать девушек А-а, предпочитаешь смотреть? Такое право нужно заслужить!
Минералка закончилась! раздался вскрик из-за стола. Вообще!
Меня подбросило:
Сейчас схожу.
При этом я так посмотрел на заводилу, что она хмыкнула:
Не задерживайся. И не исчезай, а то пожалуюсь брату, что ты бросил нас на произвол судьбы. А вдруг что-то случится?
Я выметнулся в коридор.
Уличные ларьки недавно снесли, пришлось бежать в ближайший круглосуточный павильон. Пересчитав наличность, почти на все деньги я набрал лимонадов и минералки. В отличие от чисто мужских собраний, где на столах первой исчезает именно алкоголесодержащая составляющая, к совместным посиделкам мужчины подходили основательнее. Спиртное закупалось с запасом, а про воду, как правило, забывалось, что в очередной раз подтвердил сегодняшний вечер.