Я перевел взгляд на ожидавшую конца размышлений роскошную авантюристку.
Излом черных бровей. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Странно длинные для горянки и очень стройные ноги. Жмущиеся ко мне вкусные выпуклости. Можно долго перечислять, и все будет в ее пользу. Мадине нравились внимание и поклонение, она мечтала о любви и стремилась к дозволенным (в нашей студенческой среде) отношениям, в которых смогла бы проявить себя с лучшей стороны. Природа одарила ее многим, снаружи и внутри, это видели глаза, и это виделось в глазах напротив.
Окружение считало иначе, и я, ставший почти своим для ее семьи, не мог пойти против традиций.
Это не предназначено для таких симпатичных ушек, произнес я с доброжелательнейшей из улыбок.
Забудь, что я женщина. Расскажи, как другу.
Мадина даже отодвинулась после сблизившего толчка. Я хмыкнул:
Ага, а ты потом растреплешь
Карие очи почернели:
Ты слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?
Пришлось извиниться, чужих тайн, насколько я слышал, Мадина не выбалтывала. Весьма привлекательная черта для девушки подобного склада.
Прости.
Прощу, когда расскажешь.
Придется ждать долго.
Казалось, тема закрыта. Я ошибся.
Спасибо за обещание.
Меня поймали на слове.
Сбившееся с ритма бедро вновь легонько прижалось. Вздрогнув, я подался назад, толкнув сразу две слившиеся пары.
Осторожно, да, недовольно послышалось оттуда.
Руки Мадины проявили немалую силу, возвращая меня на место.
Это чтоб не забыл про обещание, шепнула она в ухо.
Объятия разорвались, и Мадина пихнула меня к скучавшей вдали сестренке:
Пригласи Хадю, а то гляди, какими глазами смотрит. Как щенок потерявшийся. Хочет танцевать, а боится. Сама никогда не решится. Сделай ей приятно.
Завершил речь вульгарный шлепок по заднице, направивший меня к забившийся в угол скромнице.
Оказавшись перед Хадей, я протянул руку:
Пойдем?
Прости, донеслось в ответ едва слышное в оглушающем гаме. Я не танцую.
Я научу.
Старшая сестра была высокой и статной, а младшую природа одарила только самым нежным и приятным: кротким наивным личиком, тугой черной косой до пояса, покатыми мягкими плечами, маленькой спинкой, пухлыми бедрами и весьма симпатичными выпуклостями везде, где они полагаются женственным созданиям. Хадя жалась в спасительную воронку кресла, как, чувствуя опасность, затаившийся енот пытается справиться с проблемой погружением в анабиоз отстраненности. Взгляд Хади менялся ежесекундно, в зависимости от преобладавших мыслей. На этот раз ее глаза грустно смягчились, уголки губ раздвинулись в конфузливой улыбке отказа:
Не в этом дело. Я не танцую такие танцы.
Оговорка оставила брешь.
А какие танцуешь?
Увидишь, когда время придет.
А оно должно прийти? удивленно осведомился я.
Думаю, да. Прости, я пойду посмотрю, чем помочь на кухне.
Она вспорхнула светлым мотыльком и исчезла с моего горизонта.
Наверное, это к лучшему, такие танцы на грани разумного только напрягали. Оглядевшись, я увидел, что из круга вышла оставленная партнером Настя, ее сместила с пьедестала неугомонная Мадина, решившая потанцевать с братом. Тот обреченно вздохнул, принял на плечи руки сестры и погрузился в полившийся щебет.
Можно? Я перехватил не успевшую присесть блондинку, некоронованную королеву сегодняшнего бала.
В надежде на нечто более желанное и привлекательное, ее взор скользнул по сторонам, но тщетно. Последовал равнодушный кивок:
Давай.
В туфлях на шпильках она казалась выше обычного, это подчеркивало идеальную форму ног и начинавшейся высоко над коленями облеченной в короткое платье фигуры. Бархат плоти обтек меня, словно сонный спрут, ловивший добычу не потому, что голоден, а по привычке, чтобы не терять хватки.
Задам один вопрос, ты только не удивляйся. Щекочущие губы утонули где-то в районе моей шеи.
Я пожал плечами. Роль жилетки, в которую плачутся, или подружки, с которой можно посоветоваться на разные темы, была единственной, светившей мне с такими, как бесподобная Настя.
Что обо мне говорят?
Моим ладоням разрешили не стесняться, и сердце бешено заколотилось, когда мне с невиданной щедростью отдался ничего не стоивший партнерше подарок.
Усилием воли я направил мысли в нужное направление. Вообще-то, коварный интерес. Это как частенько обыгрываемый юмористами вопрос жены к мужу «Я толстая?», он приводит к ссоре при любом ответе.
Ну, что Что умная, красивая, самодостаточная хорошо учишься
Пышный обруч стиснул меня, вплавился в кожу, по телу растекся жар. Партнерша выглядела массивным перстнем на пальце, где я был тем самым несуразным пальцем, стержнем композиции, а расположившееся на мне чудоослепительным бриллиантом, доставшемся на минутку по чьему-то недосмотру.
Еще крепче прижав к себе, красавица чуточку поелозила по мне, вогнав сразу в краску, в дрожь и в ледяной озноб от случившегося в организме конфуза, затем золотая грива поднялась, и мне насмешливо вдунули в самое ухо:
Я не про то.
Ну снова протянул я, стараясь думать именно головой. Еще, что, имея парня, ты позволяешь себе и ему намного больше, чем должно быть между парнем и девушкой, если их что-то связывает.
Это мнение общее или конкретно твое?
Я покраснел. Настя угадала стремление выдать желаемое за действительное.
Мнение многих, объявил я с упорством идущего на казнь.
Это единственное, что напрягает во мне окружающих?
Насколько я в курседа.
Что ж, она еще больше размякла на мне, приятно слышать.
Я набрал воздуха полные легкие, и горло выпихнуло:
Тогда я тоже спрошу, можно?
Валяй.
Ответишь честно?
Насколько смогу.
Меня устроила формулировка, я собрался с силами.
Почему ты здесь?
Как это? Празднуем.
Понимаю, но почему ты именно здесь, в этой компании, куда пришли далеко не все? У тебя есть парень, его ты не привела с собой, при этом заигрываешь с Гаруном и флиртуешь с остальными. Ты видишь их взгляды ибез обидпонимаешь, что при первой возможности они поступят с тобой и прочими девчонками согласно своему мировоззрениютак, как с их точки зрения вы того заслуживаете.
В переводе на нормальный языккак с доступными телами для удовольствия? с непонятной въедливостью уточнила Настя. Мой взгляд отскочил в сторону. Тогда скажи: предоставься тебе возможность, ты поступишь с нами так же? Не уходи от ответа, ты понимаешь, о чем я. Ты бы отказался, сообщи тебе кто-то из девчонок или, допустим, я, что по невероятному стечению обстоятельств сейчас можно все? Абсолютно все?
Я промолчал. Настя вздохнула у меня на плече, в моих ладонях подвигались сдобные дюны, предоставленные мне во временное пользование счастливо сложившимися обстоятельствами и, само собой, желанием обладательницы. Или ее снисходительным безразличием к моей тусклой и бесполезной персоне.
Не обижайся, но ты ханжа, продолжила Настя скучным голосом диктора, ведущего неинтересную передачу. У тебя есть желания, с которыми борешься, и ты что-то имеешь против других, которые тоже борются со своими желаниями, хотя при их менталитете сдерживаться труднее. Но между вами есть разница. Ты ждешь, что эти обстоятельства свалятся на тебя манной небесной, а они создают их сами. При этом ничего не берется ими в расчет. Потому им иногда улыбается удача.
«Удача». Фу.
Всего лишь приятное вознаграждение проявленного упорства? Я скривил губы.
С твоей точки зрениявсего лишь, а со всех другихзаслуженная награда за рыцарство, которого от тебя, например, в жизни не дождешься.
На несколько томительных мгновений мы умолкли. Одну песню без паузы сменила следующая.
Эй, друг, моя очередь.
Кто-то из ребят южного разлива оттеснил меня в сторону, оторвав текучие прелести и беспардонно перевесив их на себя.
Здесь не очередь за пряниками. Разговор с Настей вызвал множество мыслей и разбудил не самые лучшие эмоции. Кулаки сжались.
Имеешь что-то против? Выйдем, поговорим?