Ах Значит, так прости, Паульхен, тымолодая дама.
По правде?
Воистину!
Ее плутовские глазки смеялись.
Вот и отлично! Ах, Фрид, глупенький, я вовсе не хочу быть молодой дамой.
Она весело расхохоталась. Фрид совсем растерялся. «Вот и пойми этих длинноволосых», подумал он.
Фрид
Ну что еще?
Завтра мы пойдем принимать воздушные ванны, ясно?
С удовольствием, Паульхен. Может, пойдем и на море, поплаваем?
Отличная мысль! Чем больше отдаешься солнцу, воде и ветру, тем лучше! Ах, Фрид, до чего же приятно, принимая воздушные ванны, сбросить с себя одежду и предоставить доброму солнышку нежить и ласкать твое тело! Подумай только, недавно я сказала что-то подобное одной приятельнице, и та сочла все это в высшей степени неприличным. Вот какие люди еще существуют на белом свете!
Они полагают, что их телососуд греха. А грех-то и есть главная радость жизни!
Дядя Фриц тоже всегда это повторяет. Мы должны не стесняться своего тела, а радоваться ему! Он и сам поклонник красоты! Более того! Онслужитель красоты! Как великолепно изображает он невинную наготу! Если я когда-нибудь и выйду замуж, то только за такого, как дядя Фриц. Да только второго такого не найти!
А ты знаешь, что он опять взялся за ту большую картину? Он нашел для нее модель!
Знаю, сударь. Это моя школьная подруга. Элизабет Хайндорф.
Она, наверное, существо особого сорта.
Само собой.
Ничего удивительного, раз она твоя подруга.
Вода уже кипит? Настройся на что-то другое, ладно?
Чайник уже поет.
Тогда тащи сюда и чайник, и заварку. А также тарелки и чашки. Чтобы дядя Фриц не счел нас за лентяев.
Фрид послушно расставил на столе тарелки и чашки, покуда Паульхен ловко заваривала чай.
Ах, Фрид! Все наоборот! Цветы поставь вон туда Может, с художественной точки зрения ты и прав, но с практическойвсе совсем наоборот. О, бестолковые мужчины, что бы вы делали без нас!
Ты права, Паульхен, без вас и жить не стоило бы! раздался веселый голос от двери.
Наконец-то, дядя Фриц! Ну-ка покажи, что ты купил. Тебя опять надули. О, мужчины!
Она вздохнула и принялась разглядывать покупки. А Фрид поздоровался с Фрицем.
Над чем нынче трудился, Фрид?
Да так, ничего особенного. После обеда немного погулял по городскому валу и вновь сделал наброски нашего прекрасного старинного собора. На этот раз со стороны реки. А потом полежал на солнышке в Шелерберге и помечтал.
Это тоже труд, Фрид. Труд отнюдь не всегда и даже реже всего творчество. Гораздо больше времени занимает восприятие, и это не менее важно. Труд бывает активный и пассивный.
Я наблюдал за облаками Облакавечные изменчивые странники. Облакакак жизнь Жизнь тоже вечно меняется, она так же разнообразна, беспокойна и прекрасна
Только не говори этого при Эрнсте. Если он не в духе, то разразится целой тирадой о недозрелых грезах недорослей
Бог с ним, Фриц. Когда он в духе, то грезит еще больше нашего брата. Мир прекрасен. И прекраснее всегобез людей.
В последнем письме Эрнст пишет так: «Самое прекрасное на землеэто люди. Меня занимает только живое. И в человеке оно, по-моему, наиболее ярко выражено». Вы оба правы, и надеюсь, оба признаете правоту друг друга.
Дядя Фриц, кончай разговоры, садись-ка за стол и пей чай. У меня все готово, а вы даже не обращаете внимания, надула губки Паульхен.
Как красиво ты накрыла на стол!
Правда, красиво, дядя Фриц?
Да, очень даже красиво!
А ты, дядя Фриц, самый лучший человек на земле. Фрид никогда ничего приятного не скажет, он думает только об облаках и щеглах.
Потому что ты сочтешь, будто я насмехаюсь.
Паульхен, ты опять принесла цветы?
Да. И даже немного стащила. В городских скверах столько сирени, что я решила: ничего страшного, если там будет чуть меньше. А для нас чуть большеэто уже много. Так я поладила со своей совестью и взяла эти ветки.
Девчоночья мораль! рассмеялся Фрид.
Спасибо тебе, Паульхен. Но не вступай в конфликт с законом. А то я уже начинаю бояться, что твое следующее письмо придет из тюрьмы.
Не бойся, дядя Фриц. Если полицейский меня заметит, я умильно погляжу ему в глаза, протяну цветочек и скажу: «Этот цветок я сорвала для вас!» Он меня и отпустит.
Или же тебя накажут еще строжеза попытку подкупа.
Да что вы, у девушек свои законы. Их всегда отпускают.
Согласно законам о несовершеннолетних и умственно отсталых, съязвил Фрид.
А злым мальчишкам надо всыпать розогверно, дядя Фриц?
Успокойтесь же! попытался урезонить их Фриц.
Эту противную привычку насмешничать он перенял у отвратительного Эрнста. Раньше он был совсем другой!
Еще противнее?
Нет, приятнее!
Но быть «приятным» в глазах маленькой девочки вовсе не составляет цель моей жизни!
Тынеотесанный варвар!
А тымолодая дама.
Да, я дама
К сожалению, в короткой юбке и с косичками.
Дядя Фриц, помоги же мне! Вышвырни его отсюда!
Но ведь он говорит чистую правду, Паульхен.
Так ты еще и берешь его сторону?
Нет, но ведь он делает тебе комплименты. Ты только вслушайся как следует. Молодая дама с косичками и пышной челкойэто же прелесть что такое!
Так-то оно так Но Паула в задумчивости сунула палец в рот. Фрид, ты это хотел сказать?
Конечно.
Ну, тогда давай помиримся. Дядя Фриц, у меня будет новое платье. Мама сказала, что ты поможешь нам выбрать материю. Согласен?
Безусловно. Тебе нравится васильковый цвет?
Васильковое у меня уже есть.
Тогдабелый шелк
О, белое
Ну, тогда тончайший батик на черном шелковом чехлеи совершенно необычайный фасон. Рукава в виде крыльев бабочки и так далее. Я нарисую.
О да, о да
Vanitas vanitatum,вздохнул Фрид. Чем была бы женщина без платьев
А мы и так бываем без платьевна пляже
Опять туда собираетесь, дети мои?
Да, дядя Фриц, уже совсем тепло.
Вот и прекрасно! Солнце делает чистыми и тело, и душу.
До свиданья, дядя Фриц.
Побудьте со мной еще немного, детки.
Нет, тебе же нужно работать. До свиданья До свиданья
И Паула, пританцовывая, выскочила за дверь.
Наш местный смерч! промолвил Фриц. Нынче Общество красивых национальных традиций устраивает вечер старинных хороводов. Сходите туда.
Хорошо! До свидания, Фриц.
Фриц широким шагом пустился вдогонку Пауле. В комнате воцарилась тишина.
Солнце светило в маленькое окошко в крыше и рисовало на полу золотистые крендели. Фриц набил табаком трубку. Потом поставил на стол металлическую пепельницу тонкой чеканки, похожую на греческую чашу, раскурил трубку и стал глядеть сквозь голубые кольца дыма. В тот прощальный вечер они с Лу пили пурпурное вино из этой мерцающей чаши, потому что у него не было бокалов, да они в них и не нуждались, когда Лу по дороге в церковь на церемонию обручения еще раз забежала к нему, обняла его и зарыдала: «Я не могу Не могу, любимый»
Тут и у Фрица из глаз полились слезы, и он выдавил: «Оставайся Оставайся со мной»
Тем не менее они рассталисьпришлось расстаться.
В тот вечер, переполненные чувствами от этой прощальной встречи, они подняли золотистую чашу с искрящимся вином к звездам и прокричали им о своей любви и своей боли.
Фриц отложил трубку в сторону и пошел в мастерскую. Вытащив подрамник с холстом, он начал писать. Час проходил за часомФриц ничего не слышал, так погружен был в свою работу. Наконец сгустившиеся сумерки вынудили его отложить кисть. Он провел ладонью по лбу и оглядел сделанное. Потом с довольным видом отодвинул мольберт, насвистывая, взял трость и шляпу и вышел на вечернюю улицу.
Каштаны мирно покачивали кронами.
Спустя час Фриц вернулся. Он зажег лампу и принялся просматривать номера журнала «Красота».
За окном на землю медленно опускалась ночь.
Несколько чудесных фотографий обнаженного тела чрезвычайно пришлись ему по вкусу.
Вдруг в дверь постучали.
Он решил, что это кто-нибудь из его юных друзей.
Прошу.