Ты уверен, что нам нужно туда идти? спросила Эмма с опаской. Слишком бледным было лицо Винсента.
Тебе незачем волноваться, Эмма, сказал он, обняв ее. Свежий морской воздух пойдет мне на пользу.
Винсент взял Эмму за руку, повел за собой в грот Наполеона, место их тайных свиданий.
Дотронулся рукой до прохладного камня, на котором были выбиты их с Эммой инициалы, сказал:
Эти камни нас с тобой переживут. Когда нас с тобой не станет, время свой бег не замедлит, посмотрел на Эмму. Пообещай, что никому не откроешь секрет этого места, она кивнула. Он обнял ее, сказал с нежной грустью:
Когда я буду там, в далеком далеке, я буду знать, что ты приходишь сюда, чтобы подумать обо мне. Только не печалься очень долго.
Не буду, пообещала она, уткнувшись в его грудь. Не буду
Они с Винсентом пробыли в гроте до заката, а потом долго гуляли по берегу. Оба молчали. Время от времени Винсент останавливался, смотрел вдаль.
О чем ты думаешь, спросила его Эмма.
О быстротечности жизни, ответил он. Мы познакомились с тобой на рассвете, а на закате приходится прощаться, улыбнулся. Какая удивительная игра слов: рассветзакат. Ты не находишь?
Ты прав, сказала она. Этими словами мы говорим о явлениях природы и о временных границах человеческой жизни.
Винсент обнял Эмму, пропел:
«Виноват, мадам, виноват,
Не сберег я вас в вихре лет.
У меня глазана закат,
А у васна рассвет»
Я верю, что все у нас будет хорошо, сказала Эмма. Господь милостив. Он продлит дни твоей жизни.
Я тоже в это верю, скала Винсент, поцеловав ее в лоб. Пойдем, мой ангел. Еленцы нас заждались. Сегодня я обещал им приготовить ризотто с черной каракатицей.
Значит, у нас сегодня будет незабываемый ужин, проговорила Эмма, крепко сжав его руку. Вперед.
Они весело рассмеялись и побежали к таверне. Увидев улыбающихся Эмму и Винсента, островитяне облегченно вздохнули. Никто из них не желал траурных известий. Винсента любили все. Он был негласным лидером, к мнению которого прислушивались. А таверна была излюбленным местом еленцев. Все вечера они проводили здесь. Никто не мог представить, что произойдет, если не станет Винсента. Люди не желали об этом думать. Они верили, что с Винсентом ничего плохого не случится.
Никто не догадывался, что Винсент держится из последних сил. Ему хотелось, чтобы островитяне запомнили его веселым, счастливым, жизнерадостным человеком, которому все по силам.
Жизнь подарила мне много приятных минут, думал Винсент. Мне не о чем горевать. Рядом со мнойпрекрасная, удивительная девочкаженщина, которую я безумно люблю. У нас вырос замечательный сын ЭндрюАндрей, продолжатель рода Проскуриных. Я уверен, что у Эндрю будет много детей. Уверен я и в том, что господин Алексеев приедет сюда еще не один раз и, возможно, захочет здесь остаться, посмотрел на сосредоточенное лицо Эммы, улыбнулся ей. Она улыбнулась ему в ответ. Я знаю, дорогая, что, несмотря на обещания, которые ты мне дала, ты будешь безмерно тосковать обо мне, продолжил свои размышления Винсент. Твоя печаль будет похожа на поднимающийся над землей туман. Она добавит темных красок в радужную картину моего нового мира.
Винсент поднялся, сказал громко:
Господа, я безумно люблю свою Эмму. Я люблю нашу Святую Елену. Люблю всех вас.
Мы тоже тебя любим, Винсент, закричали люди.
Пообещайте мне, что нового хозяина таверны вы примете, как доброго друга и будете приходить сюда каждый вечер.
В таверне воцарилось гробовое молчание. Никто не ожидал такого поворота событий. Люди были сбиты с толку. На лицах отразилась крайняя растерянность и даже испуг.
О, ля-ля, такого единения у нас на острове еще не было! воскликнул Винсент, захлопав в ладоши. Давайте поднимем бокалы за нас, за Святую Елену, за вечную жизнь!
Винсент высоко поднял бокал с водой, пошатнулся. Эмма подхватила его под руки.
Прощай, шепнул он и медленно опустился на стул. Стакан упал на пол. Осколки разлетелись в разные стороны. Винсент как-то странно запрокинул голову, закрыл глаза, перестал дышать.
Нет, Винсент, простонала Эмма, уткнувшись в безжизненное тело. Н-е-е-т
Прошло полгода прежде чем Максим Алексеев решил еще раз прочитать документы, оставленные Эммой. Время притупило чувства Максима, поэтому на предложение Винсента он смотрел теперь по-иному. То, что его тогда рассердило, теперь показалось мудрым.
Только глупец откажется от такого заманчивого предложения, сказал Максим, положив руку поверх бумаг. Вы это знали, господин Проскурин. Вы просчитали все до мелочей. Даже время на раздумье вы дали мне столько, сколько нужно. Мне остается только пожать вашу руку и поблагодарить за такой щедрый подарок. Что я с превеликим удовольствием и сделаю.
Максим позвал секретаря. Велел ему срочно достать билеты на Святую Елену.
К чему такая спешка, Максим Михайлович? поинтересовался Стас.
Объясню потом, когда вернусь, ответил Алексеев.
Вы опять хотите сбежать, когда весь календарь пестрит важными отметками, сказал Стас, для пущей убедительности, ткнув в календарь пальцем.
Станислав, в голосе Алексеева зазвучали раскаты грома. Я неоднократно предупреждал вас, что мои приказы не обсуждаются, а выполняются. Я должен улететь на остров первым же рейсом. Вам все понятно?
Да, Максим Михайлович, ответил Стас и плотно закрыл дверь в кабинет шефа.
Алексеев перелистал ежедневник, присвистнул:
О, ля-ля, дел, действительно, много. Но все они не такие заманчивые, как предложение Винсента. Я сделал верный выбор.
Распахнулась дверь. На пороге появился Стас.
Вы счастливчик, Максим Михайлович! воскликнул он. На нужный нам рейс оставался только один билет, словно, специально для вас. Вы летите завтра в шесть утра. Времени у нас вагон. Успеем подобрать подарки для вашей таинственной незнакомки.
Лучше достань водку для таинственного незнакомца, сказал Максим с улыбкой. Его вкус я знаю. А даме пусть угождает кто-нибудь другой.
Вы совершенно правы, барышням угодить невозможно, поддакнул ему Стас. Он прекрасно знал, что шеф обязательно купит что-нибудь особенное для своей незнакомки. Стас не сомневался, что он летит к ней. Слишком счастливыми были у Алексеева глаза, когда он произносил Святая Елена, словно называл по имени возлюбленную
Прилетев на остров, Максим остановился в том же маленьком домике. Бросил чемодан, пошел гулять по берегу. Но почему-то пошел в противоположную сторону от таверны Сан Винсент. Шел, поддавая ногами влажные камешки, и смеялся. Настроение было превосходным. Максим отметил, что здесь, на острове, он становится другим. Защитная броня, которой он прикрывается в Москве, исчезает сама собой, растворяется в морском воздухе, в ярком солнечном свете, в звуках ветра, поющего в расщелинах скал.
Интересно, если я загляну в такую расщелину и что-нибудь спою, моя песня будет так же хороша, как песня ветра? спросил Максим, подходя к куполообразной скале, нависающей над морем.
Для того, чтобы заглянуть в расщелину, Максиму пришлось подняться по камням вверх, а потом спуститься вниз.
Надеюсь, я не зря сюда забрался, сказал Максим, спрыгнув на ровную площадку перед отверстием в скале. Осмотрелся. Площадка напоминала чашу с зубчатыми краями, внутри которой было тепло и тихо. Ветер посвистывал наверху, а звуки, которые привлекли внимание Максима, доносились из скалы, из темного проема, перед которым он остановился.
Максим услышал в этих звуках что-то до боли родное. Подался вперед, наступил на камешек, который предательски хрустнул. Звуки исчезли. От неожиданно воцарившейся тишины Максим чуть не оглох. Ему показалось, что она длится вечность. Но двинуться с места ему не позволило чувство оцепенения. Максиму было не понятно, почему вдруг все тело стало каменным. Он стоял и смотрел во все глаза на темную дыру в скале. Там что-то шевелилось. Что-то приближалось к выходу, гипнотизируя Максима своим движением.
Отсвет заката разукрасил скалу, залив черноту проема белой краской.
Белоснежная краска надежды, подумал Максим и лишь потом осознал, что это не краска, а цвет одежды человека, стоящего в проеме скалы.