Фиванский царь Креонт не только гостеприимно принял бывших царя и царицу, разом лишившихся дома, богатства и власти, но в благодарность за избавление Фив от ужасной тевмесской лисицы даже отдал свою сестру Перимеду в жены последнему, младшему брату Алкмены Ликимнию, а Амфитириона сделал своим полемархом.
Однако на этом подвиги тиринфского изгнанника не кончились: Алкмена«Сильная в ярости» наотрез отказывалась разделить с мужем ложе до тех пор, пока ее братья не будут отомщены, так что пришлось новоиспеченному полемарху волей-неволей отправляться в поход на острова телебоев.
Амфитрион с победоносным войском уже возвращался в Фивы, когда принявший его облик Зевс явился к Алкмене с известием, что царь телебоев убит и что ее братья отомщены.
Удивительно, но в кои-то веки владыка Олимпа не пожелал соблазнить или взять силой приглянувшуюся ему смертную женщину; на сей раз он не стал превращаться ни в золотой дождь, ни в орла, ни в быка. Зная честность Алкмены, Зевс превратился в ее законного мужа и провел с ней длинную ночь, не пожалев для нее ласк и любовных слов. В ту ночь в страстной любви, а не в позоре и стыде был зачат полубожественный мальчик-силач, будущий величайший герой Эллады
И лишь когда на следующий день в Фивы вернулся настоящий Амфитрион, Алкмена поняла, что прошлую ночь она провела не с мужем своим, а с богом.
Говорят, полемарх не сразу примирился с невольной изменой жены. Говорят, Алкмене даже пришлось искать спасения от разгневанного мужа у домашнего алтарязная, как Амфитрион чтит богов, она надеялась, что тот не посмеет оторвать ее от алтаря силой. Полководец и вправду не отважился на кощунство, но он не зря считался превосходным стратегомчтобы заставить Алкмену отойти от алтаря, он приказал разложить вокруг хворост и поджечь
И вот тут Амфитрион с ужасом убедился, что его жена и впрямь стала избранницей бога, да не просто одного из захудалых местных божков, а грозного властелина Олимпа: в небе внезапно собрались тучи, и под оглушительные раскаты грома дождь быстро погасил вспыхнувшее было пламя.
Обугленный хворост еще не успели убрать из перистиля, как по всем Фивам громче грома разнеслись слова слепого прорицателя Тиресия. Вещий старец во всеуслышанье объявил, что Алкмене суждено родить от Зевса сына, который будет самым прославленным героем Эллады, совершит беспримерные подвиги, в конце жизни получит в награду бессмертие и войдет в сонм олимпийских богов!
Но спустя девять месяцев жена полемарха после долгих родовых мук разрешилась от бремени не одним, а двумя сыновьями, похожими, как два зерна одного ячменного колоса. И даже сам Тиресий не мог сказать, который из рожденных Алкменой близнецов был сыном Амфитриона, а которыйсыном эгидодержавного Зевса.
Однако ненависть богини Геры к пасынку вскоре помогла разрешить эту загадку. Сыновьям Алкмены едва-едва исполнился год, когда Гера послала в дом Амфитриона огромных змей, чтобы они погубили маленького Алкида. И после того, как Алкид задушил чудовищных гадов, ни у кого больше не осталось сомнений в том, который из двух братьевсын Зевса и будущий великий герой!..
Так рассказывали эту историю в Аонии, в Аттике, в Локриде, во Фтии и в Мегарах, добавляя всякий раз новые удивительные подробности, но эти подробности и множество других сплетен о Геракле Иолай узнает уже потом
А в тот пасмурный осенний день он вошел в ворота древней крепости Кадмеи между молчаливым смущенным Гераклом и ужасно словоохотливым Менекеем, который рассказывал в основном про появление в доме Амфитриона ужасных змейрассказывал так, как будто видел это собственными глазами:
И вот ворота сами собой открылись, и по мраморному полу змеи вползли в детскуюиз их глаз вырывалось пламя, их чешуя гремела, как медные доспехи, с острых зубов стекал яд! Чудовища вползли на щит, в котором спали Ификл и Алкид, и тут Зевс чудесным образом осветил комнату, чтобы разбудить близнецов. В ярком свете братья увидели над собой свирепые змеиные морды, увидели трепещущие раздвоенные языки, увидели загнутые внутрь смертоносные длинные зубыпредставляешь себе, Иолай?! Ификл в ужасе завопил, скатился со щита на пол и пополз прочь, пытаясь спастись, а Алкид
Хватит болтать ерунду, Менекей! одновременно воскликнули оба брата.
И Геракл добавил:
Нет у нас дома никакого мраморного пола!
А Алкид протянул руки, схватил огромных змей за шеи, крепко сжал их и задушил! ничуть не смущаясь, продолжал Менекей. И когда в детскую вбежали разбуженные шумом Амфитрион с Алкменой, они увидели, что Алкид крепко держит за шеи задушенных змей, а Ификл испуганно плачет в углу
Смотри, сам у меня сейчас заплачешь! злобно пообещал Ификл.
Назавтра Амфитрион послал за слепым старцем Тиресием, и прорицатель сказал, что отныне Алкид должен зваться Гераклом, что значит«Прославленный Герой», и что хотя ненависть царицы богов будет преследовать сына Зевса всю жизнь, он все равно станет величайшим героем Эллады, защитником людей и самих богов, в конце концов сам сделается богом и попадет на светлый Олимп!..
Мальчишки уже вышли на агору Кадмеи, но Иолая не отвлекли ни царящая здесь праздничная суматоха, ни зазывные крики торговцев, ни мычание жертвенных быков, которых гнали через площадь Семеня рядом с Гераклом, он так внимательно вглядывался в его лицо, что тот не знал, куда деваться от этого пристального взгляда.
Так ты, значит, сын Зевса? спросил Иолай, когда Менекей на едином дыхании завершил свой вдохновенный рассказ. И станешь великим героем, да?
Геракл неловко пожал плечами, но за него гордо ответил Менекей:
Да, так сказал прорицатель Тиресий!
А я зато буду самым великим воином во всей Ойкумене! вызывающе встрял Ификл. И полководцем еще знаменитее, чем мой отец!
Это тоже сказал Тиресий? полюбопытствовал оборвыш.
Нет, это сказал я! сердито отрезал Ификл.
А ты кем будешь? повернулся Иолай к Менекею.
Я буду царем, без особой радости, но уверенно ответил тот.
Ха! Это тоже набрехал Тиресий?
Нет Но я буду царем, потому что мой отеццарь.
Кто-кто? Ладно, хвастай больше! засмеялся Иолай.
Да ты с кем так разговариваешь, бродяга?! рванулся к нему Ификл, но Геракл, удержав брата за локоть, объяснил:
Нет, отец Менекея и вправду царь Фив! И если не вернется из изгнания наш прежний царь Лай, Менекей когда-нибудь будет править Кадмеей, как правит сейчас его отец Креонт
Ну да?! Нет, правда-правда?
Клянусь Афиной Онкой!
Мда-а? Иолай немного подумал, скребя обеими руками кудлатый затылок, и вдруг решительно заявил:
Подумаешь! А может быть, мой отецтоже бог!
Что-о?! Твой отецбог?! взвыл Ификл. Иу, я сейчас умру! Это который же из богов, интересно?
Чего тут смешного? сразу взъерошившись, как воробей, воскликнул Иолай. А вот хотя бы бог Гермес Я даже на него похожгляньте!
Он ткнул грязным пальцем в сторону каменного столба на углу улицы, увенчанного головой Гермеса в крылатом шлеме.
Да уж, о-очень похож! издевательски протянул Ификл. Вот только воруешь ты не так ловко, как он!
Я не воровал! Я ее выиграл в бабки!
Выиграл, потому что сжульничал!
Я не жульничал!
Нет, жульничал!
Нет, не жульничал!
Жульничал, жульничал! И ты даже не знаешь, кто твой отец, приблуда!
Ификл! Иолай! воскликнул Геракл, распихивая в разные стороны брата и Иолая, который уже встал в боевую стойку. Хватит, перестаньте!
Ну, я побежал, в наступившей вслед за этим зловещей грозовой тишине пробормотал Менекей. Радуйся, Геракл, радуйся, Ификл он взглянул на нового знакомого и после короткой заминки добавил:
Радуйся, Иолай
Да ладно, Менекей, не смущайся, чего там! фыркнул Ификл. Геракл вечно тащит в дом всяких голодных шелудивых щенков, одним больше, одним меньше, какая разница!
На этот раз Геракл едва успел подставить руку, и кулак Иолая звонко впечатался в его ладонь вместо того, чтобы врезаться в челюсть Ификла
Но уже через пару мгновений Иолай перестал яростно скалить зубы и с улыбкой помахал Менекею, который бегом припустил по улице, издалека прокричав всем: