- Интеллигентно разговариваешь, - усмехнулся Смирный. - Только тебе это не поможет. Не расколюсь.
- Жить захочешь - расколешься. Если будешь говорить, учтем. А о делах твоих нам и без тебя все известно. Известен и соучастник ваш, на пирушке не присутствовавший. Лучше скажи, сколько в банде твоей осталось?
- Двое, кроме меня: Погорелов и Хлумов, по-нашему - Пегас и Тетеря. Только скажу я тебе, никакого участия в ограблении машины с деньгами не принимал. Зря вы к нам с гранатой сунулись.
- А чьи деньги мы в одеяле нашли?
- Это вы у Женьки спросите.
- Думаешь, не скажет Женька? Скажет, ей жить хочется. Мы с Глотовым ваш разговор слышали, как деньги делить и как вы с Михельсом работали - все слышали.
- Подслушанный разговор не в счет.
- Улики найдутся, а дело, откровенно говоря, высшей мерой пахнет. В органы безопасности я твое дело передам, гражданин Смирный. Вот так. Стрельцов позвал конвойных. - Уведите.
А я поехал докладывать Югову.
12. Как Сысоев стал Михельсом
Югов выслушал мой рассказ, по обыкновению, молча, не перебивая, позволяя мне делать любые отступления и гипотезы, и я чувствовал, что Длинная речь моя вызывает у него полное сочувствие и одобрение. То, что Сысоев стал Михельсом, его нисколько не удивило, он только удовлетворенно кивнул в ответ. Он, должно быть, так и думал, что это случится. Только дослушав рассказ, позвонил Стрельцову.
- Стрельцов? Югов говорит. Глотов мне все доложил об операции в Марьиной роще. Ты дело Смирного мне не передавай: он у тебя глубже завяз. А о связи с Михельсом я допрошу его у тебя. Остальных допросишь сам: делали они что-нибудь по заданию Михельса или нет. И новая рация опять в эфире появилась, значит, еще забросили кого-то, а может быть, ее в специальной посылке Михельсу передали. Нет, запеленговать не успели, слишком короткая передача была. И шифр новый, пока разбираем. А дело ты провел славно. Одним, как говорится, ударом всю банду ликвидировал... Значит, договорились? С Глотовым приеду. Как-никак Смирный его первый знакомец и ниточка к Михельсу.
- Спасибо, Иван Сергеевич, - сказал я. - Сам хотел вас просить об этом.
- Только без фокусов. Никакого отмщения. Ну, ударил он тебя по шее. Прошло? Прошло. Главное - связь с Михельсом Жалеть он его не будет. Наверняка продаст. Самое важное он сам тебе сказал, что не возьмем мы Михельса. Значит, тот, гад, опять крышу переменил. Может быть, Паша Безруков что-то узнает. В своей шайке он прижился. Теперь он - Дементьев Пал Фомич. Пока ни одной ниточки к Михельсу...
На другой день утром мы с Юговым поехали в уголовный розыск к Стрельцову. В его кабинет доставили Смирного из КПЗ.
- Вопросы вам будут задавать представители органов безопасности. Отвечайте, Смирный. Это допрос.
Смирный усмехнулся не без злорадства:
- Я не антисоветчик, а сын трудового народа.
- Ваши имя и фамилия? - сухо спросил Югов.
- К чему лишний раз языком молоть. В деле они есть.
- Профессия? - спросил Югов.
Смирный охотно ответил.
- Образование почти высшее, учился в юридическом, а профессия - вор в законе.
- Почему же так изменился ваш жизненный путь?
- Потому что профессия юриста скучна и пахнет канцелярщиной, а вор в законе - романтично и выгодно.
- Где и когда познакомились с Михельсом?
- В кабаке, за одним столиком.
- Давно закрыты все кабаки, а то, что по блату и не по карточкам живете, вполне понятно... С Михельсом познакомились еще до войны?
- Допустим. Летом познакомились, а осенью снова встретились. Я ему с крышей помог.
- Вы знали, что он фашистский агент?
- В октябре и узнал, когда ему опять крыша понадобилась: ну, я и опять помог за две сотенных.
- Значит, тут вы и были завербованы?
- Никаких бумажек я ему не подписывал. Просто знал, что он немцев ждет.