«В частице нет семантики», сказал он.
Её нет и в отношении сарайцев и сараян к сараям. Зато сколько угодно есть этой самой частицы.
Мой новый друг, сараянин, когда-то бывший сарайцем, сделал заказ и проговорил, когда официант удалился:
Нет сарая, кроме сарая.
Он обвёл взглядом место, где мы собрались.
Было, возразил другой бывший сараец. И вид был, и всё, что к нему относится. А в новом сараене вид, а одна лишь видимость.
Первый из собеседников почти вспылил:
Тут есть пуговицы. А что было там, в старом, с позволения сказать, сарае?
Второй бывший сараец более чем не согласился и в знак более чем несогласия швырнул в собеседника сначала пуговицу, потом перечницу:
Разве это пуговицы? У них даже цвет не естественно мягкий, а неестественно жёсткий. Не говоря уже о свете.
Перечница оказалась старой, но по-новому крепкой.
Вся соль в том, более чем возразил собеседник, швыряя в собеседника солонкой и возвращая ему брошенные ранее перечницу и пуговицу, что отсутствие пуговиц не может компенсироваться отсутствием цвета и света.
Мы продолжали бросаться перечницей и солонкой, стараясь убедить друг друга. Хотя, если присмотреться, это были не солонка и перечница.
Это былавсё та же частица. Разве что побольнее и похлеще любой солонки и любой перечницы.
20
Что же это шумит, мешая идти, застилая дорогу, закрывая из виду то, куда иду?
Я начинал догадываться, но догадаться не хотелось.
Мне отвечалиравнодушно или печально, сочувственно вздыхая или бесчувственно улыбаясь, махнув рукой или разведя руками. Отвечали те, кого я не спрашивал, и молчали те, кто ответить не мог, как бы ни хотели. Да и не ответили бы, а простопросто? постарались бы унять этот шум для меня.
Не могли, вот в чём дело.
Что же так шумитназойливо и неслышно, пролетая мимо и мимо, туда, к почти забытой первой фразе?
И откуда?
Стараюсь понятьоткуда же?
Оттуда, куда зачем-то иду
И вспоминаю, вспоминаю, повторяю первую фразу.
Иначене пойму.
21
Новый сарай заслуженно почивал на несомненных лаврах, сияя и переливаясь.
В старом же велась коренная сараизация. Ведь если сарай оставить несараизированным, то рано или поздно статус сарая он утратити что же тогда? Сарай без статусаразве это сарай?
«Не так уж и поздно».
Ну вот, тем более. Сарай без статуса не имеет права даже на название. Так, нечто неназванное, не более того. Даже, говоря начистоту, менее.
«Вместо долгих рассужденийотправься и посмотри. Или хотя бы справься».
Отправиться не смогуя ведь уже однажды отправился в путь, из старого сарая в новый. А дважды собирать вещи, даже временно, вряд ли сумею. Что может быть тяжелее и незаслуженнее, чем собирать вещи? Не обращай внимания на вопросительный знак: он в данном случае такая же грамматическая формальность, как, скажем, прошедшее время.
А главноев каком бы направлении мне ни пришлось идти, направление останется неизменным. И что-то, кажется, я начинаю понимать. Понимаю, что именно будет продолжать шуметь, застилая путь
22
После сараизации просторное помещение было переполнено обучаемыми. Все обучались у многочисленных непервыхдля не самых юных обучаемыху многочисленнх непервых женщин и мужчин. Те выходили и входили в помещение через бесчисленные разноцветные двери, дверцы, окна, окошки, бойницы, бойнички, кулисы, экраны. Обучающих, среди которых я увидел и хорошо знакомых мне мастеров по-прежнему допустимого свиста, было не меньше, чем обучаемых. Возможно, обучаемых было всё-таки пока ещё больше, но когда сосчитать не удаётся, не остаётся ничего, кроме знака равенства, остальные знаки теряют смысл.
Перьев после сараизации не было, скрипеть было нечем. Бумаги тоже не осталось, нечему было шелестеть.
Вместо привычных шелеста и скрипа раздавалось непривычное поначалу постукивание клавиш. Клавиши постукивали в соответствии с тем, чему обучали обучаемых далеко не первые мужчины и женщины.
Прошу любить и жаловать, говорила более чем непервая женщина, при этом более чем непервый мужчина твёрдо кивал. Прошу любить и жаловать звезду популярного щёлка!
Звезда популярно щёлкала проблемы как семечки, вызывая массовый восторг обучаемых. Оконные стёкла звенели, шелуха плавно опускалась на парты.
Наша главная проблема, размеренно диктовали обучающие обучаемым под щёлкание проблем и постукивание клавиш, точнее говоря, единственная наша проблемаэто новый сарай в целом и его сараяне в частности и особенности. У нового сарая нет вида, его видсплошная видимость. В связи с этим сараяне прикрывают отсутствие истинного, только нам доступного вида его подобием, кажущимся им совершенно бесподобным.
Не дожидаясь паузы в постукивании клавиш, более чем непервый мужчина, поддержанный более же чем непервой женщиной, объявлял:
Прошу жаловать и любить: звёзды популярной песни и пляски.
Звёзды всем своим видом показывали. Тем самым они подтверждали объявленное, тогда как обучаемые одновременно и своевременно постукивали клавишами, это объявленное фиксируя. Восторг не переставал быть массовым.
Любить пуговицы и всяческое сияние, обучали обучаемых обучающие, и не любить сарай и сараянэто фактически одно и то же, равно как буквально повторять произнесённые сараянами слова и отрицать сараян вместе с их якобы новым сараем.
Говоря так, они обильно повторяли слова сараян, ставшие близкими всем сарайцам со времени начала сараизации.
Попробуйте массово не восхититься, объявили совершенно непервые мужчина с женщиной под аплодисменты не менее непервых женщины и мужчины, только попробуйте не восхититься звездой раскованного слова.
У сарайцев, раскованно сказала звезда, собственная гордость, в отличие от гордыни сараян.
Обучаемые раскованно законспектировали произнесённые слова слово в слово.
Отсараим, раскованно продолжила звезда словами сараян, наш сарай, чтобы он сиял как новенький.
Звезда показала в сторону не такого уж и далекого нового сарая и сказала в заключение:
А они, сараяне, пусть себе продолжают называть свой сарай новым. Но только наш, настоящий, истинный в своей первозданной новизне сарай заслуживает названия новенького.
И все подтвердили сказанное всеобщим восторгом, допустимым свистом и словами сараян, ставшими для сарайцев незаменимыми, как пуговицы и сияние.
23
«В твоём изложении все почему-то разговаривают исключительно за едой».
Я утвердительно кивнул. Когда рот полон, говорить удобнее, чем когда он пуст.
Вот, пожалуйста.
Один из всех правильно взял еду пальцами обеих рук, привычно откусил, низко наклонившись над столиком, и сказал:
Сараизация старого сарая, как я и предсказывал, не удалась. Он правильно высморкался в бумажную салфетку. Можно ли сараизировать нечто заведомо несараизируемое? Отсутствие конкретных удобств никогда не компенсируется наличием абстрактного вида. Даже если удобства частично реализованы. Старый сарай остался старым сараем, сараизация не привела к усилению сияния и изобилию пуговиц.
Он снова откусил от еды, низко наклонившись над столиком и правильно, словно массируя затёкшее место, держа кусаемое.
Чужой сарай никогда не станет своим, даже если он свой. Совсем непервые женщина с мужчиной не обратили внимания на этот комментарий.
Другой из всех откусил из вилки, которую правильно держал в левой руке, и сказал:
Сараизация удалась, это неоспоримо. Он правильно высморкался в носовой платок. К виду добавились удобства, и теперь бывший старый сарайновее этого якобы нового. Пуговицы в нём намного изобильнее, чем в те приснопамятные времена до сараизации, сияниенесравнимо ярче.
Затем он правильно отпил и правильно же промакнул рот свободным уголком носового платка.
Свой сарай никогда не станет чужим, даже если он чужой. Уже непервые женщина с мужчиной не обратили внимания на этот комментарий.
Частица по-прежнему беззаботно перескакивала с места на место. Зато нужда в перечнице, кажется, отпала, по крайней мере за этим столиком.
Кто-то из них показал на вазу с цветами посреди столика и сказал: