Я закрыла дверь на замок. Только теперь до меня дошло, как же сильно я боюсь. Боюсь того, что осталась одна. Теперь в моей собственной квартире, которая внезапно стала крохотной, как тюремный карцер, у меня нет никого, кто вступился бы за меня. Я знаютут никто не поможет, и если шайка бездомных дворняг захочет, они придут сюда в любое времяс шиком и блеском, а может, тихо и незаметно. Они придут, как захотят, и я ничего не смогу сделать.
Но я могу сбежать.
Я быстро зашагала в зал, села за письменный стол и открыла ноутбук.
Горящие туры. Куда? Да хоть куда, лишь бы как можно дальше отсюда. Итак, есть возможность улететь прямо сегодня ночью. Прекрасно! Цена заоблачная. Ну, это не так страшно, если речь идет о
Хм, забавно, но чем именно я рискую? Интересно было бы все-таки обозначить круг ставок, потому как играть вслепую уж очень скучно.
Я тихонько захохотала. По-моему у меня начинается форменная истерика.
Ну что же, по мнетак уж лучше смеяться, чем рыдать. Итак, если этот щенок Ага, вот отличный вариант! Пекин, две недели, все включено. Что у нас там с ценой? Огогошеньки, скажу я вам, друзья мои. Таких денег у меня просто нет в наличии. Едем дальше. Если похотливая дворняга доберется до меня, то с какой целью? Я помню, помнюесли я не научусь жить без тебябудет по-моему. Но что именно будет? Может, я зря преувеличиваю, и все, что ему от меня нужноэто секс трижды в неделю. Тогда и я не против. Кто же откажется от молоденького любовника? Красивого, страстного, обаятельного? Псих? Ну что ж, у каждого свои недостатки. Я тоже не самой твердой психики, не самого большого ума, а посмотрите, какой на меня спрос!
Я захихикала снова. Мой смех напугал меня.
Что есть еще? Вот! Пхукет, две недели. Цена обворожительная и уехать можно прямо сегодня ночью. То есть утром, в пять тридцать. Отлично!
Я нажала зеленую кнопку «забронировать». На экране появилось окно, где под вращающимся кружком «глубокой задумчивости» было написано: «Пожалуйста, приготовьте паспорт для оформления брони».
Да не вопрос!
Я поднялась и зашагала в коридор к сумке, в которой лежал мой паспорт.
Мой телефон коротко звякнул.
Я застыла на полпути и нервно хохотнула. На моем лице застыла глупая улыбкая не верила тому, что услышала. Еще сильнее и еще отчаянье я не верила тому, что подсказывало мне шестое чувство. Так и не добравшись до паспорта, я медленно вернулась в комнату, тихо переступая босыми ступнями, словно боялась увидеть там призрака. В каком-то смысле так оно и было.
Зашла в комнату и медленно прошла к столу. Телефон покоился на нем. Экран уже не светился, и лишь крохотный значок сообщения в маленьком кружке горел на фоне черного дисплея.
Я разблокировала телефон и нажала на сообщение.
Тишину моей пустой квартиры заполнил смех. Сначала тихий, тонкой примесью сумасшествия, он быстро перерастал в жуткий, совершенно безумный хохот, разливаясь по моему разуму полноценной истерикой. Я держала её руками, я запихивала её обратно в рот, скомканную в комок страха и неконтролируемой ненависти. Я боялась быть услышанной. Я сползла на пол, плача и смеясь. Я смеялась над мужчиной, что лежал сейчас в травматологии с переломанной ногой и пробитым черепомеще вчера он был моим любовником, а сегодня я поняла, что не люблю его. Совершенно. Я ни разу не вспомнила о нем с того момента, как перешагнула порог дома, не проронила ни единой слезинки. Я плакала от радости потому, что моя дочь едет в дорогой машине с надежным, любящим отцом, подальше от всей той мерзости, в которую вляпалась её мать. Старый и слабый страх вспыхнул во мне с новой силой так, словно никогда и не затихал. Он взорвался огромным атомным зарядом, и на фоне желто-белого гриба, поднимающегося к самым небесам, стало очевидно, что есть яжадное, эгоистичное, себялюбивое животное, которое слишком любит себя, чтобы искренне любить кого-то еще. Я оплакивала только себя, и страха стало больше, чем я могла вытерпетьмне жутко от того, что есть люди, которым позволено ВСЕ.
Один их них только что одним легким движением перечеркнул все, что я строила.
«Пхукет? Ты серьезно?» тихо смеялось мне в лицо сообщение от номера, заканчивающегося на 0715.
Глава 2. Мы все ложимся в постель с незнакомцами
Кромешная тьма и тишина ночи. Она обволакивает меня, нежно прикасаясь ко мне. Пальцы, горячие и ласковые, обвивают мою ногу чуть выше лодыжки. Мне нравится то, как сжимается рука, заставляя меня вздрогнутьхочет подчинить меня себе. Я не против. Я улыбаюсь от того, как медленно горячая ладонь поднимается по моей ноге к колену. Следуя за изгибом моего тела, рука спускается по моей коже, описывая изгиб внутренней поверхности бедра. Я послушно замираю, ощущая огонь руки, который все ближе и ближе к границе безмолвия. Еще мгновение, еще сотая доля секунды, и я не смогу сдержать тихий стон, который разнесется в тишине благодарностью за нежность. Но рука горячим обманом огибает мою похоть, лишая меня того, чего я так хочу, и поднимается выше. Тонкий бархат губ распускается под моими пальцами как цветок. Горячее дыхание опаляет подушечки. Я улыбаюсь. Ночь ласкова со мной, как и всегда. Ночь любит меня, и я отвечаю ей взаимностью. Ладонь ложится на мою грудь. Я выдыхаю, и с тихим стоном в тишину летит имя.
Я так соскучилась по тебе.
Мне становится нестерпимо сладко. Мне становится невыносимо тесно в моем теле. Мне так хочется пробраться в тебя, словно вирус, залезть в твою голову, забраться в твое сердце и пустить корни. Хочу знать, о чем ты думаешь, хочу слышать твои чувства и ощущать их, как свои собственные. Мне необходимо быть с тобой в одном теле, в одном пространстве и времени. Целиком и полностью.
И он улыбается в ответ на мои мысли. Я чувствую это, потому что все еще прикасаюсь к губам, отравленными похотью и ненавистью. Он говорит, что любит меня и пришел за мной. Пришел за мной
Яркий свет разрывает полотно ночи, взрываясь прямо перед моими глазами. Он слепит меня, но я все вижу. Вижу, как голое тело, прекрасное в своей гибкости и силе, поднимается надо мной девятибалльной волной. Его лицо искажено ненавистью, которая вот-вот превратится в мою смерть. Максим резко заносит руки над головой. Его руки сжимают окровавленную биту и, с бешеной скоростью, несутся на меня. Я открываю рот, и истеричный вопль вырывается из моей груди.
Я подскакиваю, крича, бешено размахивая руками. Открываю глаза и сумасшедшим взглядом оглядываю комнату. Я абсолютно уверена, что Максим сидит на краю дивана с ножом в руках и адской ухмылкой на лице.
Но комната пуста.
Максим?
Мой собственный голос кажется мне чужимслишком тихим, слишком трусливым.
Я смотрю на дверь, и мне кажется, что я вот-вот услышу шаги в коридоремедленные, неторопливые. Я совершенно уверена, что сейчас откроется дверь, и он войдет сюда, улыбаясь, вытирая мокрые руки о мое кухонное полотенце. Он посмотрит на меня и скажет: «Привет».
Но никто не появляется.
Я смотрю на часы. Семь пятнадцать утра. Поспала всего час.
Я поднимаюсь с дивана. Ступая по ковру голыми ногами, я тихо крадусь по своей квартире. Пройдя комнату до конца, я выхожу в коридор. Никого. По коридору три шага и налевокомната Соньки. Пусто. Дальше по коридору ванная, туалет. Тамникого. Кухняникого.
Я выдохнула. Во всей квартире я совершенно одна. Только теперь я услышала свое собственное сердце, от которого в ушах долбило, как отбойный молоток. Когда-то, очень давно, в прошлой жизни я уже проживала все это. Сердце, вылезающее из горла, руки и спина в холодном поту, пустая голова, в которой кроме ужаса нет ничего. Это было так давно. В прошлом столетии. Но теперь, когда я стою на своей собственной кухне в одном нижнем белье, с растрепанными волосами, расшатанными нервами и холодными от страха конечностями, я буквально кожей чувствую, как схлопывается время, как в огромную черную дыру падают секунды, минуты, часы, месяцы, как она сжирает год моей беспечной жизни, в которой не было места ужасу и страху. Там, за границей вчерашнего дня, все было просто, и самой большой проблемой было отсутствие моего любимого йогурта в магазине. Но сейчасгод сожран, его нет, и стоя на кухне в одном белье, я снова чувствую себя, как в «сказке». От этого слова волна мурашек прокатилась по моему телу.