В общем, я решила, что пора выполнить обещание, и отправилась в сплав по реке. Закрыв глаза, пошла босиком по резиновой траве к кромке воды. Влезла в надувную оранжевую лодку. Которую слегка покачивало, но инструктор заботливо ее придерживал. Я оттолкнулась от берега, стала грести. А когда лодка немного разогналась, опустила руку за борт и вела ею по прохладной воде. Вода брызнула мне на рукавтакая вдруг ледяная, но освежающая. Напрягая слух, я почти различала пение птиц за шумом стремнины.
Я гребла дальше вниз по реке, миновала скалу с хвойными деревьями на верхушке и тут поняла, что совсем одна. Я забыла представить рядом друзей и плыву теперь сама по себе, а творить кого-то из воздуха уже поздно.
Иногда в этих снах наяву я благополучно сплавлялась до самого конца реки. В другой раз выпадала из лодки, и тогда меня, случалось, спасал симпатичный инструктор по рафтингу. А бывало, ударялась головой об острый камень, медленно сползала в темную воду, и надо мной кружил кровавый водоворот.
В какой-то момент палату осветило восходящее солнце, и я услышала, что к Девочке в Углу пришли подруги. Пятеро, не меньше, и все они усвоили тот ласковый, тихий язык, который люди приберегают для мертвых и умирающих. Как ни старалась, я не могла отключиться от их голосов и сплавляться себе дальше по бурной реке. Но подумала, что оно, наверное, и к лучшемуя плавала уже несколько часов. Поаккуратней надо, а то сморщусь, как чернослив.
Они понимали все. Шутки у них были общие, истории общие. Они принесли подарки, заранее зная, какие ей понравятся. Делали с ней селфи. Они скучали по ней.
Не то что девчонки из моей второй школы в Глазго.
Они великодушно терпели меня, пока приходилось. Брали с собой гулять по ночам, пускали на свои вечеринки. Но они были не мои. А позаимствованные. Я не понимала их шуток, они не понимали моих. Я все время говорила что-то не то, хоть английский знаю хорошо. А когда перестала ходить в школу, никто не переживал.
Думаю, им полегчало.
Мне-то точно.
Я слушала подруг Девочки в Углуони старались говорить без жалости в голосах, давали понять, что совместные развлечения, которые она пропускает, не так уж важны и не так уж забавны. Однако я уловила дрожь в ее голосе.
И попытавшись отгородиться от этой компании, стала разглядывать шторки вокруг своей постели. Кошмарные зеленые шторки. Но хотя они и в самом деле ужасны, вот что меня всегда веселит: для кого-то там, где-то там это идеальные больничные шторки. В обязанности этого кого-то входило заказать шторки для целой больницы, и он выбрал из каталога эти, получил одобрение. Заказ был размещен, материал отгружен, и натянутые зеленые шторки в клетку и синий цветочек с нечетным количеством лепестков украсили почти всю больницу, включая Мэй-уорд.
Ленни?
Шторка всколыхнуласькто-то принял абсурдное решение в нее постучаться.
Да?
Ты не спишь?
Как всегда.
Ты в приличном виде? К тебе посетитель, прошептала Новенькая Медсестра.
В приличном, ответила я, вытирая рот тыльной стороной ладони, а то вдруг слюни распустились.
Новенькая Медсестра отдернула шторку, и я обнаружила с удивлением, что подруги Девочки в Углу уже ушли. Она осталась одна и лежала теперь, с головой накрывшись одеялом. Как это сладко и горько, должно быть, иметь друзей.
Новенькая Медсестра вошла, а за неймой посетитель.
Привет, он положил руку на спинку кровати и тут же отнял, будто его ударило током. Не хотел показаться фамильярным, наверное.
Все нормально, Ленни? спросила Новенькая Медсестра.
Он смотрел на меня, я на него. Нормально ли?
Видимо, мне самой предстояло решить. Он, конечно, не компания подруг-ровесниц, с которыми я коротала бы время за болтовней, сплетнями и всякими глупостями, а с другой стороны, даже на моем мысленном плоту никаких подруг не было.
Тогда я вернусь попозже, сказала Новенькая Медсестра, но, прежде чем уйти, отдернула шторки, высвободив меня из уединенного клетчатого кокона и выставив всей палате на обозрение.
Отец Артур, неподвижный, будто статуя святого, так и стоял у спинки кровати.
Садитесь, не стесняйтесь.
Спасибо.
Он взял стул для посетителей, отодвинул от изголовья кроватихотел сесть так, чтобы я видела его как следует.
Ты в порядке? спросил отец Артур, и я рассмеялась.
Я ты не он прокашлялся и предпринял вторую попытку: В часовне так тихо в последние дни.
Я кивнула.
Мне не хватает твоих отец Артур подыскивал слово, но я не стала ему помогать.
Как звали того дядьку из Библии, у которого было два сына, а он любил только одного?
Что-что?
Ну того, с двумя сыновьями. Один всегда слушается отца, а другой сбегает из дому. Но потом беглец возвращается, и отец любит его больше, чем хорошего сына.
Ах да, притча о блудном сыне.
Никогда понять этого не могла. Хороший сын поступает правильно и ничего не получает. Плохой сын заставляет родителей страдать и тревожиться, однако, возвратившись, получает все что хочет.
Отец Артур наморщил лоб, но ничего не сказал.
Это лишь подтверждает, продолжила я, что беглецов любят.
Правда?
Ну конечно! Взять хотя бы нас с вами: я сбежала от вас, и вот вы здесь. А когда я каждый день приходила в часовню, и не думали меня навещать.
Полагаю Он смотрел на меня пристально, словно пытаясь точно высчитать, насколько я уже его простила и много ли еще осталось.
Мне кажется, Ленни, это притча о задающих вопросы, такая в ней мораль. Лучше задавать вопросы и возвращаться к Богу, чем не иметь никаких вопросов и быть религиозным только на словах. Он нахмурился, вздохнул, а потом вздохнул еще раз, будто первый вздох послужил лишь напоминанием о том, как приятно вздыхать. Насчет Дерека не предупредил, прости, добавил отец Артур, помолчав. Не ожидал, что ты так расстроишься.
Я и не расстроилась.
Ну да. Разумеется.
Я рассердилась.
Ой! Я собирался сказать тебе про Дерека и что ухожу, я просто не
Он ведь дал кому-то рыбину?
Дерек?
Нет, отец блудного сына. Он ведь вручил хорошему сыну рыбину, а плохомувсю свою империю?
Нет, по-моему
А по-моему, да. По-моему, так и было: хорошему сынурыбину, а беглецуцелую бизнес-империю.
М-м-м
Ну же, отец Артур! Вам бы надо получше ознакомиться с первоисточником. Блудный отец смотрит на вас с небав одной руке держит рыбину, другой обнимает сына-беглеца и удивляется, что это вы религию продаете, а о чем она рассказываетне знаете.
Я ничего не продаю.
А надо бы. Куда годится такая бизнес-модельвсе даром раздавать?
Он рассмеялся, а потом улыбка стекла с его лица, будто вода.
Поверь, я не хотел тебя обмануть. Или рассердить.
Верю. Эй, это что, правда дня?
Да.
Мне нравится.
Спасибо. Послушай, мне еще несколько месяцев предстоит отслужить в часовне, и я подумал
Так значит, полезно иногда убежать?
У меня от тебя голова разболится.
Сбежать. Хочешь сбежатьсбегай, и тебе воздастсявот о чем сообщает нам блудный сын.
Не уверен, что
Отец Артур?
Что, Ленни?
Мне надо убежать кой-куда.
Есть различия между сбежать и убежать. Море различий, но никто о них и знать не хочет. Будешь, говорят, и дальше сбегатьограничим количество посетителей. Только это их интересует. Но разве можно сбежать, не выходя из больницы? А я не выхожу.
На самом-то деле убежать от отца Артура я не моглабедро, пострадавшее в столкновении с Временной Сотрудницей, еще болело. Поэтому, сунув ноги в Обычные Повседневные тапочки, я тихонько поковыляла к месту назначения. Отец Артур не пустился в погоню, проявив великодушие, ведь ходил он уж наверное быстрее, чем я, и догнать меня, не дав даже выйти из палаты, ему было неловко.
Империю я не хотела и с отцом Артуром с удовольствием поговорила бы еще, но убегала все равно, просто потому, что стремилась в другое место.
Заглянув через окошечко в двери в Розовую комнату, я увидела Пиппу, которая, держа на весу лист бумаги, объясняла что-то пожилой аудитории из трех человек. Она указала пальцем на край полотна, а потом резким, размашистым движением опустила ладонь вниз. Закончив объяснять, отложила бумагу, и тут только махнула мне рукой и поманила внутрь.