Нет, в них стекло, сказал я, радуясь, что меня отвлекли. Старые бутылки и банки, которые я расплавляю, чтобы сделать из них свои работы. Завтра я отвезу их в горячий цех.
Значит, горячий цех это всего лишь то место, где вы выдуваете стекло? Кейси хмыкнула.
Я поднял бровь, глядя на нее.
Знаю, знаю. Мне двадцать два, но у меня чувство юмора четырнадцатилетнего подростка. Она повернулась в своем кресле ко мне. И как ты это делаешь?
Что делаю?
Поднимаешь только одну бровь. Я всегда хотела научиться.
Я пожал плечами.
Даже не знаю. Просто могу.
Сделай это снова.
Зачем?
Потому что это круто.
Я выгнул бровь, глядя на нее.
Неужели?
Она рассмеялась и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Широкая улыбка не сходила с ее губ, пока она смотрела, как за окном проносится Лас-Вегас. Даже видя только ее профиль, я мог сказать, что ее улыбка была потрясающей.
Так над чем же ты работаешь? спросила она через мгновение. В горячем цехе.
Ну я работаю над выставкой для местной галереи. Она открывается в октябре. В смысле, выставка, не галерея.
«Спокойно, Флетчер». Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я говорил с незнакомым человеком о выставке. Я сократил круг осведомленных до трех друзей, моей семьи и куратора галереи. До Кейси я не понимал, насколько это небольшое число.
Ты будешь продавать свое стекло на этой выставке? спросила Кейси. Ну, те красивые пресс-папье?
Да, у меня будут маленькие работы для продажи, но основной акцент будет сделан на крупной инсталляции.
Она начала задавать еще вопрос, когда я загнал грузовик на стоянку «Маллигана» маленькой семейной забегаловки. Было почти три часа дня, обеденный перерыв закончился, можно было припарковаться без проблем. Я выбрал место возле двери.
Это же в шаге от твоего дома, сказала она. Мы могли бы дойти пешком.
В такую жару? сказал я и выключил двигатель.
Аргумент. Жара просто ужасная. Я не знаю, как вы, жители пустыни, справляетесь.
Я распахнул перед ней дверь закусочной, снова удивив ее. Она улыбнулась, и я потерял на миг возможность мыслить.
Я родился и вырос в пустыне, сказал я. Уже привык, но некоторые люди не выдерживают этого. Слабаки и нытики, все до единого.
Кейси фыркнула и легонько ткнула меня локтем в бок, когда проходила мимо. Она вздохнула с облегчением, когда мы зашли в кондиционированное помещение. Я бросил на нее понимающий взгляд.
О, прекрасно. Я слабачка, засмеялась она. Найди нам столик, умник, пока я схожу в туалет.
Я усмехнулся, направляясь к стойке администратора. Было легко находиться рядом с этой девушкой. И казалось, что она ощущала себя со мной так же, как будто мы знали друг друга уже несколько лет, а не часов.
Меня встретила официантка.
Сколько вас будет?
Двое, сказал я и тут же почувствовал боль в области солнечного сплетения. Я слышал, что если человеку можно отрезать конечность, он будет чувствовать боль из-за ее отсутствия. Я не скучал по Одри, моей бывшей девушке. Она ушла от меня сразу после операции по пересадке. Мы планировали совместную жизнь, но когда вирус разрушил мое сердце и почти забрал жизнь, наши планы так же разрушились, а отношения умерли.
Одри не могла смириться с болезнью, больницами, призрачным присутствием смерти, нависшим надо мной, пока не поступил звонок о наличии донорского сердца. Она ушла прежде, чем я успел выйти из-под наркоза.
Тео никогда бы не простил ее за то, что она ушла, но я быстро смог ее забыть даже несмотря на то, что мы были вместе три года. Больно, что она исчезла из моей жизни, но со временем, конечно, должно было стать легче. И я простил ей, что она ушла, чтобы найти кого-то другого, кого-то здорового, в кого она могла бы безумно влюбиться и построить настоящую жизнь.
Я не скучал по ней. И все же, отвечая на безобидный вопрос официантки, я понял, что скучал по нам двоим. Быть частью пары, придерживать для кого-то дверь, просить столик на двоих, шутить, поддразнить, быть чьим-то умником Мой маленький круг близких теперь не включал подругу и никогда больше не будет. Я думал, что смирился, но какая-то часть меня, похороненная глубоко внутри, говорила иначе.
Я опустился на диванчик и взял меню, чтобы отвлечься от мыслей, в которые не хотел погружаться. В «Маллигане» был типичный деревенский завтрак, который подавался весь день, и разнообразные гамбургеры и бутерброды на обед. К сожалению, более половины блюд были мне строго запрещены.
Кейси плюхнулась на сиденье напротив меня, освеженная и энергичная. Я старался не думать, что она надела мою футболку, как иногда делают девушки с одеждой своих парней. Официантка поставила на стол две бутылки воды.
Кофе?
Да, пожалуйста, сказала Кейси, срочно.
Мне кофе без кофеина, сказал я.
Официантка отошла, и Кейси бросила на меня странный взгляд.
Без кофеина?
Мне нельзя кофеин.
Это трагедия, она наклонилась над столом. Ты же знаешь, что говорят о кофе без кофеина? Для него есть время и место: никогда и мусорка.
Я засмеялся вместе с ней.
Мне придется запомнить это.
Кейси изучила меню.
Я так голодна, могу съесть все, что угодно. Что насчет тебя? Что ты собираешься заказать? Подожди она бросила меню на стол. А что тебе можно?
Пока не могу сказать точно. Мои возможности ограничены.
Из-за твоей диеты.
Да.
Черт возьми, Джона, зачем ты привел меня сюда? Она махнула рукой на меню. Тут же сплошной жир.
Я рассмеялся и взмахнул руками вверх в ответ на ее внезапную вспышку.
Воу, полегче. Я что-нибудь найду.
Она прикусила губу.
Да, но
Мы пришли сюда ради тебя. Здесь идеальная еда с похмелья. Часто забегал сюда с друзьями, когда учился в университете Лас-Вегаса. Я постучал пальцем по уголку ее меню: Заказывай то, что хочешь. Все в порядке, клянусь.
Она все еще смотрела с сомнением, когда официантка вернулась с нашим кофе, положив оранжевую салфетку с надписью «без кофеина» под мою кружку.
Ты готова сделать заказ, дорогая?
Кейси закусила губу.
Заказывай, сказал я ей. Если только ты не хочешь, чтобы мы вернулись ко мне и разделили немного постной еды.
Ну, в таком случае Кейси повернулась к официантке и сказала низким голосом:
Да, очень хорошо, я буду «Кровавую Мэри» и сэндвич со стейком.
Официантка бросила на нее взгляд, и я нахмурился из-за «Кровавой Мэри». Кейси сверкнула глазами, глядя в пространство между нами.
Это из Флетча! Из кино! Она ткнула в меня пальцем. Ты, Джона Флетчер, хочешь сказать мне, что не видел величайшего фильма всех времен Чеви Чейза?
Извини, я пропустил его, сказал я.
Это классика, сказала Кейси. У меня пунктик насчет фильмов восьмидесятых.
Официантка демонстративно закашляла.
У меня тоже, милая, но у меня нет ни бутербродов со стейком, ни «Кровавой Мэри».
Кейси заказала чизбургер и картошку фри, а я салат «Кобб» без бекона и пшеничный тост без масла.
Когда официантка отошла, Кейси покачала головой:
Без бекона? Единственная хорошая вещь в салате «Кобб» это бекон.
Я пожал плечами:
Его нет в списке разрешенных продуктов.
Это отстой. Что еще ты не можешь есть?
Красное мясо, шоколад, соль
Кейси чуть не поперхнулась кофе.
Воу, воу, воу! Никакого шоколада?
Я больше скучаю по соли, сказал я. И маслу. Ничего жирного, ничего вкусного, я сухо рассмеялся. Короче говоря, мне нельзя есть ничего, что так любят другие.
Кейси покачала головой:
Не представляю, как ты держишься.
Не то чтобы у меня был выбор. А есть вещи и похуже.
Я пытаюсь представить себе нечто худшее, чем невозможность есть шоколад, она замерла, потом поставила кружку с кофе, ее улыбка исчезла. О боже, это ужасно говорить такое человеку с больным сердцем. Извини. Я часто так делаю просто выбалтываю все, что приходит в голову.
Эй, все в порядке. Еще я больше не могу употреблять наркотики, но это оказалось благословением, теперь я могу скопить какие-то деньги.