Правда глаза колет? Уйду я, не волнуйсяА ты беги домой, солдафон, может твоя Валя, как раз зэка спать до барака провожает.
С этими словами Бергман вышла прочь, громко хлопнув дверью, оставив Коноваленко в одиночестве. Он наконец-то справился с застежкой кобуры. Достал пистолет, положил перед собой, гладя холодную сталь кончиками пальцев.
Может твоя Валя как раз зэкаОн резко взмахнул рукой, прикладывая вороненную сталь к собственному виску. Раз, два, триМысленно просчитал он про себя. Металл неприятно холодил кожу. Всего лишь одно еле уловимое движение, одно нажатие на курок и все закончится! Раз, дваАндрей зажмурился до боли в глазах. Палец на спусковом крючке дрогнул, погладив изогнутый металл.
Нет он облизал враз пересохшие губы. Еще не время
Аккуратно отвел оружие от себя, положив напротив себя на стол. Что его остановило? Мысль о Глебе, ставшим за столько времени абсолютно чужим ребенком? Любовь к Вале? Или может быть просто обычный страх? А вдруг там, за порогом ничего и нет? Только выстрел и пустота! Глубокая пустота, неизведанная, как черная дыра, которая засасывает в себя все вокруг? Вдруг нет ни рая, ни ада, никакой другой жизни? Вдруг он просто перестанет в один миг существовать?
Решительно налил себе еще коньяку. Горячий алкоголь немного привел его в чувство. Чтобы все потом сказали из-за бабы застрелился, чтобы она дождалась этого Клименко, он жил с нее, а Глеб называл его папой.
Хрен там! уже опьяневший и немного осоловевший, а оттого агрессивно-решительный, Коноваленко стукнул кулаком по столу, приводя себя в рабочее состояние. Расклеился, тряпка! поругал он себя. Все беды в нашей жизни от баб! Именно они источники мужских страданий! Пошло оно все!
Настроение, испорченное Бергман, так и не вернулось, зато мысли о самоубийстве покинули его. Андрей встал из-за стола, опрокинув кипу бумаг, лежавших на краю стола и оделся. Вышел на улицу, когда стрелки на ручных часах показывали почти половину первого.
Морозный колкий воздух немного остудил его. Упорядочил мысли, заставил застегнуть шинель на все пуговицы, сбив хмельную оскомину. Лагерь, живя строго согласно заведенного распорядка. Лишь где-то вдалеке, в женской половине Темлага слышался надрывный лай овчарок, да негромкая перекличка часовых. Дежурный снимал пупкарей с вышек. Закурил. Минут пять простоял просто так. Не зная стоит ли идти домой. Да и дом ли это его? Домэто там где ждут, верят, где любят, а там
Плюнув на все, он двинулся по натоптанной тропинке, пряча подбородок в шинель от мокрого снега. Идти больше ему все равно было некуда. Не к Бергман же возвращаться после сегодняшней ссоры? Хотя та примет, обогреет, накормит, да и спать рядом уложит, а все равно, Андрей внутренне чувствовал, что это не тоНе королева
В служебной квартире свет не горел. Окна занавешаны старыми потертыми шторками, оставшимися от старых хозяев. Крыльцо завалено снегом и только два аккуратных следа. ДомаОпределил именно по ним присутствие супруги Коноваленко. Других следов не было. Значит одна! Непонятное чувство удовлетворения от этой простой мысли совсем расслабило его, он толкнул незапертую дверь, стараясь поменьше шуметь. Но все же наткнулся на какой-то тазик, загремел, негромко обматерив себя за неаккуратность.
Чиркнула спичка, мотыльком сгорая в темноте огромной комнаты. Валя в одной ночной рубашке запалила керосиновую лампу.
Андрей заспанные спросонья глаза жены смотрели на него испугано.
Спи уж, махнул он рукой, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть портупею и пуговицы на шинели.
Ты чего так поздно? Валя прошла к столу, набрала из графина себе воды в кружку, отпила глоток, наблюдая за мужем, чувствуя каждую неловкость в его движениях, ощущая свежий перегар, даже заметив синий засос на шее.
Документами занимался, наконец повесив шинель на вешалку, напоминающую чудовище с тремя руками, виновато потупился Коноваленко. Весь его запал ревности пропал, чтобы в любой момент вспыхнуть вновь под силой обстоятельств.
С Бергман? усмехнулась едко Валя.
А хоть и с ней? разозлился Андрей. Я же не спрашиваю по сколько раз на дню твой медпункт посещает осужденный Клименко?
Лицо Валентины разом изменилось. ЗнаетСердце испуганно рухнуло в пятки, заставив содрогнуться все тело, от ледяных мурашек, пробежавших от шеи до лопаток.
Какой Клименко?
Ты дурочку не ставь тутХватит! Твой Клименко какой же еще? Ты мне сейчас расскажи, что это стало для тебя открытием? Сидит он здесьКак и мы! Андрей подошел к Валентине, стараясь поймать ее виляющий взгляд, чтобы хотя бы по нему понять, знала или нет? ВижуЗнаешь уже..Ну и как, трахнулись уже, а?
Валентина ударила по щеке без замаха. Только гулко отозвалась плотная с мороза кожа. Ладошка заныла, оставляя на небритом подбородке красный след.
Надо жеВторой раз за вечер! горько усмехнулся Коноваленко, потирая ударенную щеку. Что-то всех разобрало меня по лицу бить?
Может если бьют, виноват не тот кто бьет, а лицо, по которому бьют?
Андрей взметнул руку, сжатую в кулак, почти мгновенно, Валя даже не успела ее заметить, чтобы увернуться. Лишь в паре сантиметров от лица Коноваленко остановился, до боли сжав зубы.
Он жить не будет! Это вопрос я решу в течении недели, а ты пока ни ногой из дома. На работе скажешься больной, зэков пока полечит Бергман. Ты меня поняла?
_ А кто же мне запретит?
Я пока твой муж! заревел Коноваленко, вколачивая кулак в стену над самой головой женщины. Валентина угналась, чувствуя, как ей на волосы посыпалась глина.
Уже давно нет горько усмехнулась она, едва сдерживая слезы. Только если по паспорту. Рывком освободилась из не слишком плотного захвата. Ткань ночной рубашки затрещала под напором пальцев Андрея, но до конца ее рвать он не стал, отпустил. Гнев, вспыхнувший сухим порохом, так же мгновенно погас, оставляя лишь горечь со вкусом полыни такую, что захотелось сплюнуть.
Валя набросила на плечи пальто и впрыгнула в теплые валенки, захлебываясь рыдания, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос. Крупные молчаливые слезинки катились по ее лицу, оставляя влажные блестящие дорожки по щекам. Как ж их хотелось стереть Андрею, как хотелось коснуться их, но переступить через себя он не мог.
К нему не пустят бросил он, сбрасывая гимнастерку и усаживаясь за стол, обхватив голову руками, которая вдруг стала чугунной, будто налитой свинцом.
Плевать!
Хлопнула входная дверь, впуская облако морозного пара, оставляя Андрея одного. И это ощущение безысходности, одиночества и глубокой внутренней боли, рвущей на куски сердце, было настолько оглушительно сильным, что в какой-то момент Коноваленко показалось, что он умирает. Скрип Валиных торопливых шагов по снегу под окном отзывался в сердце как очередной гвоздь в крышку его собственного гроба.
Валя бежала, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза. Было холодно, но этого щипучего мороза она совсем не слышала. Ноги сами несли ее неизвестно куда, лишь бы подальше от этого страшного человека, которого она когда-то называла своим мужем. В голове отчаянно билась лишьодна мысльСпасти Сашку! Предупредить!
Она не знала ни номера его отряда, ни барака, в котором он находился, но упрямо, утопая в снегу, бежала куда-то в ночь, расхристанная, заплаканная и совершенно испуганная.
СашенькаСашечкаСашкамиленький мой твердила она, ныряя по колено в свежие сугробы, оскальзываясь на натоптанных дорожках, пару раз ощутимо приложившись о крепкий наст локтем.
Силы оказались не беспредельны. На середине своего пути в никуда, она вдруг рухнула в снег на четвереньки и заревела. Липкие снежинки запутались у нее в волосах и длинных ресницах, тая на разгоряченном теле. Промокшие ноги отказывались куда-то дальше двигаться.
Саша
Ну-ка стоять, значит! позади нее раздался встревоженный, знакомый голос. Валентина медленно повернулась, в темноте позади себя, разглядев несколько фигур в форме. Прислал церберов, чтобы вернуть обратно. Мелькнула мысль. Он никогда меня не отпустит! Никогда! Лучше смерть! Лучше замерзнуть здесь на снегу, чем всю жизнь мучиться с нелюбимым.
Валентина Владимировна! первым к ней подбежал именно Головко. Медведеобразный сержант, легко приподнял ее на руках, словно пушинку, отряхнул, как маленькую девочку от снега и поставил на подкосившиеся ноги. Что же вы этоСреди ночи-то, значитбродите тут одна? Замерзли вся, значит