Зачем? Неужели в воры меня решили короновать? чуть успокоившись, съязвил я.
Шутник! одобрительно кивнул Мотя.
Короновать? рассмеялся счастливо Седой. За то, что по мордасам Семечке съездил? Не велик подвиг, скажем прямо. Он у нас щипач, к драке совсем не приучен, так что особо нос-то не задирай! Дело в другом
Я промолчал, ожидая продолжения. Излишнее любопытство здесь не ценят. Придет время сами все расскажут.
На свободу хочешь? неожиданно резко спросил Седой, переходя с игриво-доброжелательного тона на серьезный.
Кто ж не хочет? пожал я плечами, уже просчитав куда клонит вор.
Вот и мы хотим! Есть у нас план, как срок себе скостить, да только профиль у нас неподходящий, опыта в таких делах маловато, а ты парень боевой, с образованием военным, разбираешься в таких вещахПодскажешь, как лучше сработать, чтобы все в цвет прошло.
За это мы тебя с собой возьмем, улыбнулся Мотя, а как с тайги выберемся, так ты налево, мы направо и все довольны! Как ты на это смотришь?
Что и сказатьпредложение было довольно заманчивым! Десять лет казались теперь нескончаемо длинным сроком, а при нынешнем каторжном труде, даже с моим молодым организмом, еще пока не до конца истощенным, я не выдержу и его половины. Но что-то меня останавливало. Может то, что побег мне предлагали именно воры, которым верить априори было нельзя, а может во мне говорил все еще недобитый Качинским и отцом Григорием чекист? Не знаю
Надо подумать, выдавил я из себя, понимая, что этой фразой, возможно, подписываю себе смертный приговор.
Чего тут думать?! возмутился Мотя. Когти рвать отсюда надо и вся делов!
Говорил же ссыкнет пробормотал будто про себя Малина.
Чекист он и в Африке чекист, махнул здоровой рукой Семечка.
Ша! рявкнул Седой, стукнув кулаком по столу так, что зазвенело в ушах. И долго думать надо?
Дня два
Иди успокоившись, произнес снова тихо Седой. Только о нашем разговоре должны знать только мы. Свистнешь в администрацию
Я понял, не дурак.
Надеюсь, Чекист! Мне бы очень не хотелось тебя убивать, спокойно, будто о чем-то обыденном, сказал вор. Мотя проводи его до барака. Не хватало, чтобы патруль его в ШИЗО закрыл за нарушение режима.
Так Ковригин сегодня амнистию штрафникам всем дал, к годовщине революции!
Проводи
Понял, не дурак! вор отбросил в сторону недоеденную картошку и легонько подтолкнул меня к выходу. Пойдем, Чекист, прогуляемся под луной. А знаешь какие у нас звезды в Одессе? Вот такиеИ близко близко над морем, рукой достать можно.
Он еще что-то рассказывал про свой родной город, болтая без умолку всю дорогу, но я его уже не слышал толком. Все мои мысли были лишь о том, что не было печали, купила баба порося. Теперь кроме ссоры с Качинским, драки с Кисловым, присутствием здесь Валечки, у меня появилась новая и довольно серьезная проблемаКак отказаться от предложения воров и остаться в живых.
ГЛАВА 21
То, что происходило между Андреем Коноваленко и Ирочкой Бергман сложно было назвать любовью. Животный инстинкт овладевал ими обоими каждый раз, как только они оставались вдвоем. Страсть, всепоглощающая похоть захватывали их разум и толкали на самые непредсказуемые безумства.
Вот и сейчасЕдва Бергман зашла в белом халате к нему в кабинет со стопкой каких-то личных дел, слегка покачивая бедрами прошла к столу. Коноваленко снова почувствовал, как желание охватывает его сознание. Эта женщина будто была соткана из похотиподумалось ему. Эти взгляды, сводившие его с ума, полуоткрытые полные губы, крутые широкие бедра, аккуратная грудь только одним своим видом кричали: « Ну возьми же меня!»
Вот и сейчас, он не стал ждать пока она разложить бумаги у него на столе. Грубо схватил ее за грудь и впился в нее губами, покрывая шелковистую кожу поцелуями. Бергман застонала и вся подалась вперед, отдаваясь, словно в омут с головой, ласкам Андрея. Его руки зашарили по ее телу и с удивлением отметили, что под белым халатиком ничего-то и нет. Всего лишь на секунду он оторвался от женщины, чтобы поинтересоваться:
Холодно же?
Меня любовь греет, Андрюшенька! выдохнула Бергман, отталкивая любовника на спинку стула. Теперь она была хозяйкой положения, королевой, во власти которой подарить мужчине неземное наслаждение или наоборот, оставить его в этот вечер без сладкого.
Быстрым решительным движением она дернула ремень на брюках хозяина лагеря, торопливо расстегнула несколько пуговиц нательного белья и опустилась перед ним на колени. Провела рукой по его возбужденному члену, наивно промурлыкав, что-то про любовь.
Давай же выдохнул Андрей, закрывая глаза от удовольствия. Голова Бергман мерно двигалась под его ладонью, положенной на затылок, и в целом мире ничего более для Коноваленко не существовало, лишь эти движения и легкое причмокивание медсестры.
Когда все закончилось, он совершенно опустошенный пытался придти в себя, наблюдая, как у маленького зеркальца рукомойника Ирина поправляет сбившуюся прическу с таким видом, словно ничего и не было.
А сразу и не скажешь, что минуту назад она такое вытворяла своим язычком, что поручик Ржевский бы покраснел Подумал Коноваленко, заправляясь. Может так и Валентина встречала его с работы, прихорашивалась, после того, как ее Клименко стервец драл прямо у них на квартире. МерзкоОн сплюнул, достал стакан и вылил в него остатки самогона.
Сволочи вы все выдохнул он, опрокидывая в себя спиртное залпом. Не поморщился, проглотив его, как воду. Крепче домашнего самогона был пожар в его душе. Намного крепче и опаснее.
Это ты сейчас о ком, Андрюшенька? повернулась к нему Бергман. Малюю по губам ярко-красной губной помадой.
О бабах, о ком же еще? Лживые вы все существа! Лживые и хитрые!
Кто бы говорил? улыбнулась Ира. Ты-то какой правильный, прямо идеальный муж, за щеку навалял мне. А теперь пойдешь комплименты своей супруге делать, суп ее нахваливать, да на ночь в лобик целовать целомудренноКобели вы все! Вам от нас только одно и нужно
А вам? Коноваленко потянулся еще за одной бутылкой, но самогон кончился. Остлся лишь початый коньяк, который они распивали утром с Ковригиным. Какая к черту разница? Решил он, когда на душе так погано. Янтарная жидкость почти до краев наполнила граненный стакан. Ирина, приведя себя в порядок, молча достала небольшую пыльную рюмку из буфета и поставила рядом.
И нам, Андрюша, и нам нужно от вас только одноА еще забота, внимание, любовьНам много чего надо, со вздохом сообщила Бергман, чтоб баба счастливой стала много условий сойтись должно. Хороший секс не самое определяющее в этом.
А чего ж вы, тогда налево ходите, если не определяющее, а? они чокнулись.
Бабу драть надо, андрюша. Пусть иногда, но дратьА если ты с работы неделю уставший, вторую уставший, месяц пьяный вдрызг, кому это понравится. Свято место пусто не бывает. Баба всегда найдет заменуЕй это проще, губки накрасила. Бровки подвела, платьице покороче и все! Вечер занят
Вот и говори, с-суки
Причину нашей стервозности в первую очередь нужно искать в вас, мужиках! От хорошего мужика баба гулять не пойдет.
Ой ли!
Вот тебе и ой ли, Андрюша! Я это точно знаю! заявила Бергман.
Ты? пьяно хохотнул Коноваленко, да ты ни одного члена не пропустишь, если он хоть как-то стоять будет
Пощечина, резкая звонкая обожгла щеку Андрея быстрее, чем он смог отклониться или защититься от нее. Кожа мгновенно вспыхнула красным, оставив след пальцев Бергман, кошкой прыгнувшей на капитана.
Сволочь ты, Коноваленко! Сволочь. Поэтому и трахалась твоя Валентина на стороне с этим сопляком Клименко, да и сейчас, наверное, трахается! Потому что не способен ты, своей чугунной головой думать об отношениях, строить что-то, анализировать. Был солдафоном, так солдафоном и помрешь, а я ее чисто по-женски понимаю. От такого, как не загулять?
Пошла вон процедил Коноваленко, потирая ударенную щеку. Пока я тебя, как бешеную суку не пристрелил
Ничего ты так и не понял! грустно покачала головой Бергман. Ничего
Пошла вон! рука Коноваленко метнулась к кобуре на правом боку. Нервно зашарила там, пытаясь справиться с клапаном застежки. Ирина смотрела на его возню довольно спокойно.