Иван Иванович, такого больше не повториться. Я все понял.
Я пригласил вас по другому вопросу, заговорил Губернатор сдержанно. Проект по запуску ГЭС-1.
Речь шла о старейшей в Москве электростанции, расположенной напротив Кремля, на другом берегу Москвы-реки. В былые года она снабжала теплом и светом весь центр города.
Все идет по плану, Иван Иванович, быстро ответил Маметов. Мы планируем запустить первую очередь общей мощности в десять мегаватт через восемнадцать месяцев. Последний отчет о проделанной работе я оставлял у секретаря два дня назад. Вы его читали?
У вас нет восемнадцати месяцев. Электричество должно пойти в Кремль через три недели.
Маметов на несколько секунд впал в ступор.
Эм, это Иван Иванович, электростанция стояла без работы пятнадцать лет, и не была должным образом законсервирована. Все оборудование пришло в негодность. Восстановление идет медленно. Мы уже сделали большой шаг вперед: очистили и подготовили рабочую турбину, начертили обвязку и заказали комплектующие у коробейников.
Все отменяйте. Мы больше ни у кого ничего не покупаем, только если это не чрезвычайная продукция для водоустановок.
Но без рабочей обвязки
Нет времени! Используйте то, что есть на ГЭС. Снимите оборудование с других турбин, не мне же вас учить, делайте, что требуется, но дайте мне электроэнергию. В вашем распоряжении столько людей, сколько нужно.
Но, Иван Иванович, мы еще даже не начали проверку газоподводящей системы. Трубы стояли без давления много лет, возможно потребуется замена. Нужно обследовать Щелковское газохранилище, а оно далеко за МКАД, неизвестно в каком состоянии там хранился газ, и есть ли он вообще. Чтобы ГЭС заработала, нужно наладить подачу газа.
Да хоть на торфе пустите. Мне нужна электроэнергия через три недели. Выполняйте!
Торфяные котлы демонтированы в начале прошлого века, мы никак не сможем
Хватит! Губернатор ударил по столу. Я ставлю задачу и хочу услышать варианты решения. А что вы? Только и можете, что строчить свои отчеты и придумывать отговорки. Три месяца там роетесь и никаких результатов, кроме новых сроков и выпрашивания денег. Я построил первые водоустановки без всяких чертежей, из говна и палок, потому что надо было выживать. И вы должны сейчас работать с той же мотивацией. Кольцо скоро останется без воды! Губернатор вскочил. Три недели и не днем больше.
Поджав руки, словно куриные лапки, Маметов встал.
Я
Вам все ясно?!
Маметов едва заметно кивнул, сделал два шага назад. Остановился, выпрямился.
У меня нет выбора
Неужели, вы сами до этого додумались.
Тогда я увольняюсь!
Что? Иван Иванович чуть не подавился от неожиданности.
Я не волшебник, не творю чудеса. А то, что вы просите невозможно. И кто бы другой вам не пообещал иное это все равно невозможно. Вы просто решили сделать меня крайним
Вон!
Я твердил вам про ГЭС много лет, но вы не слушали. Вы тратили деньги на солнечные батареи, на ритэги и урановые кассеты, а я предупреждал, что ничего из этого не обеспечит нас нужной энергией. Вы не слушали. А теперь, когда подгорело, спохватились и, Маметов, сделай за три недели! Невозможно! Не-во-змо-жно!
В дверь вошли гвардейцы. Маметова скрутили и потащили к выходу!
Вы сами до этого довели! Я не виноват! Не виноват!
Когда дверь закрылась, Иван Иванович швырнул в нее хрустальный стакан. Тот разбился на множество осколков.
Почему ты не заткнул его?!
Вы хотели это услышать, сказал Чекист.
Да, Губернатор сел на стул, закрыл лицо руками. Хотел
Через несколько минут он снова заговорил:
Коробейники?
Уже пять часов от них нет новостей. Я думаю, их перехватили.
Я же сказал ему выбрать заброшенную дорогу Проклятье Значит, у Акилы в руках теперь не только все топливо Кольца, но и полтонны моего тротила, Губернатор толкнул пальцем ручку на столе, та завертелась, упала на пол. Ты сразу был против этой идеи и верно поступаешь, что не упрекаешь меня за провал.
Я решаю насущные проблемы. С Акилой нужно еще раз встретиться.
Он же урка, с ним невозможно договориться. Я пытался дважды и все без толку, мы говорим на разных языках, видим мир с двух противоположных берегов. Он ведь не просто хочет больше воды, он хочет долю. Я что должен впустить его в Кремль? Выделить ему резиденцию? Он же уничтожит все, что я создал.
Поставок топлива нет уже больше двух недель. Запасов в резервуарах осталось еще на две, потом водоустановки встанут. И тогда вам придется решать, либо переговоры, либо война. Гвардейцы не готовы к полномасштабному конфликту на чужой территории.
Оба этих варианта никуда не годятся. Поэтому я и хотел взорвать его логово к чертовой матери. И не осталось бы никакого Акилы Серого.
Все наши запасы взрывчатки ушли на минирование моста, мы могли бы демонтировать ее.
Нет, оставьте. Нельзя подвергать Кремль опасности захвата. Акила уже знает, что мы хотели использовать взрывчатку против него, хотя ничего и не докажет, но будет к подобному готов. Нужен другой план, надо как-то заставить его возобновить продажи топлива, пока не будет пущена ГЭС, Иван Иванович поразмышлял. Акила думает, что объявил нам блокаду, а я объявлю блокаду в ответ. И не только ему, а всему Кольцу, Губернатор принялся ходить вокруг стола. На слабо меня решил взять Думает, что набил баки с водой и пересидит. Кто кого еще пересидит. Я создаю воду, я создаю жизнь, а не он! Прекратим продажу воды всем. Запасы в Кольце быстро истощаться, все знают, как его урки любят транжирить. Когда их замучает жажда, они сами его и прирежут, как Суворова, а на его место придет кто-нибудь посговорчивей.
Возможен и иной сценарий. Акила соберет под свои ряды все общины и ударит по Кремлю.
За уркой никто не пойдет, а сам он никому не присягнет. Человека способного объединить Кольцо просто нет. К тому же красные стены никому не взять. Или ты забыл недавний пример?
Блокада сильно проредит Кольцо, в первую очередь это коснется коробейников и сталкеров, вымрет Гум.
Все они предатели! Вот и поплатятся, Губернатор поднял стакан с водой, повернул на свет лампы. Посмотрел. Чтобы котел работал, его время от времени нужно очищать от золы.
У меня плохое предчувствие. Что-то надвигается
Только не начинай. В последний раз, когда у тебя было плохое предчувствие, я спалил кучу ресурсов на поиски того пацана, а нападение тварей так и не случилось. Где новый апокалипсис, который ты обещал? Мы победили.
Сила, о которой я говорю, будет намного хуже тварей.
Не повторяй ошибок Маметова не иди против меня. Обеспечь блокаду. Гарднер отключать в последнюю очередь, только когда мы пополним продуктовый склад.
Губернатор подошел к окну, взглянул на эшафот. Деревянный пол был красным от несмываемой крови.
Ты пропустил последние казни, сказал он.
Не нахожу их эстетическими.
Убийства твоя специальность, Иван Иванович обернулся. Или дело в слабости? Мы оба знаем, кто сидит в одной из камер.
Его отца давно нет.
Но есть ты, и есть он. И этого не исправить. Позволь и мне дать свое предсказание. Его можно использовать во благо Кремля.
Нет.
Так мне повесить его в следующий раз?
Как посчитаете нужным.
Твой голос дрогнул. Ты сомневаешься. Поговори с ним. Я верю в хорошую наследственность, а сейчас нам как-никак нужны надежные люди.
Чекист направился к двери.
Пусть люди увидят покаяние грешника, посмевшего выступить против Губернатора.
***
Опер превратил стол Бати в поминальный алтарь. На столе стояла фотография тети Оли в разбитой рамке со следами кровавых отпечатков перед смертью Батя держал ее в руке и поврежденная от пуль радиостанция. На спинке кресла висела старая армейская куртка, которую Батя в день штурма надел впервые после Катастрофы, в ней и погиб. Опер предлагал поставить в кабинете прозрачный саркофаг с телом бывшего главы Мида, чтобы «потомки могли отдавать ему дань даже через сто лет», однако Горский заявил, что для мумификации не обладает ни навыками, ни специальными препаратами. «Через месяц он превратится в разлагающийся кусок мяса». В итоге от идеи отказались. Батю похоронили недалеко от центрального входа, на могиле установили сваренную из останков подбитой техники противника стелу, напоминавшую силуэт человек с вытянутой перед собой рукой.