Видишь, Франсуа... я выкарабкалась.
Я отступил, чтобы осмотреть ее. Она была еще очень бледна, и ее голубые глаза казались выцветшими, поблекшими, взгляд был одновременно неподвижен и рассеян, словно заворожен каким-то непередаваемым видением.
Как ты себя чувствуешь?
Теперьничего.
Она протянула руку ко мнеочень ласковои пригладила мои растрепанные волосы. Мириам не способна на такой жест. Я хотел бы удержать эту мысль. Но в такой момент она была сродни обману. Я взял руку Элианы в свои, желая прогнать образ Мириам.
Сожми мне руку,сказал я.Крепко-крепко.
Я смотрел на наши переплетенные пальцы, на наши поблескивающие друг подле друга обручальные кольца, и снова плакал, но уже легко, не стараясь сдерживать слезы, потому что эти слезы принадлежали Элиане. Они были о ней.
Франсуа... Дорогой мой,прошептала Элиана.
До чего же мы глупые,произнес я.
Она притянула меня к себе.
И ты об этом сожалеешь?
У меня в кабинете зазвонил телефон. Я не шелохнулся.
Не подойдешь?спросила Элиана.Ведь это клиент.
Ну и что! Сегодня они обойдутся без меня. Я посижу с тобой.
И я почувствовал, что сделал не чаемый ею подарок. Я ждал, что Элиана заговорит о падении в колодец. Сам я не осмелился бы затронуть эту тему, несмотря на все мое нетерпение и тревогу. Слишком она была усталой и измученной. Я спустился, приготовил Тому пюре, сварил кофе. Принес кофе Элиане и пристроился сам перекусить подле нее. Волнующая, полная взаимной предупредительности трапеза, каждая мелочь в ней становилась маленьким праздником. Краски мало-помалу возвращались на лицо Элианы. Температура у нее была нормальная, но я не разрешил ей вставать. К тому же скоро должен был вернуться доктор.
Ты у него в большом долгу,сказал я.
Еще бы.
Я убрал поднос и сел на кровать. Молчать я больше не мог.
Послушай, Элиана, теперь, когда ты немного отдохнула, объясни, что произошло? Я со вчерашнего дня ломаю голову, но ничего не могу понять...
Элиана устало опустила голову на подушку и промолвила:
Я тоже.
Ты хотела набрать воды?
Да нет. Я вышла в сад, уж и не помню зачем... Странно, что я это забыла... может, чтобы срезать цветов, не знаю... Внезапно на меня навалилась огромная усталость... Никогда раньше я такой не испытывала. В глазах потемнело, голова закружилась... Я увидела колодец. Я не хотела к нему подходить, но помимо своей воли очутилась рядом. Села на край колодца. И кувырнулась.
Погоди. Не так быстро. Сначала скажи, что это была за усталость.
Не знаю.
Может, ты съела что-нибудь не то?
Нет.
И ты даже не смогла вернуться домой?
Нет, не смогла.
Элиана... Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.
Да нет же, дорогой, уверяю тебя.
Ты могла бы позвать на помощь.
Я не могла ни заговорить, ни пошевелиться.
Я умолк, пытаясь подобрать подходящий диагнозкак-никак я кое-что смыслю в медицине. Элианаженщина крепкая, нервным созданием ее никак не назовешь. Ни одного мало-мальски пригодного объяснения я не находил.
В общем, тебя как будто парализовало?
Да.
Тебе было больно?
Нисколько... Не тревожься, Франсуа, милый... Все позади. Я не хочу больше об этом думать.
Но я-то должен думать об этом. Твое недомогание может возобновиться.
Она прикрыла сгибом локтя глаза и очень быстро проговорила:
Тогда уж лучше умереть.
Перестань, Элиана. Я не узнаю тебя. У тебя было головокружение. Так. Ты присела на край колодца... Но он довольно широкий. Ты соскользнула? Как вообще все произошло?
Я почувствовала, что ухожу... Это было сильнее меня... У меня не осталось никаких сил... Даже не было желания защищаться.
Защищаться? Но ведь никто на тебя не нападал.
Верно. Не знаю, как это выразить... Это было ужасно и вместе с тем приятно... Я была совершенно опустошена, расслаблена... Откинулась назад. Затылком ударилась обо что-то твердое. Тут у меня шишка...
Я потрогал шишку под волосами, и Элиана застонала. Шишка была здоровенная.
У меня было такое ощущение, что я падаю очень долго,продолжала она. А потом я, должно быть, упала плашмя на воду... всплеск был оглушительный... Я не пошла ко дну, но от холода перехватило дыхание.
Замолчи,прошептал я.
Меня, восприимчивого, склонного сопереживать страданиям животных и людей, эти подробности мучили. Но Элиана этого не замечала. Быть может, ей становилось легче от того, что она выговаривалась.
Я пыталась удержаться... камни были скользкие... Сознание я потеряла не сразу... там оказалось неглубоко, и я могла бы просто стоять. Так мне казалось... А после я мало что помню... Самым страшным был холод, который входил в меня.
Я закрыл ей рот ладонью. Она поцеловала ее.
Как дальше жить?спросил я.Разве я смогу теперь оставить тебя одну?
Я уже видел, как этот колодец разверзается у меня под ногами. Ослизлые камни, ледяная водавсе эти подробности подобно ножам вонзались в мою плоть. Я поднялся, охваченный яростью, что проистекала от переизбытка страха.
Я велю заделать его, и немедленно!вскричал я.А потом доктор тебя обследует. Если понадобится, съездим на консультацию в Нант. Я хочу знать точный диагноз. В этом недомогании есть что-то противоестественное.
Прошу тебя, Франсуа!
Я спустился в сад. Земля возле колодца была утоптана. Теперь я присел на край колодца и увидел на камнях глубокие царапины. Нетрудно было себе представить, что тут разыгралось. А я... Я наклонился и увидел далеко-далеко внизу голубой лоскут неба и маленький черный шар своей головы. Зависнув вот так над пустотой, я бы неминуемо опрокинулся вниз, если бы силы вдруг оставили меня. Я попробовал, как бы это могло быть, и тотчас с колотящимся сердцем уцепился за сруб.
Был какой-то злой рок в том, что Элиана оказалась здесь как раз в преддверии обморока. Тем более что обычно она почти никогда не подходила к колодцу. Летом поливкой занимаюсь я, а когда у меня слишком много работы, к нам два раза в неделю во второй половине дня приходит садовник из Бовуара». Отворилась калитка. Приехал доктор Малле. Я бросился ему навстречу, поделиться своими опасениями. Малле лет под сорок, он невысокий, крепкий, коренастый. Особой утонченностью не отличается, зато многоопытен и осторожен. Я бывал у него не частовечно времени не хватает, да и близости особой между нами нет. Но его суждениям я доверяю.
Вы излишне драматизируете ситуацию,сказал он.Такое может случиться с кем угодно и где угодно. Конечно, здоровье у вашей супруги крепкое, но это ничего не значит. У меня самого однажды случился за рулем кратковременный сердечный обморок, и я здорово расшибся. Тогда я обратился к своему патрону в Нанте. Он обследовал меня вдоль и поперек, но так, черт возьми, и не сподобился объяснить, почему у меня на две-три секунды отказало сердце. И я подобно вашей жене тоже почувствовал, что ничего не могу с собой поделать. Я умирал. Умирал в буквальном смысле слова. Ощущение и в самом деле не из приятных. Кстати, она случаем не беременна?
Он уже направлялся к лестнице. И сам себе возразил:
Нет. Думаю, что нет. После такой ледяной ванны у нее были бы совсем другие симптомы... Мы еще посмотрим, но особенно расстраиваться не из-за чего, поверьте!
Он пробыл в доме целый час. Расспросил Элиану с величайшей заботливостью и терпением. Послушал ее, прощупал, обследовал со всем тщанием, наконец укрыл простыней.
Прекрасно,заключил он. Какое счастье, что мои пациенты не похожи на вас. Мне бы ничего не оставалось, как закрыть лавочку.
Он пожал мне руку, и я проводил его до калитки.
Уверяю вас, у нее все в порядке,сказал он на прощание.Может, она и не так безупречно здорова, как выглядит, но быстро от этого оправится. Ей здесь нравится?
А почему бы ей здесь не нравилось?
И все-таки! Свозите ее куда-нибудь хоть ненадолго. Это поможет ей оклематься.
Я передал это предложение Элиане.
Может, и в самом деле несколько дней отдохнешь? Не хочешь съездить на юг?
Она отказалась. У меня, дескать, работа. Она никогда не согласится стать для меня обузой. Я не стал настаивать, и жизнь потекла как прежде. Только матушка Капитан пришла утром на два часа, чтобы навести порядок. Вечером того же дня меня остановил в Бовуаре Мильсан и сказал, что меня приглашают в Нуармутье.