В теплую воду, окрашенную в приятный голубоватый цвет, они прыгают прямо с борта.
Погрузившись с головой, Светлана на миг ощущает себя русалкой.
Она делает несколько сильных круговых движений руками и ногами и оставляет Нину позади, но вдруг Острая боль опять пронзает ей правую грудь и, пройдя по плечу, отдает в руку и под лопатку. Чувство физической радости сразу же исчезает.
Отфыркиваясь, Светлана останавливается и, повиснув на дорожке, дожидается Нину, отставшую метров на пять. Подплыв, Нина деликатно ни о чем не спрашивает, но во взгляде её чуть прищуренных глаз читается понимание. Нина улыбается, растягивая мокрые губы, движением головы стряхивает капельки воды с носа и традиционно интересуется:
Рассказать анекдот?
Расскажи.
Она рассказывает анекдот про пловца, а в сегодняшней интерпретациипро пловчиху, которой запретили посещать бассейн, потому что она писает в воду.
Но почему? растерянно спрашивает спортсменка, ведь так делают все!
Да, все, отвечает ей тренер, но всев воде, а ты-тос бортика!
Смешной анекдот. В первый раз я слышала его лет двадцать назад. Пошли-ка в бар, прерывает её Светлана.
Выбравшись из воды, женщины отправляются в душ.
«Я опятьв третий раз, а еще не вечерстою, как под дождем», думает Светлана.
Она трогает то место, что болит в её теле. Она прикасается к нему нежно, и боль, когда она ощупывает шишку, корнеплод, вызревший на благодатной почве, вполне терпима.
«В диаметре сантиметров пять, плюс-минус. Много это или мало? Не знаю. А вдруг придется вскрывать? Вдругне рассосется?» мысль, что внезапно поражает её, шокирует, пугает её и, отразившись на лице, выдает её.
Подскочив, Нина страшным загробным голосом выдыхает:
Покажи.
Светлана не выдерживает и прыскает со смеху.
Смотри.
Где болит?
Вот здесь, указательным пальцем Светлана трогает точку на груди чуть ниже и правее ареолы. Только, пожалуйста, будь осторожна.
Не бойся. Япрофессионал.
Правда? с удивлением спрашивает Светлана, проверяя мелькнувшую мысль.
Да. Всякое случалось, рассеянно отвечает Нина, в интересах бизнесачего не сделаешь.
Она берет её грудь в руки и кладет на правую ладонь и пальцами левой руки пытается проникнуть под кожу:
Здесьбольно?
Да, здесь больно, твердо отвечает Светлана. Очень!
Они стоят посередине душевого помещения, и Нинка сосредоточенно изучает Светланину грудь. Голые. На Светланелишь кулон. Желтый камешек лежит в ложбинке её грудей. В этом кусочке янтаря не застывшая букашка, а высохшая, законсервированная на миллионы лет травинка. Она изогнулась в очень правильную, каллиграфически выведенную буквицу «С» Светлана. Поддавшись порыву, Светлана расстегивает золотую застежку
Бери, подруга. На память.
Ой, восклицает Нина. Она даже не делает попытки вежливо отказаться. Она бросается подруге на шею, обнимает, целует, тискает. Светлане это не нравится:
Ну, хватит! Потрогала, оценила Сашину страсть? Теперь пошли в бар. Я замерзла и хочу выпить.
И, не дожидаясь, что ответит ей Нина, идет одеваться.
Нина возвращается под душ, но лишь на секундочку. Закрутив кран, она догонят свою подружку.
В полутемном баре, пронизанном атмосферой искусственного порока, они затаиваются в уголке, чтобы под перерастянутые, звучащие вполтона блюзы насладиться опьянением.
Нина пытается развлечь «компанию» пикантными, почти непристойными историями. Постель, секс, половое сношениеэти понятия тесно вплелись в сферу её «работы».
А тымультиоргастична? спрашивает её Светлана.
Нина бросает в рот арахисовые орешки, жует и немного сердится за то, что её перебили.
Муль-ти-ор-гас-тич-на, повторяет Светлана, хмельно смакуя длинное слово.
Тыслишком умная! Умных женщин не любят, лениво тянет фразу Нина.
«Вопрос не уместен, думает про себя Светлана. Нину интересует форма! Все остальное для неёсопутствующие изыски. А что такое форма? Немного придыхания ине забыть быпротяжный стон, когда сперма партнера перельется в тебя и захлюпает, зачавкает, как в дождливый день по проселочной дороге в насквозь промокших домашних туфлях».
Дураки не любят. Умные мужики умных баб любят, парирует она. Впрочем, ты права. Иногда, осознавать тот факт, что я умна, просто горько.
Ну и о чем ты? спрашивает Нина.
А я и сама не знаю о чем, невинно удивляется Светлана, просто так. Болтаю. Пора выпить.
Женщины синхронно поднимают рюмки. Они большие, глубокие. Пары коньяка, тяжелые, осязаемые, скапливаются в их практически полных сферах, что напоминают батискафы, готовые к погружению в темноту вечной полночи океанских впадин, и дают насладиться волшебным ароматом еще до того, как они успевают пригубить пылающий напиток.
Подруги чокаются. Раздается приятный хрустальный звон.
Единственный недостаток бокалов, что греются в наших руках, всегда кажется, что в этих большущих емкостях мало. И это впечатлениеэфемерный обман, ловкая иллюзия, невинная ложь. Как мужское признание в любви в состоянии эрекции. Язнаю. Япредставляю. Ах, все равно обманываюсь. Вот опятькажется, я напилась.
Светлана улыбается.
Неожиданно Нина цедит:
Сходи к доктору, покажи грудь.
Напоминаниенеприятное само по себе. Светлана молча пьет двойную порцию.
Ровно в девять часов вечера Светлана открыла дверь собственной квартиры.
Скинув в прихожей туфли, она прошла в комнату. Присела на диван и, закурив, устало откинула голову назад.
Тонкая струйка дыма из ноздрей и задумчивая амплитуда сигареты, зажатой между указательным и безымянным пальцами Полураскрытые, будто для поцелуя, губы Вдох Её лицо спокойно, но будто бы напряжено. Нет той безвольной сглаженности линий, что свидетельствуетда, расслабилась, унеслась куда-то вдаль, мечтает. Сразу видно, она сосредоточенно думает, и эти мысли, скорее, мучительны, чем нейтральны.
«Что? Недополученный оргазм во время дневного коитуса на производстве? Или иное неопределенное и беспокойное чувство, что шариком перекатывается в моем сознании и, никак не попадая «в свою лузу», трансформируется в моем сознании в гипертрофированную чувственность? Или излишек гормонов, что легко и помимо моей воли «выдает» мое зрелое тело? Не знаю. Но мне хочется, хочется, хочется. С какой стати я буду врать сама себе? С какой стати стану сдерживать естественные порывы? Разве желаниеподавленное, нереализованное, умерщвленноене превратится в моей душе в яд и не будет травить меня по капелькам в течение долгих мучительных в своей пустоте часов? И, наоборот, исполненное, разве не осветит оно путь к очищению и раскаянию? Так ли ценны моя независимость и лелеемый мною эгоизм, возведенный в фетиш? Не много ли я теряю, оберегая свою индивидуальность, банковский сейф, забитый на поверку всего лишь цветной бумагой? Разве понятие о добродетелив старом, прошловековом понимании этого словастало смешным и неприличным? Ах, не стоит бороться с искушением. И причина не в моих забродивших гормонах, я просто хочу своего мужа. Я мечтаю «вернуться» к нему. Ох-х. Или я пьяная? Пожалуй, выпью кофе».
Резким движением, загасив недокуренную сигарету, Светлана встала.
«Я стою, уткнувшись в плиту. Я слилась с нею. Я и онаодно целое. Ястоуввумен! Фантастический агрегат, чье предназначениедостижение неповторимого сочетания вкуса и аромата у единственного в мире напитка. И все безумные затраты на такое изобретениеоправданны! Я наблюдаю за густой коричневой пеной, стараясь не пропустить момент, когда она закипит, иразмышляю. Диме удалось подкрасться ко мне незаметно. Он словно прочел мои невысказанные мысли и тайные желания. Щекотка легкого поцелуя в шею и жар выдоха в ухо Знакомое тело прильнуло к моему, начинающий твердеть член занял позицию между моими ягодицами, его рукик их прикосновению я до сих пор по-настоящему неравнодушнапо-змеиному проскользнули у меня под мышками и леглисначала на живот, а потом, разделившись в направлении своего движения О-о! Левая кисть, перебирая пальцами, словно они существовали отдельно, опустилась ниже иеще ниже, и вотуже почти там, а правая стала подниматьсякак альпинистна возвышенность правой груди Когда наши раскрытые губы встретились, а языки скрестились и попаликаждыйв чужой рот и обожгли всполохами открытого пламени нежную слизистую неба и щек изнутри, и он в страстном порыве сдавил своими сильными пальцами, не зная о том, мое больное место, тогда я глухо, протяжно и с надрывом завыла: