Мышецкий с удовольствием вспомнил:
И уж отечества призванье
Гремит нам: «Шествуйте, сыны!..»
Огурцов боком, вдоль стенки, втерся в кабинет и доложил, что отставленный вчера от службы санитарный инспектор Савва Борисяк сдержал свое слово и не покинул присутствия.
Что-с? поразился Мышецкий. Так и простоял всю ночь?
Хохол-то упрямый, ваше сиятельство.
Зовите городового, велел Сергей Яковлевич. Пусть он его выведет
Стороною Мышецкий пытался выяснить для себя, каким образом в Уренске собрался этот чиновный зверинец. Ипо выясненииперестал удивляться. Россия вышвырнула их со службы как жуликов, но Сибирь не приняла ихкак дураков (Сибирь ведь любит светлый, энергичный ум). Вот и получилось, что они застряли здесь, приворовались один к другому и желают только одного: чтобы их не тревожили! Мало того, эти чиновные помои просто выплескивались в Уренскую губернию, как в грязную лохань, в которую все сливать можно
«Без працы не бенды кололацы», утешился Мышецкий.
События начали развиваться в губернии с полудня, когда к присутствию со звоном подкатила роскошная коляска на резиновых шинах. Сергей Яковлевич видел в окне, как вышла из нее моложавая дама и, подобрав пышный турнюр платья, уверенно поднялась на крыльцо.
На вопрос Мышецкого, кто это, Огурцов ответил:
О-о, разве же вы не знаете? Это же Конкордия Ивановна, та самаяМонахтина!
И мой предшественник, покончивший
Да, да! поспешил Огурцов. Она самая!
Сергей Яковлевич повернулся к дверям, и двери вдруг сами распахнулись перед женщиной, открытые чьей-то услужливою рукой. Придерживая отвороты шубки, Монахтина прищурила красиво очерченные глаза; на персиковых щеках ее смешливо прыгали бархатистые мушки.
Князь, пропела она, еще издали протягивая ему свою пухлую руку. Я всю ночь молилась за вас, князь. Я понимаю, вы так молоды, и вам так трудно Преосвященный (о, я как раз от него) просил передать вам это!
Мышецкий прочел в записке, извлеченной из ридикюля:
«Приезжай, князь, наливки с кардамоном пробовать. А я ногами слаб стал. Совсем немощен. Почему ишо вчера не шел? Горд ты! Мне говорить надобно. Плохо все! Будь свят.
Мелхисидек ».
Сергей Яковлевич поразился двум вещам: безграмотности и настоятельности того тона, в каком была составлена эта писулька от архиепископа.
Благодарю вас, мадам. Чем могу служить?
Монахтина упала на стол лицом, и теперь князь видел ее молочный затылок с умилительной ложбинкой.
Как я несчастна, князь Спасите!
Что с вами, мадам?
Она подняла лицо, мокрое от слез, глаза сделались еще прекраснее; громадные серьги качались в маленьких ушках Уренской львицы.
Мне, куснула она платочек, грозит голодная смерть. Я знаювы так добры, князь, вы не откажете
Мышецкий смотрел из-под пенсненедоверчиво, холодно.
Вы разве так бедны? спросил он.
Я разорена окончательно Мой муж, этот гнуснейший мизерабль, завез меня в эту глушь и бросил! Я одна, совсем одна Доходов с именьишка никаких! Спасите!
«Чем черт не шутит», Мышецкий никогда еще не видел столько слез: они текли и текли, заливая прекрасное лицо.
Не надо плакатьсказал он, не надо Я еще не проверял отчетность своей кассы и потому могу предложить вам лишь ну, это!
Он выложил перед ней сто рублей:
Пока не могу помочь более
Конкордия Ивановна отгородилась от сторублевки ладонью, как при виде противного червяка:
Помилуйте, князь! Я приехала к вам на собственных лошадях, а вы даете мне эти жалкие Нет, нет!
Извините, мадам. Сергей Яковлевич самым спокойным образом спрятал деньги обратно. Я об этом не подумал Но я могу купить у вас фаэтон, и вы будете иметь верных три тысячи. Смерть от голода вам не грозит!
Монахтина встала и направилась к дверям. Мышецкий долго беззвучно смеялся, закрывая глаза ладонью. Потом протиснулся в кабинет Огурцов и робко заметил:
Простите, ваше сиятельство, но вы напрасно так
Кактак?
Ведь госпожа Монахтина не денег пришла просить: ей хотелось, чтобы вы обратили на нее благосклонное внимание!
Ну и что? вспыхнул Мышецкий. Я не желаю оказаться на положении моего предшественника, который Сами знаете, чем это кончилось! Велите закладывать лошадейя должен повидать его превосходительство.
Огурцов в смущении потоптался возле порога.
Договаривайте, разрешил ему Мышецкий.
Многоопытный чиновник (заслуживший крест в петлицу и геморрой в поясницу) ответил так:
Не мое это дело, ваше сиятельство, но Смотрите, как бы не обмишуриться!
Обмишуриться в чем?
Да еще ни один губернатор не мог управлять Уренской губернией, не заручившись прежде «дружбой» с Конкордией Ивановной Уж такие зубры из столиц наезживали, а только рога-то она им ломала! От этой женщины, как и от смерти, не скроешься
За стеною послышался шум, и появился городовой, прижимая к шишке на лбу пятачок: Борисяк не сдавался.
Я сам разберусь, сказал Мышецкий.
Санитарный инспектор стоял посреди зала на том же самом месте, на каком Мышецкий вчера его и оставил. Только ввалились глаза да посерело лицо упрямца. Стоял он, опираясь на палку, и сразу выкрикнул в сторону вице-губернатора:
Я сказал, что не уйду! Где же справедливость? Почему вы столь уверены в правильности своих решений? Я ведь, по правде говоря, даже ожидал вашего приезда. Вам не нравится грязь в Уренскетак я согласен, город загажен по самые крыши. Но только моя ли вина в этом?
Вы обмолвились, что ждали меня, напомнил Мышецкий.
Да, ответил Борисяк, мне казалось, что приедет образованный человек, который поможет мне навести порядок в городе. И вот теперь, когда я полон желания разгребать этот навоз, вы вдруг вышвыриваете меня на улицу! А вы Да как вам не стыдно, князь?
«Собственно, подумал Мышецкий, на основании чего я изгоняю этого человека? Исключительно на основании дурацкой бумажки, подсунутой мне вчера Ениколоповым!..»
И он спросил напрямик:
Скажите, Савва Кириллович, каковы у вас отношения с хирургом Ениколоповым, служащим в губернской больнице?
Безобразные, ответил Борисяк. Он презирает меня, считая недоучкой, в чем он, может, и прав!
Честно говоря, призадумался Мышецкий, я склонен выискивать правду на стороне оппозиции, поймите меня правильно.
И вдруг Борисяк взволнованно заговорил:
Вы напрасно считаете Ениколопова таковым. Это скорее пройдоха. Ради денег он вырежет вам грыжу, ради денег же он и зарежет кого угодно
Сергею Яковлевичу не хотелось погружаться в губернские сплетни, и он поспешно сунул инспектору свою руку:
Не будем муссировать этот вопрос дальше. Я уважаю вашу настойчивость, и мы будем служить вместе
Огурцов доложил, что лошади поданы, и предупредил:
Ваше сиятельство, Борисяк-то мужчина опасный. Говорят, в депо ходит, речи произносит У святого причастия, как появился в Уренске, ни разу еще не был!
Сергей Яковлевич хлопнул по столу:
Пожалуйста, Огурцов, без новостей с черного хода. Для собрания подобных сведений существует жандармское управление, а меня касается исключительно служба!..
Он отправился к Влахопулову, заранее комбинируя свои выводы. Конкордия Ивановна сейчас его даже не тревожила, но писулька от Мелхисидека припекала из кармана словно горчичник. «Ехать на подворье или не ехать?»мучился он по дороге.
По слухам Мышецкий уже знал, что губернатор добивался непонятной честибыть старостой уренского кафедрального собора. Причем Влахопулов грозился, что сразу же начнет ремонтот креста до подвалов. Но преосвященный с ремонтом не спешил, отчего и отношения с губернатором у него были натянутые.
«Ехать или не ехать?»раздумывал Сергей Яковлевич и, ничего не решив, появился перед Влахопуловым, который встретил его сдержанным рычанием:
Что вы там натворили, князь? Эдак вы мне всю губернию разгоните Говорят, один остолоп даже прохудил штаны от страху? Ха-ха-ха!
Мышецкий ответил без улыбки:
Ваше превосходительство сами изволили признать, что в губернии не всё благополучно. Я никому зла не желаю, руководствуясь единственно лишь выгодами по службе
Ну ладно, князь, ладно! До чего же вы, правоведы, поговорить любите А что, спросил он неожиданно, Конкордия Ивановна была у вас?