Мышецкий откланялся.
Запахнув крылатку, чтобы скрыть блеск мундира, он поудобнее уселся в коляске и смахнул испарину.
В присутствие, наказал он кучеру.
Разговор с сановным Мясоедовым, обещавшим поддержку сената, а теперь встреча с этим «попугаем», открыто отпихнувшимся от дел губернии, сразу же укрепили в Мышецком уверенность.
«Господи, взмолился он, только бы сенат поскорее забрал Влахопулова под свое зерцало!..»
В губернском правлении, естественно, уже знали о прибытии нового вице-начальника. Сергей Яковлевич наспех посетил свой кабинет, провел пальцем по краю стола, оглядел мутные голые стены. Ни карты, ни картинкибудто казарма.
Секретарь канцелярии Огурцов, весьма потасканный чинуша лет пятидесяти, мигая красными, как у кролика, глазками, молча наблюдал за новым вице-губернатором.
Вы женаты? спросил его Мышецкий.
Внуки уже, ваше сиятельство.
Тем более, подчеркнул Мышецкий. Стыдно являться на службу в таком затрапезе Чем у вас раздуты карманы?
Огурцов, не прекословя, вытащил из кармана громадную луковицу. Положил ее перед князем.
А что вы качаетесь? присмотрелся к нему Мышецкий.
Походка такая с детства, ваше сиятельство, ответил Огурцов почтительно.
Из-за дверей парадного зала уже доносился чей-то голос, возвещавший о его прибытии:
Камер-юнкер двора его императорского величества, вице-губернатор, его сиятельство князь Мышецкий!
Не скинув крылатки, он быстро направился к дверям.
Я заехал сюда, выговорил князь Огурцову, чтобы предупредить: ни один чиновник не смеет покинуть управы, пока я не объеду губернские учреждения Передайте им мою волю и отключите телефон! Что же касается просителей, которых я видел у подъезда, то мне сегодня не до прошений!..
На улице коляску его догнал чернявый офицер. Запыхавшись, вскочил без приглашения на подножку.
Полицмейстер, назвал он себя. Чиколини Бруно Иванович Счастлив быть в вашем распоряжении!
Не нужно, ответил Мышецкий, и полицмейстер спрыгнул с подножки в грязищу мостовой, уныло поплелся на мостки тротуара.
Однако у первого же полицейского участка Сергей Яковлевич остановился и поманил к себе вислоухого писаря, шагавшего куда-то в новеньких галошах поверх валенок.
Вы служите в этом участке?
Непременно, откликнулся парень.
И местный уроженец?
Сызмала при сем городе состою.
Тогда садитесь. Будете сопровождать
Уселись они рядком, взмахнул кучер плетью:
И-эх, зале-етныя грра-абят!
И на Уренскую губернию, доживавшую последние часы в счастливом покое неведения, вдруг обрушился оглушительный смерч.
2
Первый удар был нанесен по богоугодным заведениям: ненависть к этому миру крохоборства и ханжества Мышецкий вынес еще со скамьи училища правоведения, справедливо считая, что призрение вдов, сирот, калек и убогихдело казенное и серьезное, а не частное и копеечное.
Что вы знаете о доме для сирот? спросил Мышецкий.
А там сироты, мудро ответил случайный попутчик.
Я не об этом В основномчьи это сироты?
А «самоходы» оставляютпереселенцы. Сами-то мрут, а мелюзгу ейную, чтоб не попрошайничали, значица, одна барыня собирает. Знатная барыня!..
Проезжая мимо ночлежки («Ночлежный дом г-на советника коммерции Иконникова»), князь Мышецкий велел остановиться, решил заглянуть и сюда. В тесной каморке смотритель со своей бабой, украшенные оба симметричными синяками, миролюбиво дули чаек с блюдец, расписанных пышными розами. Со стены грозно взирал на супругов боевой генерал Кауфман, покоритель азиатов, и махал длинной сабелькой.
Не знаю я, не знаю, заговорил смотритель, ошалевший от появления князя. И ничего-то мы здесь не знаем Вот хозяин придет, тогда уж.
На дворе ночлежки кисли лужи застоявшейся мочи. Вдоль забора, посеянные грядками, вспухали под солнцем зловонные экскременты, и над ними кружили первые зеленые мухи.
Г? показал Мышецкий рукою в перчатке.
Не знаю я, ничего-то не знаю Дело хозяйское!
Сергей Яковлевич заглянул в помещение ночлежки. Высились ряды неоструганных нар, задернутых ситцевыми занавесками. По углам валялось тряпье и рвань, разило клоповником. Стены были расписаны похабщиной.
Как хозяин, бубнил смотритель, от его попечений А я не знаю, и не велено знать!
Покидая ночлежку, Мышецкий прочел у дверей объявление: «За одну ночьпять копеек». Он быстро прикинул количество мест на нарах, надбавил на тесноту, свойственную русскому человеку, и в уме сложилась немалая сумма.
Я, сказал он, мог бы и не служить более, имей я только такую ночлежку!
Не знаю я, ослобоните, ваше сиятельство
Из разговора с полицейским писарем Сергей Яковлевич выяснил, что Иконников, владелец чайной фирмы, ведет торг через Кяхту, имеет одного сына, который отправлен учиться за границу.
«Я его придавлю, решил Мышецкий, сам убежит за границу»
Коляска остановилась перед домом сирот. Мышецкий стремительно вошел в переднюю, зацепившись за двери шпагой. Какие-то приживалки в сером, как мыши, с писком шарахнулись от него по своим насиженным норам.
Князь повернулся туда, сюдани души, пустые коридоры, только откуда-то снизу, словно из преисподни, доносился неровный гул.
С трудом отыскал кабинет начальницы. Плоскогрудая, очень высокая дама, в длинной шелковой юбке и белой блузке, встретила его под громадным портретом герцога Петра Ольденбургскогопокровителя всех сирых и несчастных.
Полное имя этой почтенной дамы звучало несколько опасно для русского языка:
Бенигна Бернгардовна Людинскгаузен фон Шульц!
С тактом женщины, бывавшей в свете, она выразила свою радость по поводу нанесенного ей визита, но князь Мышецкий, терпеливо выстояв под этим ливнем ее любезности, вдруг огорошил начальницу вопросом:
Скажите, Бенигна Бернгардовна, как дети умудряются выговаривать ваше имя?
О! не смутилась дама. Это очень просто: мы не сажаем вновь поступившего ребенка за стол, пока он не разучит правила поведения и мое имя, князь!
Я бы посоветовал вам, госпожа Людинскгаузен, все-таки сменить ваше имя и отчество на более удобопроизносимые.
Вы изволите шутить, князь?
Отнюдь Я вам заявляю серьезно: изберите для себя хотя бы педагогический псевдоним Где сейчас находятся дети? Чем занимаются? Покажите мне списки детей, выбывших из приюта за последнее время
Начальница сиротского дома подчеркнуто-вежливо предъявила ему тетрадку, в которойс немецким педантизмомбыло точно указано, кто и когда забрал ребенка из приюта. Оказалось, что в Уренске было немало заботливых тетенек и дяденек, которые частенько забирали детей из приюта; назывались эти добряки по-разному: корь, дизентерия, скарлатина.
Так, сказал Мышецкий, закрывая тетрадку. Я вижу, что мне, вступая в должность, следует сразу же начать с расширения погоста.
Не говорите мне так, скуксилась дама. Я сама ошень страдала
Страдать мало, надо как-то бороться Впрочем, поднялся Мышецкий, что я вам говорю прописные истины? Вы и сами знаете: детисамая живая связь между людьми. Уберите детейи человечество распадется!
Он замолчал и навострил ухо, прислушиваясь:
Что это за странный гул все время снизу?
Бенигна Бернгардовна пояснила, что дети организованным строем отправляются сейчас на обед в столовое помещение. Зажав треуголку под локтем (он был в парадном), Мышецкий предложил начальнице провести его в столовую.
С удовольствием, князь. Сиротки будут так рады!..
Что-то не заметил Сергей Яковлевич на лицах детей особой радости, когда они его увидели. За длинными столами, безликие и одинаковые, как солдатики, стояли они в ожидании команды. Надзиратель с замашками фельдфебеля (рожакак бурак, кровь с алкоголем) хрипло командовал:
Садись!.. Отставить Кто там за хлеб хватат? Неча, дождись, пока я скажу Все твое будетсожрать успеешь!
Госпожа Людинскгаузен выжидающе наблюдала за Мышецким.
Они такие потешные, сказала она. Особенно малыши.
Охотно верю вам, согласился Сергей Яковлевич. Им как раз и место в казарме
Он заметил, что один стол был пуст, куски хлеба на нем были урезаны вполовину доли. От этих мисок, выровненных по линейке в длину стола, от гнутых ложек веяло чем-то печальным, и князь Мышецкий невольно насторожился.