Вот он, Петербург! сказала Варя, во всей своей красе! Таким я его люблю. Пойдем теперь в Летний сад. Пока снег идет. Сядем на скамейку, и нас засыплет белым снегом, а мы будем сидеть тихо, не шевелиться, и наговоримся всласть.
И повлекла его за собой вдоль Садовой. Остановились на мостике через Лебяжью канавку и полюбовались на открывающееся перед ними в снежном мареве слева Марсово поле, а справа Летний сад.
Варя, ты мне Ленинград открываешь заново. Как будто я здесь никогда не был. Даже снег на вооружение взяла. Красота несказанная! Только я бы эту красоту предпочел из окна кафе наблюдать. Может быть, сменим маршрут? В уют хочется. В тепло, кофе, коньячок. А? Музыка тихая.
Боже мой! Витька! Ты не изменился. Такой же домашний, каким и был. Как ты в море ходишь? Как ты громадным кораблем командуешь? Шторма, суровый быт, вахты.
Ох, как мне это знакомо. Еще в ушах другой голос слышу. Ну откуда вы можете знать, как там в море?
Вы это кто? Я и Наташа? Тогда давай я твой вопрос на два разделю. Первый, это то, что говорит твоя жена. Значит только, что она хорошо тебя поняла. А раз поняла, значит любит. На второй вопрос я отвечу от себя лично, улыбнулась, каково оно в море, я знаю не понаслышке.
Виктор остановился, повернул к себе лицом Варю.
Что ты хочешь сказать?
То, что сказала. Я, если хочешь знать, пересекла Атлантику на парусной шхуне. Туда и обратно.
Куда это туда и обратно? опешил Виктор.
А вот так. Выходили из Сен-Джонса, Канада, взяла Виктора за отвороты кожаного пальто и с торжествующим видом, потом в Исландии Сейдисфьёрдур, потом Берген, Норвегия. И таким же путем назад. Знакомые места, сэр?
Да. Сен-Джонс, остров Ньюфаундленд. Мы там, на шельфе рыбку ловим. Но, погоди, как это, на каком паруснике?
Ты спрашиваешь так, будто все парусники знаешь. Но это частный парусник. Гафельная шхуна. Между прочим, тридцатого года постройки, представляешь? Немецкая.
Но как же, ты?
Да, милый мой друг, я. И парусину ставила вместе с другими, и за штурвал меня пускали. Камбуз, мыть, драить, готовить, кормить, мыть Камбуз не любила, внизу противно, когда шторм, а штормов было очень много в северной Атлантике. Да что это я? Ты, говоришь, тоже там бывал? улыбалась Варя.
Скажи, что ты шутишь.
Нет, не шучу, отпустила Виктора и пошла рядом, я одно время в Америке жила. Свой круг друзей был. У одного из них эта шхуна. Я им очень благодарна за эти незабываемые дни. Это было так по настоящему, так замечательно. Меня, знаешь, любили. Я это видела. Я не конфликтная. Там, в море, мы все становились такими, какими мы есть на самом деле. А ещё, я погоду предсказывала, с птицами разговаривала. Ты же знаешь, первая птица прилетает к кораблю, берег указывает. К ней если присмотреться, послушать её, она все расскажет. Веришь? Вот там я чаще всего вспоминала тебя. И, там я встретила своего мужа. Майкла. Витя, он очень хороший человек она опять остановилась и заглянула ему в глаза.
Виктор молчал. Все это было так неожиданно. Разговор с Варей получался совершенно не таким, каким его представлял себе Виктор. Он вновь вспомнил это ощущение Вариного лидерства. И сейчас он растерялся. Он давно разучился теряться, быть неуверенным в себе. И вот.
Хорошо. Так кто же все-таки этот твой Майкл? И как ты оказалась в Америке?
Витя, давай, в конце концов, серьезно поговорим. Я ведь не просто так просила тебя о встрече. О том, как я оказалась в Америке, ты лучше не спрашивай. Я все равно ничего не скажу. Просто в этом нет никакой необходимости. Да и ничего интересного в этом нет. А чтобы ты был спокоен, я тебя заверяю, что никогда, никто к тебе никаких претензий по поводу того, что мы с тобой не просто знакомы, предъявлять не будет. Я не нарушила ни одного закона своей страны. И то, что я теперь гражданка Соединенных Штатов Америки, тебя не должно беспокоить. Тебя это не касается. Мой муж работник посольства США. Вот и все, что я тебе могу ответить на твои вопросы. Не сердись.
Она стояла, положив руки ему на грудь, и смотрела прямо в его глаза, ни разу не отведя взгляда.
Ну что ты нахмурился? Я не шпионка, не разведчица. Я просто женщина, мать твоего сына. Ты помнишь об этом?
Хорошо, Виктор помолчал, разглядывая что-то в конце аллеи.
Хорошо, о чем серьёзном ты хотела со мной поговорить?
Сейчас, погоди, только пойдем, не будем стоять, а то нас снегом засыпает.
Она снова взяла его под руку, и они пошли по аллее Летнего сада в сторону набережной.
Знаешь, я начну пожалуй с тебя. Только, пожалуйста, отнесись серьёзно ко всему, что я тебе говорю. К врачам я тебя направила самым надежным. Но направила для того, чтобы они рассказали тебе на официальном медицинском языке все о твоем здоровье, и лечили тебя соответствующе. А я, еще до обследования, уже разобралась в твоем сердце. Ты же сам говоришь, что я ведьма. И не ошибаешься. У меня есть способности, передаваемые в моем роду по наследству. Это тайные знания. И тайной останутся. Опять ты хмуришься. Я не стану уговаривать тебя верить мне. Со временем ты сам все поймёшь. А лучше будет, если ты забудешь все, что я тебе сейчас говорила. О знаниях. Понимаешь? Остальное помни и верь мне. Я тебя люблю, и любить буду до конца дней своих. Глянь мне в глаза. Веришь? И заботиться о тебе буду до конца твоих или моих дней. Веришь? Это тебя ни к чему не обязывает.
Виктор помолчал, потом тряхнул головой.
А ты знаешь, верю. Только
Не надо. Не надо ничего говорить.
Прошли молча.
Давай сядем, Витя. Снег, как будто, уже утихает. Как хорошо, что я тебя уговорила погулять здесь. Красиво, правда?
Теперь сыпал сухой редкий снежок, видимый только в свете фонарей. Черно белый парковый пейзаж с золотом фонарей окружал их. Было не холодно, тихо и торжественно. Виктор стряхнул перчаткой снег с лавочки, и они присели.
Так вот. Тебя вылечат. Обязательно вылечат. Я это знаю. Но быстрого лечения болезней сердца медицина пока не освоила. Я почему это говорю. Витя, надо профессию менять. Отнесись к этому серьёзно. Как менять, ты сам разберешься, не бабье это дело мужчине такие советы давать. Да не хмурься ты так. У тебя впереди большие дела, она улыбалась, заглядывая ему в глаза.
А у меня в голове сейчас одна мысль крутиться, остановил её Виктор.
Говори свою мысль.
Мне скрывать нечего. Я ведь готовился к нашей встрече. Думал, что говорить буду, как говорить буду.
И что? Я тоже готовилась.
Да. Так вот. Ты лучше меня подготовилась. Признаю.
Не расстраивайся. Просто у меня есть, что тебе говорить. А у тебя нет. У тебя только вопросы. И не все корректные. Так?
Возможно. Ты еще что-то припасла? Будешь говорить? Теперь я уж точно молчать буду. И вопросов больше задавать не буду.
Ну почему же, Вить?
Уж больно ты исчерпывающе на предыдущие ответила.
Мне сначала показалось, что ты мало изменился. Нет, ну внешне, конечно, возмужал. Но все же. А теперь всё больше убеждаюсь, что ты другой. Я еще не определила, наверно, какой, но другой.
Хуже, лучше?
Не кокетничай. Ты же по моим глазам все видишь.
А я вот, сплоховал, однако. За все время не успел тебе ни одного комплимента сказать.
Скажи, Варя шутливо поманила перчаткой к своему уху.
Я не знаю, как теперь это сказать, пожалуй, так мне все время тебя поцеловать хочется.
А Наташа, жена?
Варя, ну зачем ты так? Ты же понимаешь о чем я.
Понимаю. Знаешь, мне тоже хочется, чтобы ты меня поцеловал. Я же все помню, она сжала его руку, но целоваться мы не будем. У нас, действительно, ещё очень серьёзный разговор предстоит. Пожалуй, самый главный. Такой, что я все не решаюсь его начинать. Не догадываешься, о чем я?
О сыне?
Ты тоже об этом думаешь? Тогда мне легче начать будет.
Варя помолчала, как бы собираясь с мыслями, положив руки на колени и глядя на Виктора.
Я тебе уже говорила, что уезжаю. Действительно, я уезжаю из страны, и надолго. Вместе с мужем. Уже на следующей неделе. Проблема с Германом. Он уезжать не хочет, он хочет жить в Союзе и относится к этому очень серьёзно. Я это его решение поддерживаю. Дальше говорить?