Иллюстрации к стихотворениям Франсуа Вийона в издании Пьера Леве были совсем другими: простыми, грубоватыми, как голоса парижских улиц, краткими и меткими, без лишних деталейсовсем как пословицы и поговорки, столь популярные, любимые и знатью, и чернью, и поэтами. У Франсуа Вийона была даже «», целиком составленная из пословиц Пословицы всегда остроумны и точны, и гравюры к стихам Вийона были выразительны благодаря своей простоте. Они показывали разных людей, героев баллади в каждом угадывался свой характер. А одна из этих гравюр изображала самого мэтра Франсуа Вийона: он был представлен на ней солидным человеком средних лет в костюме обычного горожанина, без намёков на бесконечную, изнурительную бедность, на которую так много жаловался в своих стихах. Шляпа, плащ, кинжал на поясе
Эх, Жан-Мишель, даже если это настоящий портрет, он нам мало о чём скажет, проворчал Анри, разглядывая рисунок. Попроси этого художника изобразить меня или тебянас будет не отличить от этого Вийона. Тоже напугаем кого угодно.
Ну, мой друг, не выноси таких резких суждений! Конечно, перед нами не рыцарь Тристан, но по-своему этот человек тоже красив, у него благородный вид и одухотворённое лицо!
Ой, Жан-Мишель, умоляю тебя! Ты посмотри на другие картинки, взгляни хотя бы на эту женщину или на епископа! Да сожги меня святой Антоний, они все далеко не красавцы!
Я просто пытаюсь увидеть за этим грубым, условным изображением реального человека, серьёзно ответил Жан-Мишель и отчего-то погрустнел.
Боюсь, что в таком деле это грубое, условное изображение тебе не помощник, усмехнулся Анри. Ты скорей увидишь реального человека, если просто вообразишь себе мэтра Вийона, читая его стихи.
Не понимаю Когда я читал, почему-то представлял себе автора совершенно иначе
Не горюй, друг, у меня есть способ проверить, правду нам скажет этот художник или нет.
Какой способ? удивился Жан-Мишель.
Всему своё время, дружище. Сейчас увидишь.
Художникоказался не таким скрытным, как издатель Пьер Леве. Худощавый, с волосами неопределённого цвета, с задумчивым и каким-то вялым лицом, он, похоже, даже обрадовался, что два молодых человека нарушили его уединение и ненадолго оторвали от работы. Увидев книгу Вийона, он улыбнулся, а на вопрос о портрете произнёс:
Да, это настоящий Вийон.
Вы его видели? Это нарисовано с натуры?
Конечно, видел, когда он принёс свои стихи, чтобы напечатать. Он быстро ушёл, но я хорошо запомнил его и нарисовал по памяти.
Это было в 1489 году, когда вышла книга? спросил Жан-Мишель.
Да.
Жан-Мишель озадаченно сдвинул брови.
Простите, месье, а вы уверены, что это был мэтр Вийон? Он назвал себя, представился?
Художник удивлённо помотал головой.
Нет, напротив, он пожелал остаться неизвестным. Это разумно, учитывая его прошлое Когда книга вышла, её быстро раскупилино никто из родственников и знакомых мэтра Вийона не пришёл и не сказал, что портрет не похож Все остались довольны книгой, так что не сомневайтесьэто Вийон
А другие иллюстрации вы обсуждали с этим человеком? поинтересовался Анри.
Да, мэтр Вийон высказал свои пожеланияв общих чертах.
Вот, например, «»,продолжал Анри. Помните эту смешную балладу?
Да-да, закивал художник.
Но здесь Марго вовсе не толстая! Почему, месье ? Этот человек, который принёс стихи, не уточнил, как надо её рисовать?
Нет, он ничего определённого не сказал Насколько я понял по балладе, эта Маргореальное лицо. Я сам, конечно, её не видел, но наслышан.
Губы Анри тронула едва заметная усмешка. Жан-Мишель удивлённо посмотрел на друга, не понимая, что именно его позабавило.
И ещё продолжал Анри. Мэтр Вийон в своих стихах столько раз жаловался на жестокую нужду, а здесь он изображён в довольно длинном одеянии. Но ведь, если у человека такая одежда, у него водятся деньги! Я представлял мэтра Вийона более худым и бедным!
Я, признаться, тоже, кивнул художник. Но, друзья мои, вы же понимаете, что главноекнига в целом. По-моему, книга получилась! Я люблю её У месье Пьера Леве талант издателя и прекрасная печатная машина Париж должен гордиться этим! А уж толстая там Марго или нет, и похож ли портрет мэтра Вийонаэто теперь уже неважно.
Анри и Жан-Мишель поблагодарили художника, наговорили ему приятных слов и распрощались.вернулся к работе, а друзья растворились в парижской толпе.
Ну ясно, что это был никакой не Вийон, проворчал Анри.
Почему ты так думаешь? Впрочем, я с тобой согласен, кивнул Жан-Мишель. Сборник прекрасно издан, но в нём множество грубейших ошибок! Сам мэтр Вийон никак не мог их допустить, по его стихам видно, что он был образованным и грамотным человеком! Но кто же тогда принёс его стихи издателю?
Анри пожал плечами.
Может, друг Вийона. Или родственник. Самого-то Вийона, наверно, давно нет в живых
Раз в стихах столько ошибок, значит, этот человек не страдал грамотностьюиначе исправил бы их, заметил Жан-Мишель. Наверное, он просто хранил стихи после смерти Вийона, ждал возможности их издать
Причём хранил не оригиналы, а копии, ещё и не на раз переписанные. Отсюда и ошибки, предположил Анри.
Да уж, хороших переписчиков в Париже куда меньше, чем хороших книг А теперь объясни мне, к чему ты спрашивал про эту толстуху Марго! взмолился Жан-Мишель. При чём она тут вообще?! Меня интересует только мэтр Вийон! Кстати, я должен признаться тебе, друг: баллада про толстую Марго показалась мне грубой и непристойной. Даже не знаю, зачем Вийон написал её. Неужели он действительно вёл такую распутную жизнь? Но после этой баллады подобная жизнь не вызывает ничего, кроме омерзения, она грязная и низкая Если он так жил, то как сочинял стихи, как всё это совмещалось в нём? Даже не могу представить Впрочем, я думаю, что месье Вийон просто пошутил. Должно быть, он находил это забавным, я понимаю, но на мой вкус, это чересчур
Понимаешь, говоришь?
Ну да, растерялся Жан-Мишель. А что?
Ха! Раз уж мы затеяли это дело, идём, я покажу тебе толстуху Марго.
Но я вовсе не хочу на неё смотреть! Сейчас она, наверно, совсем уже старая Нет, Анри, не надо! Это неудобно, да и неприлично, пожалуй!
Идём-идём, очень даже прилично! Наша Марго теперь совсем уже старушка, ты прав, да и жизнь изрядно её потрепала, но всё-таки она будет рада тебя видеть! У неё так мало посетителей, она просто умирает со скуки!
Не слушая возражений и протестов, Анри повёл Жана-Мишеля в лабиринт улочек и переулков на холме Святой , где теснились весёлые заведения и притоны. Песни, смех, солёные шутки, стук кружек, азартные игры, звон монет, звон кинжаловвсё это было здесь таким же привычным и естественным, как смена дня и ночи. Здесь Париж смеялся, играл и говорил обо всём, о чём только можно, а ещё больше о том, о чём нельзя. Анри был знатоком и завсегдатаем подобных мест, а вот Жан-Мишель их сторонился, предпочитая тратить время на учёбу и книги, и теперь озирался по сторонам со смесью любопытства и неодобрения.
Он думал, что Анри приведёт его в какой-нибудь притон с подозрительной публикой и развратными девицами, грязными, но разодетыми и разукрашенными ярче и дороже, чем иные знатные дамы, и уже изобрёл благовидный предлог, чтобы сбежать оттуда, не обидев друга, но Анри попросил его подождать на улице у тумбы, а сам подошёл к двери неподалёку и громко постучал. Ему открыла недовольная служанка в засаленном переднике, он что-то сказал ей и прошмыгнул мимо неё на тёмную лестницу. Она, ворча, пошла за ним следом.
Уже смеркалось, осенняя мгла наполняла узкие улицы. Стены и крыши домов, фигуры прохожих сливались в нечёткие тёмно-серые силуэты. Казалось, ночь поглощала всё своим бездонным нутром, и жизнь продолжалась только там, где сияли факелы, где плясали по стенам тусклые отсветы уличных фонарей, где прокалывали тьму золотые огоньки сальных свечей Ни одна звезда не выглядывала из-за плотных туч; только влажный, зябкий ветер носился над крышами, заставляя скрипеть ржавые флюгера.