Но из-за нее теперь не знаем, как в дальнейшем лучше выбрать ему путь. Он же только семь классов закончил, и ему пятнадцать лет с половиной.
Неужели? не поверил Антон. Что, может, отстал из-за болезни?
Нет, нисколько; целый год он потерял: сперва не захотел идти в школу.
Было странно услышать это от нее.
Отказался, что ли? Не послушался?
Нет, с ним было еще хуже в том ребячьем возрасте И она замялась, взглянув на Колю и точно размышляя секунду, сказать или нет. Он дичился всех подряд, что нередко бывает в случае, если это не детсадовский, а домашний ребенок. Не привык к детской многоголосице, терялся в ней. Я ведь долго была неработающей женой, идеальной домохозяйкой, так что могла себе позволить блажьвоспитать своих ребят испытанным старым образом, в естественных семейных условиях, не причесывая их ершистые характеры. А добилась, что дичливый Колинька в самый расторжественный для нас час подвел меня: смалодушничалзабился под кровать трусливо и не вылезал, несмотря ни на какие уговоры, обещания. Я ему уж говорю поласковей, пообходительней, что вот пойдешь учитьсяи тогда шофером станешь (нравились ему шоферыгрезил ими). А он горько, безутешно плачет под кроватью: «Да! А я мальчишкой хочу быть, и все; я мальчишкой буду, вот» Мне жалко и его, жалко и себя. «Ну, мальчишкой, сдаюсь, вылезай; а не то и сама зареву белугой, заодно с тобой, посоревнуемся, кто голосистее»
Коля, веселее улыбаясь и краснея, слабо дважды попросил:
Мам!.. Ну, мам!..
«Что же ты, герой, будешь неучем?»внушаем ему, не слушала его, или просто не слышала его робкого протеста мать. «Нет, я с мамой буду жить», упрямствует он и ревет несчастнодрожит весь, что листочек. Спасовали мы, большие дурни. Видно, вовремя не настроили его психологически. В то время было опубликовано постановлениечтобы в школу принимать с восьми лет. А ему семь с половиной было. Рассудили мы: беда не великаон на следующий год пойдет учиться. А на будущий год ему стало уже восемь годков с половиной.
Еще только-только тогда ввели школьную форму, торопилась рассказывать Нина Федоровна, и ее еще не продавали в наших захолустных магазинах. Я за нею специально съездила в Москвупривезла ее ему из ГУМа. И теперь он сам засобирался в школу. Первого сентября он в нее снарядился и, безмерно горделивый, сияющий, пошагал с тугим портфелем; за ним высыпал весь край завороженных девчонок и мальчишек: ведь ни у кого еще не было такой красивой ученической формы! Знаете, с блестящими медными пуговицами и с широким кожаным ремнем с большущей медной бляхой, надраенной тоже до огненного блеска его отцомкадровым военным. А явившись домой с уроков, он мне повинился неожиданно, что сглупил прошлой осенью: он уже жалел упущенное время.
Что, самостоятельно, Коля, так решил? спросила Люба. И тот утвердительно кивнул, пряча глаза.
Увидел то, что сверстники уже во второй класс пошли, а онтолько еще в первый, что по-зряшному учебный год пропустил: только из-за своего упрямства, договорила Нина Федоровна. Это-то позднее у него начало, и выливается в безвыходность. Может, оформить ему паспорт в Севастополе, как его уроженцу. И он поступит куда-нибудь в ремесленное училище и совместит с учебой в вечерней школе? В дневной-то он десятилетку не успеет кончить: служить в армию возьмутего годы пройдут. Вот что.
После службы наверстает, если пожелает.
Ума не приложу: как быть? Посудили-порядили мы семьей, но ничего толкового не придумали. Не придумать нам.
VII
Нина Федоровна, встав и выпроводив Колю из купе, взялась стелить две постелинаверху и внизу. Но, постелив их наскоро, с заговорщическим видом присела снова:
Беспокоюсь я о нем оттого, что тревожно в мире, успеет ли он пожить по-человечески, не так, как нам довелось жить-отживать в войну? Мы такую святость совершили: наземного черта, чудовище укоротили. Не околелиодолели. А политики без царя в голове сызнова раскручивают страсти, атмосферу накаляют. В Китае обстановка ухудшается, все военизируетсявидно нам через Амур. Ох, крута горка, да забывчива! Иные дельцы все рассчитывают, что планета в обратную сторону пойдет.
Ну, не те времена наступили все-таки, сказал Антон.
Человеку нужен спокой золотой. Человек вперед глядит. Сколько посеет, столько и пожнет. А сколько будет сеять, сколько жать Золотое времечко пройдет. И поэтому повально все торопятся жить. Все свадьбы-то превратили в чисто коммерческие сделки. Женщины публично в халаты вырядились, таки, что тело до пояса видно; и на коленях полы распахиваются так, что все в открытую блестит, сверкает. Женщины решили себя показать во всем ослеплении. Ну, а ваш брат тоже хорош, взглядом Нина Федоровна просверлила Антона. Девушки приглядываются, как им лучше замуж выйтиэто у них кровное, историческое, а молодой человекчтобы была она красивой и чтобы обязательно имела квартиру. Так, послушаешь повсюдучто сейчас всех занимает: все, кроме нравственной проблемы: онапостольку-поскольку. Из-за этого и дети перессорились с родителями, и родители с детьми. Я наездилась везде, и у вас тожев автобусах, в метро, в лифтах, в электричках, насмотрелась всего и смело могу теперь сравнивать. В жизни сегодняшней, пожалуй, то же самое, что в переполненном автобусе в час пик: толкучка А мой вахлак и без толкучки, развивала Нина Федоровна свою мысль, так неудобно развернется, встанет поперек хода, что всем мешает, но будто и невдомек ему: еще недвусмысленно дает тебе понять, что это ты ему мешаешь, застишь свет. И норовит-то пень поднажать, сдвинуть тебя с места сильным мужским плечом. Ну, уступишь такому, подвинешься от греха подальше, говорила она загадками. Я страсть не люблю, когда ко мне цепляются ни с того, ни с сего. Все в груди поднимается волной и в голову ударяет
Она машинально раскрыла на середине затрепанный томик, но, мельком заглянув в него, захлопнула его и отложила прочь. Печально-грустно улыбнулась чему-то.
Вы отдохнули б, сказала Люба. Не переутомляйтесь
Да, голубушка, благодарю. И Нина Федоровна призналась: Отчего я эти дни досадовала, злилась на себя (и сейчас жалею сильно) оттого, что еще посмотреливместе с Колейу вас, в Ленинграде. Иностранный фильм «Это было в сочельник». Что, не видели его? Ну, верно, пронюхали, что не стоящий
Вероятно, недосуг был
А мою-то бдительность невзначай усыпило такое безобидное название. Я влипла по уши. И горела со стыда: я же, мать, воссиживала рядом с Колей в зрительном зале и заодно с ним глазела на фривольные сценки Получалось, что я самолично это одобряла Ну, пока он в коридоре, покажу вам снимки моих взрослых сыновей. Она вынула из сумочки фотографии и протянула их Любе: Этот, старший, Леня. А этот, средний, Саня. К нему-то мы и едем. Глубоко вздохнув, она от волнения привстала. Опять села. Пришла в себя. И, значит, вот Тихон, мой благоверный. Как однажды философствовал, я слышала, один забавненький старик: «У меня детей троедва офицера и один сын»
На фотоснимках оба брата были в курсантской форме. У первого, с простоватым крупным лицом, с несколько расплывчатыми чертами, был откровенный и приятный взгляд; у второго желицо тоньше, интеллигентнее, с затаенной скрытностью, хотя оба они внешне походили на отца. А тот, еще молодцевато-молодой, серьезно глядел с пожелтевшей карточки, заснятый вместе с доверчиво приклоненной к нему темноглазой девушкой в матроске, т. е. Ниной Федоровной, еще в предвоенное времяв гимнастерке без погон, но с петлицами и портупеей через плечо.
Моя матьлюбительница снимков: копит их, бережет, простодушно сказала Люба, возвращая фотографии их владелице.
Ей, должно быть, память дорога, заступилась Нина Федоровна. Живой ведь человек.
Да, занятно: она выудит их из шкатулки, засядет и начнет по-новому разглядывать и комментировать их для меня и брата моего. О, какой веселой и задорной я была! А вот я в год замужества: видите, уже заметно сникла А этомой первый ухажер, Денис Петрович. Очаровашка, верно?.. А тут мыпослеблокадные немощи Накаруселились сполна
Да и я с мужем намоталась, понаездилась везде, покуда не осели мы, не обжились по-людски, сказала Нина Федоровна. И я, хотя изъездила с ним полстраны, не побывала-таки в Ленинграде! А хотелось на город посмотреть. Ну, и побывали здесь, наконец Меня доконал ваш сырой климат. Все десять ден подряд над городом висела мочливая погодаи я проболела все.