Еще позавчера Энтони и не думал даже, что снова встретит Стрэй. Он писал весь вечер, книга позволяла ему выйти на более-менее выносимую дистанцию от безрадостного настоящего. А кроме того она, как оказалось, помогала ему в чем-то лучше понять самого себя. Правда, даже самые исполненные восторга моменты из прошлого не способны были излечить его от тоски, скорее даже, наоборот. Летиция хотела бежать вместе с ним, но он ничего не знал о том, как дальше будет жить, кроме того, что его постоянными спутниками неизбежно станут непрестанная нужда, лишения и риск. Он уговорил ее остаться с ее женихом и жить той нормальной жизнью, которой она достойна. Правильно ли он поступил? Имел ли он право решать за нее? Но потом было уже поздно, права снова врываться в ту ее жизнь, к которой он ее сам подтолкнул, у него точно не было.
Закончив главу, он убрал блокнот и прислушался. Он писал про Летицию, но Энжи никак не выказывала ему своего недовольства. Значило ли это, что она стала воспринимать некоторые вещи иначе? Отчего? Из-за его знакомства со Стрэй?
На следующий день он проснулся ближе к полудню. Обычно за ним такого не водилось. Он вышел из машины, размялся, обтерся влажными салфетками, по-космонавтски, как он это называл. Впереди ждал обычный рутинный день. Связаться с координатором. Получить заказ. Из пункта А в пункт Б. Получить, доставить. Потом повторить. Добро пожаловать домой, в родную колею.
Энжи привлекла его внимание негромким сигналом. На частотном спектре диких навигаторов опять шла передача. Энтони удивился. То месяцами тишина, то прямо-таки радио с хитами. В прошлый раз это был безымянный S.O.S. с закодированными координатами, сейчас шла передача голосом. Однако автор этого послания, как вдруг обнаружил Энтони, был тот же самый. Из динамиков звучал далекий, прерываемый помехами голос Стрэй.
«Всем тем птицам, что поют в этом лесу вместе со мной. Всем рыбам, что пьют из этой реки. Всем травам, что дышат этим ветром. Внимание. В этом лесу больше нельзя петьптицеловы уже закинули силки. Из этой реки больше нельзя питьвода отравлена. Этим ветром больше нельзя дышатьбеспощадный жнец уже заточил серп и приготовил молотилку. Кто понимает, тот молчит, кто в сомнениях, тот размышляет».
Сначала Энтони было решил, что это просто поэзия, но, когда сигнал повторился, понимание стало медленно приходить к нему. И вместе с пониманием смысла послания открылось осознание того, какой опасности подвергает себя Стрэй, транслируя этот сигнал снова и снова. И она не могла не знать об этой опасности. Откуда шла трансляция, Энжи распознать не могла, но вот Корпорации вычислить источник сигнала труда не составит. Кажется, ему сейчас не до координатора, какие бы заказы тот не предложил. Но что делать? Он понятия не имеет, где искать Стрэй, в беде ли она, и можно ли ей помочь. Не говоря уже о том, захочет ли она вообще с ним разговаривать.
Он сидел, напряженно размышляя, но мысли его носились по закольцованному маршруту, и никакого ответа ему в голову не приходило. Он понял, что совсем не знает, как живет Стрэй, где она обычно останавливается, есть ли у нее какие-то свои любимые или потайные места в пустоши. Руки сжимали руль, нога в нетерпении притоптывала по педали газа, но он никуда не ехал. Потому что двигаться можно совершенно в любом направлении, все направления стали в эти минуты равнозначными, и ехать куда-либо теперь было бы по сути тем же, что и стоять на месте.
Возможно, он напрасно поспешил отбросить мысль о новом заказе от координатора. Едва ли он может сейчас как-то вмешаться в то, что происходит у Стрэй. Да и едва ли она захотела бы этого. Она была эпизодом, опасным, красивым, совершенно выпадающим за границы обыденности, но все-таки эпизодом. И полученный им сигналэто не призыв к действию, это просто отголосок эпизода, который уже остался позади. Как сны о Летиции. Так бывает: день прошел, но ты все равно еще живешь в нем, словно застряв в трясине прошлого. Но отчего-то он продолжал думать о них со Стрэй в настоящем времени.
Сигнал прекратился и повисла тишина. Долгое время он просто сидел, откинувшись на спинку сидения. Вот и все. Вот и последний отголосок того, что было, ушел в небытие. Стрэй больше нет. Их пути никогда не пересекутся, он никогда не узнает, что с ней приключилась после всего этого. Вероятность ускользающе ничтожна. В мире, в котором он остался, Стрэй больше нет.
И как опровержение его мысли снова раздался ее голос. В отличие от предыдущего послания слова были брошены взволнованно и торопливо. На этот раз сообщение прозвучало только один раз:
«Отныне все сами по себе, ищем дороги по звездам. Лично я держу путь на Фомальгаут Если собака уходит от хозяев в лес, она должна стать волчицей или умереть. Но если волчица не найдет волка, ее ждет безумие».
И вот Энжи снова плотоядно вгрызалась в пустошь, отъедая километр за километром. Если Стрэй держит путь на Фомальгаут, куда должна привести ее эта звезда? Да, Энтони ничего не знал о потайных убежищах Стрэй, но вот она-то кое-что о нем знала. Если последнее ее сообщение было специально для него, то единственным местом, единственным его логовом, куда она могла направиться, был его схрон в мертвом городе ABCT047.
Энтони добрался до своего схрона глубокой ночью. Пока он ехал по городу, ему несколько раз показалось, что он видит какие-то фигуры, скрывающиеся в ночной темноте. Они шарахались от фар Энжи, и он никак не мог понять, кто это, да и не мерещатся ли они ему. Последнее, что ему сейчас хотелось, это останавливаться и пытаться выяснить, кем были его нежданные призраки.
Он подъехал ко входу в схрон, вышел из машины и привел в действие механизм, открывающий ворота. Не успел он вернуться в Энжи, как из открывшегося проема выступил человек. В свете фар он увидел, что это была Стрэй. Обеими руками она сжимала рукоятку револьвера, короткий обрубок его ствола был нацелен на Энтони.
Вот так они и встретились снова. Те, кому, как он полагал еще днем, больше увидеться было никак не суждено. На секунду он забыл о ее послании навигаторам, которым теперь было небезопасно пользоваться своей частотой, забыл и о том, как поверил ей, что волчица ушла от своих хозяев. Черное отверстие револьверного ствола проникало в его сознание, минуя разум и все его аргументы, и говорило только одно: эта секунда может быть последней.
Это ты? сказала Стрэй. Повернись, чтобы я видела твое лицо.
Я, Энтони повернулся к свету, тускло льющемуся из салона Энжи.
Пистолет дрогнул, она опустила оружие и сделала шаг к нему. В следующий момент она крепко обхватила Энтони руками. Пытаясь поспеть за меняющейся реальностью, он тоже обнял ее и прижал к себе. Их щеки соприкоснулись, и он почувствовал влагу на ее коже.
У тебя есть пистолет? на месте этих его слов, наверное, должно было быть «здравствуй».
Стрэй кивнула. Конечно. Как же еще? Она сказала, что видела какие-то тени, когда подъезжала к его убежищуне то одичавших людей, не то мертвецов. Энтони признался, что тоже только что кого-то видел. Раньше здесь было спокойно.
Они поскорее завезли Энжи внутрь и закрыли ворота. В гараже уже стоял Люций. Энтони поймал себя на мысли, что отчего-то был уверен, что приедет сюда первым и час за часом будет ждать, не появится ли она, ждать, опасаясь, что все будет впустую: Стрэй могли перехватить по дороге, Стрэй могла передумать, да и, в конце концов, он ведь мог просто неправильно понять ее последнее сообщение, придав ему некий свой желанный смысл вопреки очевидности.
Стрэй выдохнула с облегчением. Положила револьвер на крышку ящика с припасами. А у него разве нет оружия? Энтони сказал, что нет и никогда не было. Она заглянула внутрь внедорожника и протянула Энтони другой пистолет. Тогда возьми. Энтони вздрогнул. Он же не может его использовать. Он же навигатор. Для него это значило бы конец. Стрэй кивнула, потом как-то смущенно засмеялась. Она не навигатор, но и для нее револьвер тоже, скорее, только для устрашения. И для собственного спокойствия. В конце концов, если уж дойдет до того, он ведь может стрелять в воздух. Или по ногам. Так что пусть лучше тоже возьмет пистолет и держит его при себе
Энтони показал Стрэй небольшую кабинку с прикрепленной наверху цистерной, куда он закачивал воду. К сожалению, в отличие от больших городов, где использованная вода очищалась и снова поступала в кран, он себе такой технологической роскоши позволить не мог, так что это все, что есть. Однако Стрэй обрадовалась, почти как ребенок.