Позвольте просить вас обратно садиться в карету, сказал он вежливо. По приказанию светлейшего, я вас должен немедленно доставить в Таврический дворец.
Говоривший был граф Велемирский.
Княжна стояла не двигаясь и глядела на графа и на свою свиту, ожидая чего-то
По какому праву! Что вы, господин офицер робко воскликнул Шмитгоф. Это незаконно Мы чужеземцы
Молчать! уже крикнул Велемирский на артиста и тотчас обернулся снова к невесте. Извольте садиться в карету, или я велю людям спешиться и арестую всех.
Я не дам!.. крикнул Шмитгоф. Здесь господин Зубов Здесь, в церкви
Граф, видя, что княжна стоит не двигаясь, обнажил саблю. Персияне сразу загалдели, но на их лицах было только изумление и тревога.
Княжна, пожалуйте!
Он отстранил Шмитгофа, подал руку Эмете, и, при всеобщем молчании и изумлении плотной толпы, княжна так же легко и грациозно вспорхнула обратно в карету, как выпорхнула из нее за минуту назад.
Граф захлопнул дверцу.
Вы на место! приказал он лакеям, и трое ливрейных живо бросились на запятки.
Карета тронулась, а за ней вплотную поскакала конвоем команда графа. Только один Брусков остался у панели, держа под уздцы лошадь графа.
Что это? Это насилие! крикнул Шмитгоф своему бывшему другу Брускову, которого вдруг увидел. Скажите, что это такое?
Брусков сидел на лошади, как истукан, и не ответил ни слова.
Персияне между тем снова галдели. Гассан горячился.
Граф Велемирский, обратись к ним, толково и медленно разъяснил, что им следует покориться распоряжению начальства, которое знает, что делает.
Поэтому, господа, садитесь спокойно в свои экипажи и отправляйтесь обратно домой! закончил он речь. А что значит арест княжнывы узнаете после. Понятно?
Дербент плюнул и пошел садиться в свою коляску.
Граф, усмехаясь, собирался сесть на лошадь, когда незнакомый офицер приблизился к нему и вымолвил:
Господин Зубов, флигель-адъютант ее величества, приказал вас, господин офицер, просить войти в церковь для дачи объяснений всего происшедшего.
А разве Платон Александрович в церкви? спросил Велемирский, весело усмехаясь.
И на утвердительный ответ он быстро двинулся на паперть.
Зубов встретил офицера почти в дверях, за ним стояли: бледный как полотно Шмитгоф и не менее встревоженный пастор.
Что все это означает? гневно спросил Зубов.
Граф объяснился.
Но какое основание может иметь князь арестовать персидскую княжну в минуту ее венчания? Это смахивает на простое похищение женщины!
Не могу и не должен знать-с. Бумаги и дела княжны у князя. Я исполняю только приказание светлейшего, отвечал Велемирский почтительно.
Зубов вышел на улицу.
Шмитгоф как потерянный, почти, казалось, без сознания всего окружающего, последовал за ним И чуть-чуть, по рассеянности и убитости, не сел артист в коляску Зубова.
Персияне уже уехали, и он был один.
Народ глядел на уезжавших по очереди в глубоком молчании. Власти разыгралисьдержи язык за зубами. А то не ровен час сболтнетсяи живо причастным к делу окажешься.
Но когда Зубов отъехал, а граф Велемирский и Брусков тоже ускакали, толпа шелохнулась и, расходясь во все стороны, загудела, весело перемешивая речь смехом и прибаутками.
Два имениПотемкин и Зубов были у всех на языке.
И народ сразу рассудил дело иначе, чем сами участники происшествия. Офицеры, бравшие княжну как бы под арест, верили, что увозят женщину. А народ решил по-своему.
Нешто станет он для такого дела силком девку во дворец волочитьчего ему в персидке этой! Невидаль какая!
А энтот, вишь, ее с немцем венчать хотел. А князю тот немец самый нагадил Князь его и поучит
Вестимо. А тодля себя, вишь, будет!
Ну вот из-под носу невесту теперь взял да за другого, гляди, и просватает.
А что, ребята Я что видел! говорил глуповатый молодой парень.
Что?
Персидка-то эта самая? Как ее сгребли да повезли Чудно!..
Да ну, что?
Сидит да смеется. Ей-Богу! Ей бы плакать, а она смеется
Чего ж ей плакать-то?..
Я ж почем знаю
XIV
Экипаж княжны Изфагановой, в сопровождении конвоя из офицеров и солдат, немало дивил всех встречных
Прохожие ожидали увидеть в карете мощную фигуру князя, а вместо него оттуда выглядывала миниатюрная женская фигурка, хорошенькая, богато одетая и весело улыбающаяся.
Наконец карета въехала во двор Таврического дворца Княжна при помощи лакеев выпрыгнула на подъезд и быстро вошла в швейцарскую.
Доложить прикажете? несколько недоумевая, спросил швейцар-невшателец, узнавший княжну, но дивившийся конвою ее
Не знаю, нерешительно отозвалась княжна. Я думаю!..
Но прискакавший с нею капитан Немцевич уже бежал докладывать
Другой офицер, Брусков, тоже слез с лошади и, спокойно войдя в швейцарскую вслед за княжной, вдруг, как бы волшебством, превратился в истукана. Он стоял невдалеке от княжны и глядел на нее разинув рот, широко тараща глаза, очевидно, находясь под мгновенным влиянием столбняка.
«Княжна Изфаганова?»повторял он мысленно, и он вдруг подумал, искренно испугавшись:
«Батюшки, уж не я ли спятил?»
Что, какова? И вас поразило? Дивная красавица, шепнул ему на ухо чиновник Петушков, прибежавший из канцелярии поглазеть на княжну.
Да-а промычал Брусков бессознательно.
Вы в первый раз ее видите?..
Я Да-а Я Ой, не спятил ли я? громко проговорил Брусков.
Княжна, озиравшаяся кругом, услыхала эти слова и увидела взгляд Брускова, прикованный к ней, и, усмехнувшись, повернулась к нему спиной.
Князь просит пожаловать! почти крикнул Немцевич, спускаясь рысью по лестнице.
Княжна поднялась быстрой походкой, прошла весь дворец, все парадные комнаты и большую залу, уже окутанные мерцающими сумерками летней белой ночи.
Князь распахнул дверь из кабинета и ждал; завидя идущую, он, еще издали, протянул к ней руки.
Ну вскрикнул он. Иди, княжна моя неоцененная!
И, когда княжна была уже около него, он нагнулся, обхватил ее могучими руками и поднял на воздух как перышко
Целуй меня Вот так!.. с чувством сказал он, целуясь. Еще раз Вот так Чем поквитаюсьне знаю
И, поставив ее на пол, слегка смущенную и румяную от волнения, князь потянул ее за руку, ведя в кабинет.
Садись. Рассказывай все Ничего не забудь! Все Раненых нет?
Нет!
Аминь и Богу слава! Ну, ну, рассказывай!..
Княжна начала быстро рассказывать. Между тем у церкви происходило иное.
Чрез полчаса после происшествия, когда улица давно опустела и пастор, довольный отчасти, что все так разрешилось мимо него, выходил из темной церкви, причетник тушил свечи, на ступенях паперти ему попалась на глаза в полумраке сидящая фигура в блестящем костюме
Пастор подошел ближе, пригляделся и ахнул. Это был злосчастный жених.
Шмитгоф сидел на ступени, очевидно уже давно, положив голову на руки и закрыв лицо ладонями.
Пастор позвал его Он не двинулся и не ответил.
Старик заговорил с участием и наконец тронул молодого человека рукой за плечо. Артист наполовину очнулся и поднял голову.
Что же это вы Так! здесь?.. Идите! Уезжайте домой.
Артист смотрел в лицо пастора и молчал.
Лицо его, даже в сумраке вечера, сверкало белизной.
Как вы бледны! воскликнул участливо старик. Идите. Войдите хоть ко мне пока
Шмитгоф поднялся с трудом, как бы наполовину сознательно, и молча двинулся, пошатываясь, за пастором. Старик что-то говорил, но он не слушал.
Они вошли в квартиру.
Утешьтесь. Авось все обойдется еще счастливо, заговорил пастор. Господин Зубов очень возмущен этим делом. Посмотрите. Он ответит, то есть князь. Есть же предел наконец, хотя бы и могущественным людям! Это соблазн! Ему прикажут возвратить вам вашу невесту.
Возвратить! воскликнул вдруг артист и зарыдал. Возвратить!.. Опозоренную!
Старик вздохнул и, стоя против сидящего и рыдающего молодого человека, ни слова не ответил
Она погибла! Погибла! восклицал молодой человек и взглядом как бы умолял пастора о противоречии.