Воздух, тепло и яркое солнце подействовали на добровольного затворника. Он оживился и начал шутить с Саблуковым, а потом и е Антоном-кучером.
XVI
Через полчаса быстрой езды коляска и конвой князя въехали во двор небольшого барского дома, желтенького и полинялого, стоявшего в глубине зеленеющего двора. Переполох в доме сказался сразу. Первая же душа человечья, застигнутая на крыльцебаба, парившая горшки, бросила обтираемый горшок обземь при «наваждении» на дворе и, заорав благим матом: «Наше место свято»шаркнула в сени как ошпаренная.
Но там дети и домочадцы уже все сами видели и тоже голосили и швырялись.
Госпожа Саблукова, как стояла середи горницы, так и присела на пол без ног.
Полноте, дурни! Полноте, барыня! Чего оробели. Бог с вами, выговорила маленькая и красивая девушка, но странно одетая, будто не в свое, а в чужое платье, которое болталось на ней как мешок. Барин наш с вельможей приехал Это на счастье, а не на горе. Господи помилуй! Да это он! Сам! Светлейший! Барыня, радуйтесь! Креститесь! Молитесь!
И живое, бойкое существо, будто наряженное, а не одетое, ухватило длинный подол платья и, перебросив его себе через плечо, начало прыгать и припевать:
На счастье! На счастье! На Олюшкино счастье.
На ногах этого танцующего существа были татарские шальвары и туфли.
В дом вбежал первым сам хозяин и крикнул:
Жена, Марья Егоровна Его светлость
Саблукова дрожала всем телом но, приглядясь к лицу мужа, которого двадцать лет знала и любила, она быстро от перепуга и отчаяния перешла в восторженное состояние
Зачем Милость Олюшке? прошептала она со слезами на глазах.
Саблуков махнул рукой.
Ну, живо Приберитесь Вы! Вон отсюда! Господь услышал мою молитву Увидишь, жена. Живо! Вон! Все!! Саркиз! Ты чего глазеешь Вон! крикнул Саблуков на бойкое существо.
Все бросились из приемных комнат в другой угол дома Хозяйка, забыв свои сорок пять лет, пустилась рысью в спальню переодеваться в новое шелковое платье, Саблуков, оглядев горницу, чтобы убедиться, все ли в порядке, побежал принимать князя, стоявшего между тем перед своим цугом и беседовавшего с форейтором.
Пора тебе, лешему, в кучера шутил князь ласково. Ишь, рыло обрастать начало Давно женат уж небось, собачий сын?
Как же-с.
И то Помню На Пелагейке, что из Смоленской?
Никак нет-с, вмешался Антон. Она из нашей же, из степной вотчины.
Вашей родительнице причитается крестницей, прибавил форейтор.
Так! Помню. Пелагейка косоглазая, заговорил князь. Дети есть
Двое было. Да вот учерась третьего Бог послал.
Ну, меня зови в крестные
Форейтор встряхнулся в седле от радости и, быстро взяв повода в одну руку, хотел снять шапку. Сытый и бойкий конь рванулся от взмаха руки седока И весь цуг заколыхался
Нишкни! Смирно! крикнул князь строго. Смотри, чего натворил. Форейтор в седле что солдат на часахне токмо шапку ломать, а почесаться не смей Так ли я сказываю, Антон?
Истинно, Григорий Лександрыч! отозвался Антон. Пуще солдата Солдат на часах, бывает, пустое место караулит, а тут у фолетора спокой и самая жисть светлейшего князя Потемкина. Да это он с радости сплоховал, а то он у нас первый фолетор в Питере. С ним кучер хоть спать ложись на козлах.
Между тем Саблуков успел уже вернуться из дому и стоял за князем в ожидании. Потемкин приказал своей свите оставаться на дворе и вошел в подъезд.
Хозяйка встретила князя разодетая в гродетуровое платье, которое она надевала только к заутрени в Светлое Христово воскресенье да на рождение мужа. За Саблуковой стояла вновь собравшаяся толпа человек в двадцать пять, чад и домочадцев, и все робко и трепетно взирали на вельможу, готовые от единого слова его и обрадоваться до умарешения, и испугаться насмерть. Князь ласково поздоровался с хозяйкой, оглянул всех и спросил: что дочка?
Плохо, родной мой, сказывал сейчас знахарь, что она кормилец ты мой начала было Саблукова, но муж вытаращил на нее глаза, задергал головой и показывал всем своим существом ужас и негодование. Жена поняла, что дело что-то неладно, и смолкла, конфузясь.
Могу я ее видеть, сударыня?
Как изволишь, кормилец
Саблуков, стоя за князем, опять задергал головой и замахал руками.
Простите, ваша светлость! вмешался он. Жена к светскости не приобыкла Сказывает не в урон вашей чести, а по деревенской привычке
И, полно, голубчик! Родной да кормилецне бранные слова. Идем-ка к дочке.
Пройдя гостиную и коридор в сопровождении хозяев и всей гурьбы домочадцев, князь очутился наконец в маленькой горнице, где у стены на постели лежала молоденькая девушка Ее предупредили уже, и она, видимо слабая, но потрясенная появлением нежданного гостя, смотрела лихорадочно горящими глазами.
Ну, касатушка, подступил князь к кровати. Ты чем хвораешь Отвечай по совести и по всей сущей правде. Зазнобилась аль обкушалась?
Девушка молчала и робко озиралась на мать и отца, стоявших позади князя, и на всю толпу, которая влезла в горницу и глазела, притаив дыхание.
Князь сел на кресло около кровати.
Отвечай мне. Я доктор. И могу тебя в час времени на ноги поставить Возлюбленного у тебя в крепость посадили. Так?
Бледное лицо Оли вспыхнуло румянцем, глаза блеснули, и она еще испуганнее озиралась.
Хочешь тыон будет через двое суток здесь?.. Выпущен И тогда, если родители согласны, можешь под венец одеваться
Девушка затрепетала всем телом и так поглядела князю в лицо, что сомнения не было. Она может выздороветь в несколько мгновений.
Ну, вот, бери, красавица подал князь больной бумагу, достав из-за обшлага мундира. Это приказ выпустить из Шлюшина твоего жениха Смотри же, к его приезду будь на ногах. А будешь лежать да недужитьсяя его опять заарестую.
Нет нет! выговорила Оля и быстро села на постели. Глаза ее сияли.
Я сейчас! Сейчас!.. Я здорова!
Князь рассмеялся.
Саблуковы со слезами счастья на глазах бросились целовать его руки. Потемкин отбился от них и, оглянувшись на толпу, глазевшую с порога и из-за растворенных настежь дверей, переглядел все лица. Тут были и крошечные дети, и уже большие девочки и мальчики, и взрослые, и старые няньки. Все они как-то дико уставились на князя и его великолепную одежду.
Князь высунул им язык. Толпа рассмеялась и стала глядеть смелее.
Брысь!.. вскрикнул он.
Все расхохотались, попятились, но остались в дверях и за дверями. Князь увидел на маленьком столике около постели большую кружку с водой. В один миг он приподнялся, взял ее и выплеснул веером в толпу домочадцев Визг, хохот поднялся страшный, но князь встал и запер дверь.
Саблукова, смущаясь, предложила князю «отведать хлеба-соли» и пройти в гостиную, где уже хлопотали давно две женщины. Князь был сыт, но отказаться значило бы обидеть.
Давайте, хозяюшка Только уж лучше сюда. Я и есть буду, и на вашу Олюшку поглядывать. Оно и вкусней будет.
Люди внесли в двери уже накрытый стол, заставленный всем тем, что только у хозяев могло найтись в погребе и кладовыхот холодного поросенка в хрене и оладий на патоке до разнокалиберной смоквы и обсахаренной в пучках рябины.
Не побрезгуйте, ваша светлость прошептала Саблукова. Чем Бог послал
Князь чувствовал себя настолько сытым, что не знал, как ему отбыть эту повинность гостя у российских хозяев. На его счастье, в числе прочих закусок оказалось его любимое кушаньесоленые рыжики с приправой из выжимок черной смородины.
А!.. Вот этого я отведую с отменным удовольствием, сказал князь, и, проглотив несколько грибов, он вымолвил, оживляясь:
Диво. Ей-Богу, диво! Вот хоть зарежь ты ученого повара, он такое блюдо не выдумает Что ж вы? Садитесь.
Хозяева, почтительно радуясь, стояли около стола.
Садитесь. Кушайте настаивал князь. А то встану и уеду Вот вам Христосуеду!
Саблуковы, после долгого отнекивания, сели к столу, но есть, конечно, ничего не стали. Князь быстро и охотно очищал тарелочку с рыжиками и стал расспрашивать Саблуковых, каким образом могла начаться та ябеда и тяжба, которая привела всю семью в столицу и чуть было не лишила всего имущества.