Маклаков знал не больше, чем Миллер. То, о чем сейчас рассказывал посол, Миллер тоже знал. Не позже, чем вчера, за ужином, он объяснял Тате, что большевики разложили, превратили в гниль фронты и превратили вчерашних умелых солдат в разбойников. Сколотившись в банды, они меняли власть в городах, будто сбрасывали соломенные шляпыодним взмахом штыка. Так в России пришли к власти большевикина разбойных штыках. Этих людей надо было осадить, а остальнымдать еду, работу, одежду, зарплату, жилье, но ничего этого большевики дать не могли. Ни сил, ни возможностей у них для этого не было. Но они нашли выходдали людям войну. Гражданскую.
Наталья Николаевна, выслушав мужа, долго молчала. Молчание ее было подавленным.
Я никогда не думала, что это может быть так примитивно, Эжен, сказала она.
Увы!
Господи! Наталья Николаевна прижала пальцы к вискам. Бедная Россия!
Я и сам не думал, пока в этом не разобрался. Пришлось прочитать речи революционных вождейТроцкого и Ленина.
И вотповторение разговора у посла. Одни и те же слова, одни и те же мысли. Даже интонации те жевсе повторилось. Миллер поднялся со стула, сжал одной рукой другую. Услышал хруст костей.
Я готов! повторил он.
Добираться придется морем до Мурманска, сказал Маклаков, а там будет уже просто: в Мурманск из Архангельска за вами придет судно.
В Архангельске уже зима, заметил Миллер.
Значит, придет ледокол, блеснул своими познаниями северной жизни посол. Но советую вначале заглянуть в Лондон, к военным. Англичане, насколько я знаю, готовы информировать вас о своих планах. В Архангельске и в Мурманске у них стоит несколько батальонов.
Это что, оккупация? не выдержав, спросил Миллер.
Нет, бескорыстная помощь добрых союзников. Ну, Маклаков протянул ему руку, счастливого пути вам. Главноена море сейчас нет этих ужасных немецких субмарин. От подписанного перемирия до мира с Германией осталось сделать всего четверть шага.
Миллер послушался совета русского посла и завернул в Лондон, где встретился с начальником Генерального штаба британских вооруженных сил генералом Вильсоном. Разговор шел на английском, который Миллер знал очень хорошо, поэтому мог в лающей речи Вильсона засекать не только тона, но и полутона, и полутона для него значили гораздо больше, чем общий, слишком бодрый настрой речи красноглазого британского вояки: глаза у Вильсона были красными, словно бы он пытался промыть их керосином.
Гораздо чаще Архангельска в речи Вильсона звучал Мурманскбывший Романов-на-Мурмане. В Мурманске стояли два английских крейсера «Глори» и «Конкрен», а также французский крейсер «Адмирал Об», сухопутных же сил было немногонесколько батальонов. Капля в моретолько на зайцев охотиться.
А если усилить ваше воинское присутствие в Северной области, генерал? аккуратно предложил Миллер. Перед отъездом он получил телеграмму из Архангельска за подписью некоего Чайковского, о котором раньше ничего не слышал, с предложением занять кресло генерал-губернатора, и теперь, таким образом, говорил от имени огромной территориивсей Северной области.
Не можем, отрицательно качнул тщательно причесанной головой Вильсон, уголки губ у него раздраженно дернулись.
Это почему же? поняв, в чем дело, насмешливо поинтересовался Миллер.
Миллер знал, что у англичан существовал планперебросить несколько корпусов на Волгу, Дон и создать таким образом новый фронт против Германии, вторгшейся на украинские земли. При такой постановке вопроса Север англичанам был совершенно не нужен, он только отвлекал внимание. Но план сгорел, а отрыжка от него осталась.
Кстати, по причине открытия нового фронта «самостийную Украину» спешно признала Францияпроизошло это пятого декабря семнадцатого года, а зимой, в начале восемнадцатого года «самостийную» признала и Англия.
Впрочем, планам союзников не суждено было сбыться. Из-за Японии. Англичане имели непростительную наивность предполагать, что на Волге окажутся интересы у Япониибогатый ведь кусок земли И совершенно бесхозный. Но Волга оказалась интересна японцам не больше, чем река Миссисипи или мутный Заир, протекающий в Африке, в Токио на планы англичан даже головы не повернули.
Гораздо больше Японию интересовала, например, Камчатка. Страна восходящего солнца была готова работать своими железными челюстями сколько угодно, лишь бы получить приглянувшийся кусок России.
Но Камчатка приглянулась и Америке. Вообще, Штаты начали с раздражением ощущать, что Япония набрала слишком большую силу и может теперь вздыбить в Тихом океане, где Америка считается единовластной хозяйкой, слишком крупную волну.
Словом, обстановка была неспокойная. Отовсюду валил вонючий черный дым и выплескивался огонь.
Ситуация изменилась, немцы подписали мир, сухо заметил Вильсон.
Не мир, а перемирие.
Это одно и то же. Вильсон повысил голос, который сделался скрипучим, каким-то режущим: говорилбудто бумагу кромсал. Да и наши крейсеры, стоящие в Мурманске, заняты будут в основном охраной английских грузов, находящихся на полуострове. Силдостаточно.
Мурманск был забит английскими товарами, это Миллер знал. Как знал и другое: местная власть во главе с Юрьевым, бывшим кочегаром, лихим человеком, балагуром и разбойником, сочинявшим, кстати, неплохие стихи, живет с «мурманскими англичанами» довольно сносно, в ладу и согласии, они не трогают друг друга, стараются помогать; если кто-то в пьяном виде норовит улечься в грязную канаву, не дают этого сделать.
Миллеру, однако, стало понятно и то, что англичане, несмотря на малые свои силы, постараются задержаться на Русском Севере как можно дольшеи совсем не для того, чтобы воевать с большевиками (самого Вильсона и его патронов устраивает любая тамошняя власть, независимо от цвета, красная она или белая или же еще какая-тополосатая либо клетчатая), цель у англичан другаяустановить над Северной областью свой контроль. Причем контроль не только экономический, но и политический.
А так они готовы ужиться с кем угодно, даже с тресочьими душами и оческами-лешими, пригнанными из печорских чащоб, лишь бы им покорно смотрели в рот и с зачарованным видом слушали английскую речь.
Это было грустное открытие. Такая политика могла в конце концов привести к окончательному захвату Северной области.
Десятого января 1919 года Миллер прибыл в Мурманск, где не мешкая пересел на ледокол «Канада». Ледокол взял курс на Архангельск.
Тринадцатого числачертову дюжину Евгений Карлович обычно старался избегать, только не всегда это удавалось, он прибыл в Архангельск, где его встречали высшие чины Северной области. Несмотря на мороз и то, что мундштуки медных труб прилипали к губам музыкантов, оркестр исполнял бравурные мелодии. Музыканты сплевывали на снег лохмотья кожи с окровавленных губ. Председателя Временного правительства Северной области Чайковского в Архангельске не былоон отбыл в Париж.
В голове Евгения Карловича мелькнула усталая мысль о том, что Чайковский попросту сбежал из Архангельска Вот только почему он это сделал? Кто ответит на этот вопрос? Миллер выбросил сомнения из головыи без них разламывало череп.
В комнату заглянула Наталья Николаевна, всплеснула руками:
Боже! Ты здесь? Я и не слышала, как ты пришел. Что же ты не сказал, что появился?
Ты так хорошо, так вдохновенно играла, что я просто не решился тебе помешать. Миллер взял ладони жены в свои руки, поочередно поцеловал. Проговорил виновато: Прости меня.
Со времени их женитьбы прошло много лет, а он продолжал любить эту женщину как в юности, с тем же жаром. Она нежно коснулась пальцами его щеки, улыбнулась понимающе.
Сегодня повар собирается угостить нас северной семгой свежего посола.
Семга таяла во рту. На столе красовался графин водки с плавающими внутри лимонными корочками. Миллер хоть и не одобрял разные стопочки, рюмочки и вообще крепкие напитки, если их было много, но пару рюмок водки, настоянной на лимонных корках, за обедом мог выпить. Здоровью две стопки повредить никак не могли, а вот настроение поднимали на весь день.