Кроме графинчика на столе было кое-что еще: две бутылки французского вина, белого и красного, в тарелке высилась горкой крупно нарезанная английская консервированная ветчина, мясотоже из английских запасов, исландские шпроты, норвежская селедка, а также несколько блюд с продуктами, взятыми на складах у союзников. Только хлеб, лежавший на большом расписном подносе, пшеничный и ржаной, был родным, отечественным, да еще великолепная семга, тающая во рту
Миллеру сделалось грустно. Не хотел он пить водку, но одну стопку, чтобы поднять себе настроение, придется выпить.
Он придвинул к себе рюмку. Произнес спокойным, чуть хриплым голосом (утром выходил в моретам сильно штормило, дул холодный северный ветер, и генерала просквозило):
Сегодня в Архангельск вернулся отряд поручика Жилинского. Привез документы от Александра Васильевича Колчака. Я распорядился, чтобы Жилинскому досрочно присвоили звание штабс-капитана.
Сколько же времени он потратил, чтобы добраться до Архангельска? спросила Наталья Николаевна.
Из Омска он выехал двадцать восьмого мая, в Архангельск прибыл сегодня. Прошел полторы тысячи верст.
Месяц, задумчиво произнесла Наталья Николаевна, и полторы тысячи верст.
Еще в марте, восьмого числа Миллер отправил к Колчаку так называемый Сибирский экспедиционный корпус во главе с есаулом Мензелинцевым, который в Омск прибыл в мае. Идея Миллера связать все белые фронтыСеверный, Южный, где главенствовал Деникин, Сибирский и Дальневосточный, находящиеся под крылом Колчака, понравилась адмиралу.
Мензелинцев даже сделал подробный доклад в Ставке адмирала, изложил план совместных действий войск Колчака с Северной группой Миллера, сорвал овации, а потом влился со своим отрядом в одну из сибирских армий: Мензелинцеву не терпелось очутиться на фронте.
В экспедиционном корпусе, кроме русских, были англичанеодин офицер и два солдата, в Архангельск они вернулись вместе с Жилинским.
Наталья Николаевна была очень далека от всех этих перемещений, но тем не менее мужа выслушала с вниманием.
И что будет дальше? спросила она.
Мы начнем наступать по Двине на Котлас, потом повернем на Вятку. Под Вяткой и произойдет соединение с войсками Колчака, лицо Миллера осветилось изнутри, сделалось мягким, а это ты даже не представляешь, что это такое! Единый фронт против большевиковэто победа, Тата. Победа, за которую следует выпить.
Миллер налил себе вторую стопку водки. Это не понравилось Наталье Николаевне, она укоризненно посмотрела на мужа. Произнесла тихо:
Эжен
Я понимаю, что в отличие от русских мужиков имею совершенно другую конструкцию и не могу пить водку из горлышка, лихо раскрутив бутылку и опрокинув ее вверх дном. Но я же живу в России
Ну и что?
Россия пьет. И много пьет. Миллер вздохнул и перевел разговор в другое русло. Из Мурманска в Архангельск доставлены большие запасы оружия, патронов и обмундирования для передачи частям Колчака
В таком случае ты попадешь в подчинение к адмиралу.
Ну и что? Миллер махнул рукой, жест был беспечным. Чего-чего, а этого я как раз не боюсь.
Может, ты напрасно не принял предложения Временного правительства?
Тридцатого мая курьер привез Миллеру пакет из канцелярии Временного правительства Северной области. В пакете находилась важная бумагарешение правительства о производстве генерал-лейтенанта Миллера в полные генералы, а точнее, исходя из рода войскв генералы от кавалерии. Формулировка производства была мажорная«За особые заслуги по воссозданию русской армии».
Прочитав документ, Миллер отрицательно покачал головой:
Нет, нет и еще раз нет! Носить эти погоны мне еще рано. Вот возьмем Москву, тогда и наденем новые погоны.
Взятие Москвыдостойная цель не только для разрозненных Белых армий, но и для союзников. Для этого надо будет взять Вятку и Казань и, чтобы не зависеть от «колесухи» Сибирской железной дороги, которую то партизаны пытаются оккупировать, то Блюхер с Тухачевским, наладить регулярное движение. Идею Колчака начать поход на Москву поддержали и генералы, и союзническое начальство. Москва перед объединенной силой не устоит, как пить дать шлепнется на колени. В этом Миллер был уверен твердо.
Правда, английский генерал Айронсайд, командовавший всеми союзническими силами на севере России (в Архангельске этого здоровенного верзилу постоянно знобило и он даже в самые жаркие дни кутался в меха) человек трезвый, осторожный, запросил свое начальство на Темзе, как ему вести себя в такой ситуации.
Лондон ответил генералу, что вмешиваться в большую драку не стоит и вообще надо готовиться к эвакуации подопечных частейпора, мол, собираться домой.
Этот намек обрадовал Айронсайдарусский север ему изрядно надоел.
Следом Лондон сделал запрос: а устоит ли Белая армия, если союзники покинут Мурманск и Архангельск?
Айронсайд дал честный ответ: «Не устоит». Джентльмены на Темзе от такой откровенности только рты пооткрывали да недовольно почесали складчатые затылки: «Это не есть хорошо».
Ориентация англичан не на ведение успешных боевых действий, а на эвакуацию войск ничего хорошего не сулиласоюзники и без того вели себя вяло, берегли снаряды, мелочились, фыркали по любому поводу и делали вид, что просьб не слышат. Чтобы монитор, плавающий по Северной Двине, мог сделать пару выстрелов, запрашивали Темзу, а если уж речь шла о трех выстрелах, то нужно было едва ли не решение парламента. Союзниками англичане оказались плохими, французы, американцы, финныеще хуже.
Надеяться, как понимал Миллер, можно было только на самих себя. Очень важны были успехи колчаковцевесли Александр Васильевич сумеет накостылять большевикам на своем фронте, Евгений Карлович с «северными территориями» справитсятак по зубам надает, что командирам Красной армии даже печорские вороны будут сочувствовать. Миллер с надеждой смотрел на Колчака. Десятого июня девятнадцатого года адмирал Колчак, как Верховный правитель России, подписал указ о назначении Миллера «Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России, действующими против большевиков на Северном фронте».
По этому поводу Миллер собрал части, находящиеся под Архангельском, и выступил перед ними с бодрой патриотической речью.
Поздравляю вас с первым шагом по осуществлению объединения России в лице единой армии под главенством одного Верховного главнокомандующего!
Войска так громыхнули «Ура», что с окрестных деревьев на землю попадали оглушенные воробьи.
Все это было, было, было Только успехов особенных на фронтах так и не дождались, вот ведь как, и это Миллера здорово угнетало.
Эжен, а что за катер стоит у причала недалеко от нашего дома? спросила Наталья Николаевна.
Это не катер, а канонерка, поправил жену Миллер, боевой корабль.
Не может этот боевой корабль случайно пальнуть из пушек по нашим окнам?
Совершенно исключено, твердо произнес в ответ Миллер.
Эжен, у тебя же добрые отношения с генералом Айронсайдом
Очень добрые.
Нельзя ли поговорить с ним по душам, чтобы он помог тебе, помог Колчаку Ведь осталось совсем чуть-чуть и вы погоните большевиков.
Во-первых, англичанам совсем неведомо, что такое разговор «по душам» у них этого понятия даже в природе не существует, во-вторых, любой свой чих Айронсайд согласовывает со своим министерством в Лондоне Проснется ранним утром и тут жедепешу по радио в Лондонможно ли ему надеть тапочки и сходить, пардон, в туалет; сходит в туалет и снова запрашивает Темзу: а можно ли ему позавтракать? Это же англичане, люди, которых мы знаем несколько сот лет и несколько сот лет не можем понять. Мы могли бы смять красных еще в мае, когда на фронте у них были огромные дыры, дезертировали целые полки, но ни Нокс, ни Жанен, английский и французский генералы, сидящие в Сибири, палец о палец не ударили, чтобы помочь нам. Хотя Нокс разослал по частям телеграмму о том, что Казань и Вятка будут заняты Сибирской армией к такому-то сроку, после чего одно подразделение будет направлено в Архангельск для соединения с намитогда начнется наступление на Москву. Телеграмма так и осталась телеграммой. Хотя ее довели до сведения всех русских командиров.